Тарантины и очкарик

Михалыч меня заметил, выставил арматурину перед собой.

– Уйди, Ян!

– Отдайте железяку!

– Пошёл вон!

Михалыч махнул арматуриной. Я отпрыгнул. Арматурина со свистом раскроила воздух. И откуда только силы взялись? На вид задохлик, а арматуриной машет как шаолиньский монах.

Пока я соображал, как отобрать у Михалыча арматурину, тот одним ударом растрощил лобовое стекло ромкиного джипа.

Завыла сигнализация.

Михалыч замер. Я подскочил к Михалычу со спины, вывернул руку. Михалыч вскрикнул, арматурина звякнула об асфальт.

Я заломил Михалычу руку за спину, опомниться не дал, вытолкал на дорогу прочь от воющего джипа.

Через семь секунд я дотолкал Михалыча до моего джипчика. Михалыч упирался, в машину лезть не хотел. Я гаркнул матом. Половина прохожих обернулась. Михалыч опустился на сиденье. Я затолкал ноги Михалыча в салон, – даже не помню, уловил ли вонь от ног клиента, – захлопнул дверцу.

Я пулей слетал за арматуриной, сунул её Михалычу в руки, прыгнул за руль, утопил кнопку старта, придавил педальку газа к полу. Когда тронулся, увидел в зеркало, как к джипу Ромки подбегал охранник ромкиного кабака.

Я ехал на сплошном выдохе. От ног Михалыча смердело как от тысячи тухлых устриц. Опущенные стёкла не помогали.

Пару минут спустя я причалил к дому Михалыча.

Михалыч выбрался из машины с трудом. Махать арматуриной в предсмертном состоянии – это не мыльные пузыри пускать.

Арматурину я у Михалыча отобрал. Михалыч посмотрел на мой трофей с сожалением.

– Ян, эта железяка всё-таки моя.

– Вам такие погремушки противопоказаны.

Вонь от ног собеседника валила с копыт. Я уложил арматурину в багажник, обошёл Михалыча так, чтобы ветерок дул мне в спину.

Михалыч переступил с ноги на ногу.

– Зачем, Ян? Почему вы меня остановили?

– У вас хватило дурости при людях угрожать Ромке. Теперь разбили ему машину. Сходите с ума?

– Бармен сказал, что его нет. Машина есть, а его нет. Они меня держат за идиота? Прячется, урод.

– При чём здесь машина? Зачем разбили стекло?

– Чтобы сработала сигнализация. Чтобы тот депутатский урод выскочил к своей машине, а тут – я.

– Глупо. Когда мы отъехали, выбежал не Ромка, а охранник. Вам повезло. Он пацан крепкий, из вас котлету сбацал бы вмиг.

Михалыч потупился.

– Да, я сдал сильно. Раньше я бы этому охраннику рога пообломал бы.

– Вы опять пошли в кабак? Вы же мне обещали…

Михалыч набычился.

– Пошёл ты, Ян, со своими обещаниями знаешь, куда? К своему брехливому Юсупу!

На глазах Михалыча блеснули слёзы.

– Милиция-то не помогает! Что ж делать-то, а?

– Не махать же монтировками! Хотите сесть? Вас посадят. На зоне вы склеите ласты. Сколько вам доктор отвёл? Три года? На зоне не протяните и одного. Уверены, что Толика убили тарантины? Тогда кто отомстит за Толика, если тарантины виновны, суд их оправдает, а вы уже на небесах?

– То вы хотите, чтобы я оставил их в покое, то спрашиваете, кто отомстит. Я вас не понимаю.

– Месть в ваших понятиях – это только убийство? Есть ещё суд. Суд, и только суд. Будем искать. Найдём ещё сто улик. Кто ищет – найдёт. Я помогу. Нашёл пятно, найду и…

Я прикусил язык. Михалыч прищурился.

– Пятно нашла не милиция? Вы?

– Я проболтался. Для всех – милиция. Если проболтаетесь и вы, то подставим тарантинам невинного человека. Обещайте молчать. Только обещайте не так, как обещали не ходить к Ромке в кабак.

Михалыч кивнул. Я продолжил.

– Сейчас тарантин трогать всё равно что переделать их из подозреваемых в потерпевших.

– Я их должен гладить по головке? В багажнике их джипа – кровь моего сына!

– Слова. Доказательств у вас ноль. Вы делаете тарантин жертвами. Даже если они виновны, судья из жалости – мальчики так настрадались от нападений злобного мужика! – срок тарантинам скостит. Хотите этого?

Михалыч поджал губы.

– Ян, милиция молчит. Ваш Юсуп отнекивается. Говорит какую-то муть про тайну следствия. Они вешают мне лапшу. В багажнике тарантин – кровь моего Толика, я знаю. Если там кровь от шашлыков, то сказали бы сразу.

– Юсуп защищать тарантин не станет.

– Уже начал. Я ему не верю. Вам тоже. Прощайте!

Михалыч повернулся ко мне спиной с такой скоростью, что чуть не упал, шагнул прочь.

Я зацокал языком.

– Речь, небось, готовили с воскресенья? На Юсупа вы бочку катите зря. Один хороший результат у Юсупа для вас есть.

Михалыч остановился, развернулся на каблуках. Я протянул руку, попросил мобильник. Сказал, что свой забыл дома. Михалыч пощелкал кнопками, протянул мобильник мне.