Стратагема несгораемой пешки

– Лидер группы подтверждает обнаружение объекта, – Киллиан поднял винтовку. – Саркофф, умоляю, хватит ребячеств…

Высоколобые действительно напоминали состарившихся детей – перепуганные, одетые в одинаковые нелепые наряды, худые и ослепленные; их словно застали врасплох во время не очень правильной игры. Это напугало людей, обозлило, заставило держаться друг друга. И, конечно же, оправдываться.

– Вы не имеете права так со мной обращаться… – просипел Саркофф. – Мой Статус не позволит, чтобы это сошло вам с рук… Уверен, мы можем прийти к взаимовыгодному…

Киллиан наклонил голову на бок, недовольно нахмурился.

– Если вы настаиваете, Саркофф, я не стану отбирать горох от проса. – Ирландец пожал плечами и приник к прицелу. Тонкий красный луч уперся в четырехглавое, переплетенное меж собой существо, погрузившееся в пучину смертельного страха. Оно тряслось, не позволяя выхватить лицо Саркофф. – Господа, в своей смерти прошу винить вашего коллегу…

Палец Киллиана уже лег на спусковой крючок, когда Мартин сделал шаг вперед. Отключился от канала, чтобы не слышали другие. Со щелчком вскинул забрало, заглядывая командиру в лицо.

– Ты что творишь? – прошептал он, заставив ученых снова вздрогнуть. – Нельзя блокировать всех!

Перламутрово-серые глаза Финукейна под узким ободком ПНВ[12 - Прибор ночного видения.] превратились в крохотные щелки. Щеки изменили цвет, когда к лицу прилила кровь.

– Доппи, – прошипел он, смещаясь в сторону, – немедленно освободи линию огня…

Мартин повторил движение командира. Четверо гражданских, пытавшихся разобрать, о чем шепчется тьма, были готовы вот-вот потерять сознание. Саркофф побелел, как накрахмаленная простыня. Тем не менее, ученые все еще держались кучей, будто скованные цепью защитники амазонских деревьев, ошалелые, но неотступные перед надвигающимися бульдозерами…

– Ликвидация остальных разработчиков не входит в задачу партии, – одними губами произнес Доппельгангер, подняв левую руку так, чтобы ладонь находилась перед стволом командирской винтовки. – Никаких бонусов, одна единственная цель.

– «Паразит-2», вернуться на позицию! – ирландец старался говорить тихо, чтобы не разобрали сбившиеся в стайку работники Статуса. Но Данст чувствовал, как того переполняет закипающая ярость. – Ты воруешь наше время, ублюдок… Покинуть линию огня!

И сместился еще правее, упираясь в спинку ближайшей кровати.

Мартин повторил его движение. В животе вдруг стало жарко, будто монета все еще оставалась в желудке, а теперь внезапно сменила температуру и собралась прожечь человека насквозь.

– Одна цель! – словно заведенный, сказал он как можно спокойнее. – «Лидер», не нужно… Ты знаешь, мне плевать на ценность человеческой жизни, как и тебе. Но нет гарантии, что через месяц мы не станем работать на данный ТрансСтат. Эти ученые – крупные фигуры в игре Статусов, где найдется место и нам. Ликвидировать их всех – ошибка!

– Отставить, «Паразит-2»! Это моя партия, и я доведу ее до конца, – почти в голос выпалил Финукейн, яростно вращая глазами. – Только из уважения к нашему боевому прошлому не стану стрелять сквозь твою руку. Но если ты немедля не сойдешь с линии…

– Это «Паразит-3», – невольно вмешалась Марго, чей обеспокоенный голос было слышно сквозь наушники ирландца. – Пора паковать чемоданы…

– «Паразит-4», «Паразит-3», – застывший камнем Киллиан не отрывал взгляда от Мартина, – приказываю отходить к точке выхода. «Паразит-2», приказ тот же.

– Ты рехнулся…

Данст покосился на ученых, с дрожью ожидающих приговора. Людей, которым не повезло. Сначала – оказаться на стороне не того Транснационального Статуса; затем – принять участие в его долгосрочном проекте; еще чуть позже – встать на пути Киллиана Финукейна и не потерять остатков человечности, своими телами закрывая коллегу. Доппельгангер вздохнул, закрывая шлем и активируя канал связи.

– Спятивший сукин сын… «Паразит-2» приказ подтверждает. Направляюсь к точке выхода.

– N? mоrаn th?![13 - Ты ничтожество (ирл.)] – сквозь зубы сплюнул Финукейн ему вслед, тоже опуская лицевой щиток.

Закричали люди. Может быть, сам профессор морфобиологии Саркофф. Может быть, все разом. Треск винтовочной очереди заставил Мартина вздрогнуть. Впервые за долгие годы работы.

Киллиан заменил опустевший магазин. Подступил к объекту, старательно фотографируя трупы, и рванулся к выходу.

– «Паразиты», это «Лидер», задание выполнено…

Высокоуровневый соратобу класса «Пиноккио», покрытый хамелеоновым напылением, тяжко отлип от заблокированного Финукейном оконного проема. Сидевший за штурвалом Аметист на всякий случай отстрелил в небо несколько кассет с тепловыми и радиоэлектронными ловушками, и перешел в режим энергосберегающего планирования. Уже на ходу задраив створку за скользнувшим в ее брюхо ирландцем, машина рухнула в лабиринты бетонных джунглей Метро-Манилы.

Нью-Йорк

19 декабря 2068 года

11-20 минут

– Десятирукий Будда! – многозначительно протянул Бенджамин Молтон, приподнимая в сторону Мартина дымящуюся чашечку. – Доппельгангер, мальчик мой, а ведь ты был трижды прав, наконец-то заманив меня в эту дыру! По-настоящему хороший кофе… – Он с удовольствием приложился к горячему напитку. – Я, да подтвердит Похудевший Ганеша, не пил такого уже лет тридцать!

Мартин вежливо улыбнулся.

Поверх плеча поверенного аккуратно кивнул коротконогому Лучано Черепахе – хозяину крохотной кофейни, тут же расплывшемуся в довольной ухмылке. Дыра, как только что озвучил агент, действительно была пропащая. Ни красивой вывески, ни парковки для соратобу, ни меню. Кормили гадко, чужакам хамили, туристов не пускали на порог.

Потому что на деле «Черепашья Бухта» только прикидывалась семейным кафе с полувековой историей, в действительности являясь игорным домом и букмекерской конторой. Не совсем легальными, нужно понимать. Однако кофе для своих тут варили вправду замечательный, насыщенный и ароматный. Какими путями скромный жулик вроде Лучано умудрялся доставать натуральные зерна, Данст мог только гадать. Впрочем, он давно привык, что вещи и люди современного мира являются совсем не тем, чем кажутся с первого взгляда…

Хозяин тесного заведения на пересечении Брум и Элизабет одобрительно покивал. И даже показал гостям кольцо из сложенных пальцев. Он не знал в точности, чем занимается Данст, время от времени встречающийся с незнакомцами за одним и тем же столиком его забегаловки. Но слухи – словно словесные крысы, столь же вездесущи и незаметны. А потому чужака не трогали даже Изотопные Гидо[14 - Плейбой, мачо. Стиль одежды, возникший в «маленьких Италиях».], шумно обсуждавшие деловые вопросы в углах заведения. Да и чаевые Мартин оставлял такие, что грех жаловаться…

Определенно польщенный реакцией крепкого пожилого мужчины, беседовавшего с Доппельгангером, Лучано еще раз кивнул и утопал в подсобные помещения. За толстыми панорамными стеклами гудела улица большого города. Надрывалась клаксонами, спешила, возмущалась с национальной горячностью и беспрестанно зарабатывала деньги. Несмотря на то, что столик Данста располагался у самого окна, в шторах или жалюзи нужды не было никакой – растрескавшееся стекло не мыли так давно, что оно покрылось непрошибаемой пленкой копоти и пыли. Впрочем, Мартин бы не удивился, если бы узнал, что этот налет – лишь специальный реагент, блокирующий дистанционную прослушку единственного зала кофейни…

Бенджи повертел чашечку в толстых пальцах. В его огромных ладонях она казалась игрушечной, готовой лопнуть от одного неловкого нажатия. Агент поставил ее на блюдце и причмокнул губами. Его морщинистое лицо поблескивало от потеков отражающего лака – самой распространенной и недорогой дряни для обмана уличных физиосканов.

– Когда все эти мерзкие синтетические заменители едва-едва начали завоевывать мировой рынок, моя матушка… успокой Иисус-Карающий ее душу… так вот, она одной из первых поняла, что к чему, – многозначительно сообщил Молтон, глядя в гущу. – И запаслась тремя мешками самого настоящего, отборного бразильского кофе.

На его широкое, иссеченное шрамами лицо падали лучи тусклого декабрьского солнца. Он прикрыл глаза, отдавшись приятным воспоминаниям. Внутри было тепло, даже жарко, и Бенджамин расстегнул короткую армейскую куртку, которую всегда носил под пальто. Армированную куртку, насколько было известно работавшим с ним пешкам.

– До самой кончины она варила этот кофе, мальчик мой. И ничего вкуснее в жизни, Однорукий Кришна тому свидетель, я так и не попробовал. Но! – Он вдруг подался вперед, поднимая к низкому потолку указательный палец. Тот был затянут в перчатку, скрывавшую недорогой кистевой протез. – То, что варит твой кривоногий приятель, очень похоже на то, что когда-то готовила она…

– Если вспомнишь, я много раз предлагал провести встречу именно тут.

– Помню, помню…

Мимо кофейни проносились грузовые машины и соратобу, переоборудованные в колесный вариант кузова. Безликими тенями по тротуарам спешили местные – вечно суетливые, вороватые и надменные в равной степени. Густое варево биологической массы, говорящего компоста, на раздавленных надеждах которого строились Статусы.

Кондиционные фильтры в дверях и над окнами «Бухты» не справлялись. Выхлопы синтетического горючего, изготовленного из мусора, опилок и угля, запахом напоминали конский навоз. Проникая внутрь, они смешивались с ароматами готовящейся пасты, отчего внутри стоял дух настолько плотный и необычный, что от него щипало глаза.

– Значит, здесь можно говорить? – наконец перешел к делу агент, откидываясь на ротанговую спинку высокого стула.

Спросил легко и непринужденно, но его взгляд продолжал ощупывать узкое тесное помещение.

Отмечал наличие запасных выходов и потайных дверей. Количество оружия у стайки молодых гидо. Те оккупировали угловые столы и оживленно наблюдали за хоккейным матчем на экране мобикомпа – шел очередной этап Мирового Трансконтинентального Чемпионата Статусов. Двое молодых принадлежали к неохумам, о чем недвусмысленно заявляли вызывающие татуировки, неприкрытые кибер-протезы и гигантские «тоннели» в щеках, через которые было видно модифицированные языки.

– Своим я для них не стану никогда, – честно ответил Данст. – Но когда-то оказал хозяину небольшую услугу. И потому меня принимают. Без вопросов и не помня лица. Здесь я даже не опасаюсь, что с чашки или ложки снимут мой отпечаток или ДНК.

– Ну что ж… славно… – Бенджи покивал, потирая квадратный подбородок пальцами здоровой руки. – Тогда, полагаю, за кофе заплатишь ты.

Он улыбнулся, но Мартин уже задавал новый вопрос:

– Ты что-то нашел?