Звон монет убивает

– Разве я сказал, что свидетели будут настоящие? Он попросит друзей дать ложные показания. Заплатит, в конце концов, бродягам. Ведь речь идет об убийстве его любимой женщины. Он пойдет на все. При этом он под защитой немецкой полиции.

Я и не надеялся, что Миша сделает хоть толику из перечисленного. Но хороший понт дороже денег.

Уже не столь уверенно как вначале, Красный произнес:

– Немецкие полицаи не смогут защитить его здесь.

– Где вы видели идиота, который мечтает вернуться в наш город из Германии? Да его теперь оттуда палкой не выгонишь! Но даже если он приедет в гости, а вы намылите ему шею, что это изменит? Вас с извинениями восстановят на работе?

Красный опять озвучил воспоминания о близком знакомстве с моей матерью. И еще он заметно протрезвел.

Я втер окурок в бетонный пол, посмотрел на Красного.

– Начнем?

– Только в темпе. Ты мне уже надоел.

Я хотел сказать ему то же, но сдержался. Он захлопнется как устрица, и я останусь с носом. Тем более что блеф мой слабоват.

– Вы вообще поняли, о каких деньгах речь?

– Не тупой. Восемь штук перевожу не часто. Все больше по мелочи шлют. Тысчонку, другую, не больше. И не каждый день за бабками приезжают беременные.

– Кто еще в курсе вашего бизнеса?

– Я по радио об этом не объявляю! О бабках не знает даже мой напарник. Если бы я много болтал языком, вот как ты, я бы попался с первого же раза.

– Вы перевезли деньги через границу. Дальше?

– Приехала та баба и забрала их. Я посмотрел ее паспорт, без него мы бабки не отдаем. Тот мужик в Дюссельдорфе написал ее данные на конверте. Я сверил – все чин чинарем – и вручил ей бабки. За пересылку мы берем с отправителя, так что мне с ней больше делать нечего. Забрала она бабки, и умотала.

– Вы хорошо ее помните? Узнать сможете?

– Попробую.

Я протянул ему фотографию моей соседки. Трюк детский, но работает безотказно. Если человеку есть что скрывать, он опознает Мать Терезу на групповом фото ветеранов стриптиза.

– Нет! – уверенно сказал Красный. – Это не та баба.

– Точно?

– Точно! На кой мне брехать?

Я показал портрет Леночки Северцевой. Взглянув на снимок, Красный кивнул.

– Она! Зачем подсунул первую фотку? Не доверяешь?

– Вы же знаете пословицу. Народная мудрость. Я должен быть уверен на все сто, что вы не ошиблись. Она приехала за деньгами одна?

– Нет, с мужиком.

– Который сидел за рулем муниципального такси?

Лицо Красного приняло изумленное выражение. Будто я в три часа ночи спросил, как пройти в библиотеку.

– А ты откуда знаешь?

– Такси не могло быть частным?

– Кажется муниципальное… – Красный потер лоб. – Точно! У них же герб города на всю дверцу, разве проглядишь? И в тот день на такси больше никто из получателей не приезжал.

– Номер машины?

– Запоминать номера? Я на клиентов в мусарню стучать не собираюсь. Это ты любишь такие дела, а мне…

– Мужик, который привез получательницу, из машины выходил?

– А ты б не вышел, когда жена с такими бабками?

– С чего вы взяли, что они – семья?

– Показалось. Ошибся?

– Если мужик выходил, то вы его видели. Опознаете?

Я повторил фокус с подменой снимков. Красный не узнал Джимми Картера. Я показал свадебную фотографию, прикрыв пальцем ту часть карточки, где изображена Леночка. Я сделал это нарочно, чтобы у Красного не возникло невольных ассоциаций. На снимке хватало людей для опознания и без невесты.

Палец водилы уверенно ткнулся в жениха.

– Он! Этот мужик тогда приезжал с той бабой. Точно!

Леночку сопровождал Олег. Выходит, о деньгах знал.

– Вам передавал привет охранник офиса вашей фирмы, – вспомнил я.

– Лучше б он, гад, забыл как меня зовут!

Еще Красный вежливо попросил, чтобы я, мать мою так, изыскал возможность не представать более пред его ясны очи. Я не без удовольствия пообещал внять просьбе.

*

*

Плимут встретил меня голодными завываниями. Я попытался кота перекричать:

– Привет, бездельник! За шеф-поваром соскучился? Да заткнешься ты наконец? Дай мне раздеться!

Плимут великодушно согласился подождать. На второй секунде вой возобновился. Я метнулся к холодильнику.