Звон монет убивает

*

*

Я подъехал к дому, где по предположению Светланы жил Миша.

Близость рынка ничего не означала. Крики грузчиков и скрип их тачек жестоко подавлялись ревом бумбокса – на лавочке у детской площадки пацаны слушали негромкую музыку.

Чипсы у них закончились. Газировка тоже.

Я подошел к пацанам, отсчитал цену трех бутылок того, что выбирает новое поколение. Музыка заглохла.

– У вас чипсы закончились, – сказал я.

– У нас и сигареты кончаются, – высказал общую мысль самый практичный.

– Больше не дам.

– За что?

– Где живет Миша Агронович?

Пацаны переглянулись. Практик опять взял слово:

– Еще на пачку сигарет!

– Идет!

– Третий подъезд, последний этаж. У Агроновичей зеленая дверь.

Я уплатил по счету и пошел по указателям.

От налета штурмовой авиации квартиру Агроновичей защищали стальные ворота толщиной с лобовую броню танка. Довольно долгое время чей-то глаз изучал мою наружность. Наконец раздался голос, приглушенный металлом:

– Вы кто?

– Аристарх.

– И что вы хотите?

– Поговорить с Мишей.

– Его нет дома.

– Когда он придет?

– Не скоро.

– Извините, я не знаю, как вас зовут…

– И хорошо!

– … но мне очень нужно поговорить с Мишей.

– О чем?

– Позвоните матери Елены Северцевой и спросите, кто такой Аристарх.

– Сейчас все брошу и начну…

– Я не уйду отсюда, пока не встречусь с Мишей.

– Я звоню в милицию!

Прежде, чем я выкурил вторую сигарету, на меня пахнуло духами по семь долларов за тысячную долю литра. На пороге появилась маленького роста пожилая евреечка с усиками, загорелая как Пьеро.

– Я говорила с мамой Леночки, – сказала она. – Теперь я знаю, кто вы. Заходите.

Женщина закрыла дверь на девяносто семь запоров.

– Фаина Леонидовна, – представилась она.

В квартире от пола до потолка могли уместиться два с четвертью Аристарха. В таких лачугах есть чем дышать. Прутья на окнах диаметром в трамвайный поручень вызывали если не смех, то недоумение.

Под японским телевизором помигивал красным глазком видеоплеер. Из ванной доносились благородные звуки – в недрах автоматической стиралки мерно хлюпало белье. Вот и все богатство. Разве что я не заметил бриллиантовых россыпей в вазочках для варенья.

Хрупкая фигурка Фаины Леонидовны утонула в большом мягком кресле. Жестом она предложила мне последовать примеру.

Глядя сквозь меня, женщина с силой потерла виски.

– Кошмар! Что за жизнь? Первый звонок за столько лет, и такая ужасная новость! Бедная Леночка… Боже мой! Ведь она… Что с ребенком?

Ну, и как я мог ответить на такой вопрос?

– Он уже не родится, – сказал я. – Разве мать Леночки вам не говорила?

– Нет.

Или я чего-то не понял, или в моей голове скозная дыра от уха до уха. Необходимо срочно восполнить пробел.

– Если вы несколько лет не общались с семьей Леночки, то откуда вам известно о ребенке?

– От Мишеньки. Они же с Леночкой переписывались.

– Не проще ли перезваниваться?

Фаина Леонидовна посмотрела на меня как на двоечника из школы для умственно отсталых.

– Леночка не настолько богата, – сказала она, – чтобы звонить туда, а электронная почта сейчас стоит копейки.