Приключения лимитчика в столице

– Молодец, – сказал командир и, обращаясь к офицерам: – Учитесь товарищи офицеры! Вот какие у нас грамотные солдаты служат, знают, где Нидерланды, может, мне этого солдата поставить начальником штаба, а вас разжаловать по причине низкой компетентности местоположения вражеских стран на карте мира. (Мне позже и в самом деле присвоили воинское звание почти лейтенанта, может за эти Нидерланды, что я их нашёл – я так и не понял.) Меня после этого майор Лутонин и его подчинённые офицеры – капитан со старшим лейтенантом начали уважать. (Они меня и до этого уважали за знаменитую фамилию.) Только прапорщик морду кривил и ещё больше стал доёбываться. Я заметил чем ничтожнее человек на служебной лестнице, тем он злее, завистлевее и безжалостнее к находящимся у него в относительном подчинении людям. Хотя это тоже не правило…

Так вот, они на этом совещании строили планы, как эффективнее нахлобучить Америку, если она рыпнется, межконтинентально-баллистическими ракетами, спрятавшимися в шахтах, как стальные гигантские птицы в гнездах, в саратовских степях, упредить нападение американского империализма, как просветил нас Леонид Ильич Брежнев. Так что без пяти минут сержант К. вон к каким суперсекретным документам имел доступ: это не бобра сношать под корягой! Т.е. далеко не последним человеком был в штабе самой крутой ракетной дивизии Советского Союза, несмотря на то, что служил уже почти младшим лейтенантом.

И только уж потом мы шли в казарму спать, а в восемь часов как известно подъем. И такой недосып происходил регулярно – один- два раза в неделю. Всё время мы не успевали, офицеры из оперативного отдела – капитан или лейтенант заваливали нас работой – тетрадками, исписанными планами и чертежами упреждающего ядерного удара, словно американская империалистическая военщина вкупе с политиконами (мой термин – политикон, от общепринятого – политикан… а чё, по моему не хуже!) и финансистами – особенно этими – готовятся на нас напасть со дня на день и уже наканифолили свои «Першинги» и «Томагавки»… Пиддец, парни, тащите вещи, рюкзаки с тушёнкой и спиртом и красивых баб – особенно их – в бункер… Будем наблюдать, выпив по стакану разбавленного 1 к 1-му спирта, закусив хорошенько и слазив на даму, на экране во всю стену, после того, как старшина Рябоконь по приказу командира дивизии нажмёт на красную кнопку, в свою очередь получив приказ и код доступа от самого генерального секретаря, – как титановые горгульи вылезают из своих железобетонных гнёзд и расправив крылья, направляются навстречу пятидесяти американским штатам, вместе с Гонолулу…

Так что работа кипела… Мы с Юрой, как две канцелярские крысы низшего звена сгорбившись над столами вычерчивали, выскрябывали? (правильно слово написал?.. выскребали?) перьями с тушью, микроскопические буковки, складывающиеся в слова и в предложения, а так же оперативные схемы и карты со стрелками упреждающего ракетно- ядерного удара, откуда и по каким траекториям полетят наши ракеты на первое и последнее свидание с Белым Домом, Пентагоном, мегаполисами, крупными промышленными объектами, секретными исследовательскими центрами, военным базами, голливудом-голым вудом, инкубаторами по выращиванию синтетических двуполых гибридов (и вырастили целую армию после миллениума – трансами называются, это такие уродливые существа кто из вас не в теме, пацаны, я вас просвещу, у которых есть титьки, как у бабы, они красятся как бабы, носят платья, чулки и женские туфли на высоком каблуке как бабы, а между ног вместо традиционной пизды болтаются мужские яйца с пенисами) и т. д. После часа такой кропотливой, бессмысленной, механической работы начинали болеть и слезиться глаза. Особенно они слезились у Юры. Он был с виду какой-то нескладный солдат. Словно недоделанный андроид (в армии таких хватало), какого сняли с конвейера, забыв прикрутить пару- тройку гаек в нужном месте. Ещё нескладнее, чем я. Правда и мы с ним особо-то «задницу-то не рвали», после случая с солдатом, моим предшественником, попавшим в больницу из-за такого несчастья, и офицеры тоже осадили служебно- стратегический пыл на фоне локального невроза, на нас особо не наседали. Только прапорщик зудел не по делу: «Что вы, Андрей, так медленно работаете?» Тоскливый, без эмоций голос. Эх и нудный товарищ! И внешность у него супер-невзрачная. Серая- серая. Идеальный вариант шпиона! Такой шпак в толпе растворялся полностью! Вместе со шляпой, плащом и зонтиком. И где его майор Луконин «нарыл»…И чего он делал в оперативном отделе? Может, был заместителем штабного особиста? Более чем вероятно! Но к его чести сказать, исполнительный дотошный товарищ… До тошноты, служака, в основном на таких Армия и держится. А мы с Юрой работали ни шатко ни валко, частенько устраивали перекур (я тогда курил), рассказывали анекдоты и т. д. А начальник нашего оперативного отдела – подполковник (когда я весной попал в Штаб он был таким, а уже через год ещё «кинули звезду на погоны» т.е. стал полковником) не помню его фамилию – и начальник над Лукониным был дуб дубом. По нашим наблюдениям никакими особенными талантами, какие по задумке партии и правительства должен их иметь старший офицер мозгового центра штаба ракетной дивизии не обладал. Ординарный служебный функционер-рубака. (От армейского сленгового словечка «рубиться»: делать карьеру, «лизать задницу» вышестоящему начальству и т. д.) Как его поставили начальником оперативного отдела – непонятно. (Впрочем, таких и ставят начальниками. А вся основная работа на заместителях и подчиненных среднего звена.) Ведь оперативный отдел в штабе дивизии, а тем более такой серьезной как РВСН, которая может порвать в клочья, как Тузик резиновый мячик, любую супердержаву на планете (а она и всего-то была вторая после нашей) остальные так, хуета второстепенная… Не понимаю, чего с ними Лёнька да и теперешний правитель цацкаются?.. и даже дать достойный отпор инопланетным агрессорам, – это мозжечок в мозге – Штабе дивизии, самый ценный его орган, в нём разрабатываются оперативно-стратегические планы упреждающего ядерного удара. Фишка в том, как я слегка намекнул выше, что если американцы запустили бы свои першинги мы должны их опередить. Дивизия, если она грамотно нанесёт ракетный удар, от Америки – нашего главного коварного врага – королевства злобных лилипутов-понтярщиков, – останется гнилая клоака, фонящая радиоактивным ядом… И это не беспонтовый базар почти посвященного в стратегические разработки штаба ракетной дивизии без пяти минут капитана К., а объективная реальность (такой классный термин придумал, дескать, она в натуре, мы в ней варимся, как кролики в бульоне, немецкий философ).

Судите сами: в нашей части РВСН – она самая крупная в Советском Союзе, – 12 полков, каждый охраняет 10 межконтинентально-баллистических ракет, вот и посчитайте господа- нетоварищи из Пентагона, – это сто двадцать (120!) титановых «дур» в шахтах с ядерными боеголовками не разделяющих мнения Збигнева Бжезинского по вопросу обладания Сибирью и Кольским полуостровом. Если ими грамотно выстрелить, что останется от Америки и прилегающих к ней окрестностей вплоть до Берега Слоновой Кости? Понятно, да, что останется, я уже выше написал: прочитайте внимательнее еще десять раз, а если не запомните запишите у себя на лбу, – выжженная радиоактивная пустыня и в кошмарном сне не приснится режиссерам с метро-гудвин великий и ужасный… По которой даже в падлу будет ездить Безумному Максу пять на пару с лысой инвалидкой… А кроме нашей части в Советском Союзе, ещё штук восемь таких же, и в каждой от восьми до десяти полков. Это минимум еще 700 межконтинентально-баллистических «дам в стальных сарафанах» нацеленных на западную пидорно-феминистическую гнилушку! И вот эти 820—880 стальных дьяволиц, начинённых ядерными зарядами, сработают на опережение благодаря разработкам упреждающего ядерного удара такими талантливыми офицерами, как майор Луконин, прилетят в вашу Америку… (вашим разжиревшим на нефти и газе разоренных стран, доморощенным стратегам-русофобам, замыслившим оттяпать жирный кусок в виде Сибири, и сочувствующим из еврозоны, пиздурелла наступит, – в хлорированных бассейнах не успеют сморщенные вздрочнуть толком, доесть фасфуты и хот-доги). Натовские генералы – старперы и гнилой политикоз (да и вся их так называемая элита прогнила, понтярщики, непонятно чего с ними Путин церемонится, у них уже и ракеты-то все сгнили в шахтах, как «болты» в штанах, выпусти всего одну ракету возьми на понт) сразу эти вояки обделаются, это не в проголубином Голливуде сливать шнягу, – капитан Америка- дешевая понтяра в оранжевых лосинах и подкрашенный как петушара дырявый из Сан- Франциско. Так что вы, господа – эЛГэБэТисты, оставьте эти бесплодные иллюзии завоевать нашу Родину, ничего не получится, сколько не засылайте к нам своих агентов, всю эту гнилую либеральную шлоебень… Не буду озвучивать фамилии вы их все знаете…

И вот майор Луконин со своей командой и работали за себя и за остальных хитрожопых парней из штаба, все рубились, выслуживали звездочки, а ему ни балбеса ни маковой росинки, как служил майором до меня, во время меня, так и служил когда я увольнялся. Многие офицеры, кстати за эти полтора года что я прослужил в штабе при мне получили повышение: начальник, как я сообщил выше, стал полковником, важности и тупости в нём ещё больше, сидел в своем просторном кабинете – «давила в яме». И кабинетище впечатляющий, в том смысле что «огроменный» по здешним меркам. Стены отделаны под дерево, с ковром на полу, как показывают в кино у важных московских «шишек» генералов кабинеты. А у Луконина кабинет был почти в два раза меньше, обклеенный дешевыми обоями… А уж у нас с Юрой, вообще, узкая, как чехол зонта комнатушка, стены выкрашены позорной серой, как в самой захудалой конторе, краской: у одной стены стоят столы за какими мы с Юрой корпели-работали, у другой стены длинный, от стены до окна ящик из фанеры, где лежали линованные листы бумаги для графиков на стену, если встретишься в этой комнатушке нос к носу в проходе, не разойтись; приходилось одному в кресло садиться или запрыгивать на деревянный ящик, и окно, выходящее в приштабной типа сад с деревьями, огороженный железобетонной стеной с колючей проволокой. КПП, где стояли два солдата.

Когда уж совсем с работой был завал – нередко случалось и такое, – нам в помощь давали еще одного писаря. Обычно вызывали из какого-нибудь полка. Один раз пригнали Славика тоже с Украины, из Харькова молодец – высокого розовощекого толстого солдата. В первые минуты знакомства, он, вытащив доармейскую фотографию из кармана, словно оправдываясь, сказал: «Вот какой я был на гражданке! В Армии растолстел». Сходства между высоким худощавым парнем, какой он на гражданке, и что стало с ним в Армии через полгода – никакого, абсолютный вассер, я еле узнал, что это один и тот же фрукт с харьковского рынка. Хотя обычно всё происходило с точностью наоборот: В Армию приходили упитанные парни, а в течение первых полгода службы худели – любая диета отдыхает. Так что дамам, страдающим от излишнего веса это на заметку. Записывайтесь скорее служить в Армию – «выебут» в переносном смысле (но могут и в прямом, если будет желание), сразу сбросите килограмм от 10 до приемлемой модельной конфигурации за несколько месяцев первой службы.

Славик учил нас нюхать клей.

Нам выдавали резиновый клей в трехлитровых банках: это – серая густо-тягучая масса со специфическим – и я бы не сказал, что неприятным, скорее наоборот, запахом. Мы им приклеивали планки к полотнищам графиков, подметки к голенищам кроссовок, волосы на «тыкве» у кого они сильно начинали выпадать… Кстати, у Юры, хоть он и был ещё пацан по годам – 19 лет, уже волосы на голове сильно поредели, и даже он их пучками выдергивал от психического перенапряга, обычно когда начиналась очередная запарка ночной напряжёнки с графиками, – будь они неладны! а этим клеем, после того, как к нам пришёл Славик, «попробуй волосы приклеить!» – посоветовал Юре, тот не будь дурак, днём когда все офицеры были на обеде смазал голову, приклеил очередной пучок – и в самом деле приклеивались… Мы потом через 15 минут со Славиком по очереди дёргали – держаться! Вот это волшебный клей военные химики придумали для нужд отечественной оборонки! Я и смотрю в штабе от некоторых офицеров, начинающих лысеть, этим клеем попахивает… Такой специфический запах… Славик сразу фишку просёк. Специальный универсальный клей! И много ещё чего можно было им приклеить; даже им приклеивали отскакивающие части ракеты, – ребята попробовали на Байконуре, – это мне сказал литёха – помощник майора Луконина, к новой, перед тем, как ее запустить, когда она их начинает сбрасывать в стратосфере, при условии, если их находили на земле, потому что нередко эти части падали в океан, а тут кто их будет доставать со дна – лишняя работа водолазам.

Значит, когда Славик увидел банку в руках у Юры, он ходил за ней к прапорщику, открыл, понюхал, говорит:

– Давай клейку нюхнём, глюки словим вечером, когда офицеры уйдут из штаба!

Оказывается, этот клей ещё можно использовать в качестве употребления как наркотическое вещество. Славик нас просветил, а мы и не знали. Что ты, они там в Харькове парни продвинутые в плане, что можно кроме горилки – от чего словить кайф. Вот уже когда была токсикомания, но не в том смысле, что среди солдат – тогда ещё такого термина у нас не было; я с этой «гнилушкой» – употреблением всякой химической гадости в качестве наркотического балдежа через вдыхание ее паров носом первый раз столкнулся, а позже в Москве, когда ходил на тусовки хиппи, они тоже, некоторые, токсикоманили, знали все дела по наркотическому кайфу. А при Борьке расцвела пышным цветом, когда сопляки нюхали все подряд, чуть ли не краску, стараясь поймать удовольствие.

Офицеры, как белые люди, служба у них до пяти- шести вечера, как на гражданке – а у нас, солдат – черноты служивой – минимум до девяти- десяти, и как я уже до этого написал – двух-трёх ночи, а платили три рубля восемьдесят копеек в месяц. Ни сигарет хороших купить, ни в кафе посидеть – поесть хорошей пищи, а не в солдатской столовой, ни с девчонкой побалдеть в увольнении в парке, распив бутылочку марочного вина. Но справедливости стоит сказать, что по сравнению со службой в полку… (хотя, под каким углом зрения смотреть…) Это что тут за «гондурас», т. е. служба на голом энтузиазме и патриотических чувствах, да ещё мозг выносили лопатами на политзанятиях: " Любите нашего вождя – Вовку Ленина и уважайте Коммунистическую Партию Советского Союза, она наш рулевой в светлое будущее!» – такая была заморочка в Советской Армии, плюс дедовщина…

Кстати, на счёт дедовщины…

В нашей части, когда меня призвали, дедовщина выступала уже в легкой форме, деды явно не издевались над солдатами, не заставляли стирать свои портянки, а ночью, после отбоя, раскачивать кровать, изображая дембельский поезд и т. д. Это случилось отчасти оттого, что когда я призвался в ноябре 1980 года – тут мне – осмелюсь высказать свое мнение, – опять повезло, или это провидение, или Кто-то стоящий над нами свыше проявлял заботу, я только сейчас начинаю понимать что мир, в котором мы живем гораздо сложнее но не в материалистическом плане, какой фуфляк нам толкают ущербные от рождения атеисты во главе с Карлом Марксом и Чарльзом Дарвиным, и армией их последователей, а в плане, что главные секреты Бытия от нас закрыты за семью печатями, и что каждый человек находится под контролем, несмотря на то, что в одной книжке сказано – я прочитал, что Бог дал человеку свободу выбора… Вот и хуй-то! Нет никакой свободы выбора! Только по молодости думаешь что она есть! Только попробуй, сделай шаг в сторону, как ты хочешь, как тебе нравится! Последствия будут – ой-ой-ой! Уже при жизни будешь глодать валенки! Только по молодости этого не понимаешь! Только после сорока в бестолковке начинает что-то проясняться! Если конечно до этого момента не спился! И не полный идиот: слюни текут, взгляд бессмысленный, только бы напороться тезива* из супермаркета и часами торчать в телевизоре. Потом будешь расплачиваться за свою прихоть годами и десятилетиями уже при этой жизни! У расплаты очень много разных форм… «Кармические реакции», – как их называют апологеты мудрёных древневосточных духовных дисциплин, – настигнут в тот момент когда ты забудешь о своих грешках молодости даже по самым незначительным действиям.

По Армии – Ракетным Войскам, вышел «Приказ об усилении борьбы с неуставными взаимоотношениями», т. е. дедовщиной, и в казарме, когда мы стояли в строю все солдаты, офицер зачитал приказ, где-то произошло это через неделю, как я начал служить, об неуставных взаимоотношениях, а на стене повесили ящик типа почтового и запирали его на ключ, куда можно опускать заявы о примерах и случаях неуставных взаимоотношений. Тогда деды и остудили свой пыл в «воспитании салаг», всем хотелось уйти спокойно на дембель. Но в легкой форме, хотя если разобраться, не такая уж она была и легкая, дедовщина присутствовала. Например, после ужина, когда солдаты шли на вечернюю прогулку по плацу маршировать строем, в первых рядах, как правило шагали «сыновья» и орали знаменитую песню советских солдат изо всей мочи:

«У солдата выходной пуговицы вряд…»,

а сзади, даже не старослужащие, а «фазаны» кто прослужил год, и полугодки – «молодые», пинали ногами по подошвам, если им казалось, что маршируя «сын» не слишком высоко поднимал ногу и орали при этом: « Что, зёма (от слова земляк), прибурел, служба медом показалась!» и т. д. И еще конечно, «ебали» по Уставу, при каждом удобном случае. Например, когда я служил первые полгода в части и был « сыном» нас заставляли одевать защитный комплект – специальный костюм типа скафандра, предназначенный для защиты, если враг применил отравляющие газы. Высокие под яйца сапоги, как у рыбаков и плащ. Прорезиненные, покрытые специальным химическим составом. И противогаз на случай химической атаки. Там был норматив, за сколько солдат должен одеть этот костюм с противогазом. (Противогазы были допотопные, созданные до нашей эры, помните такие резиновые маски с круглыми, как у водолаза глазами, и трубкой- хоботом, как у слона, на конце болталась железная цилиндрическая банка. Сколько я не одевал защитный комплект никак не мог уложиться в норматив, это было выше моих сил, я сразу понял, как только надел его первый раз, что это не моё, что если враг применит химическое оружие я считай – один из первых кандидат в мертвецы – сразу нахватаюсь зарина. Один старослужащий, тоже хохол, сержант Градобык (его настоящая фамилия) и мой непосредственный командир, один раз, видя, что я не укладываюсь в норматив, заставил меня надевать защитный комплект ночью, после отбоя, то есть десяти часов вечера, когда солдаты в казарме – им поступил приказ « отбиться» – лечь спать. Когда все отбились, сержант Градобык решил меня воспитать. Одел я защитный комплект наверное, раз пять и все равно не уложился. Да я и не стремился укладываться в норматив. Градобык видя такое тухлое дело, что из меня не получается солдат молниеносно одевающий ЗК-17, махнул рукой и сказал: « Отбой Киров, ложись спать» Время было что-то около двенадцати ночи. Ему самому уже надоело со мной валандаться- другие деды спят а он как дурак молодого воспитывает. А меня хрен воспитаешь, если я сам не захочу. И потом, пока я служил в полку, он меня доставал по уставу, орал, грозился встать ночью и отмудохать, но так ни разу и не встал, «гнал пургу» скорее для проформы, для поддержания своего авторитета командира, чем в плане неуставных взаимоотношений. И когда он увольнялся, весной, где-то в апреле – я еще в части служил, в штаб меня забрали в мае, и вся часть выстроилась, а он и ещё двое или трое дембелей шли вдоль строя и прощались, пожимая руку и обнимая каждого солдата чисто по- мужски, – так у нас было принято, с прощальным напутствием: « давай, служи, зёма!», он обняв меня, прошептал на ухо: «Прости, Киров!». Я тогда удивился, потому что он не издевался по неуставным взаимоотношениям, и даже ни разу не ударил, только кричал не по делу и, конечно, зла на него не держал. Все таки у этих ребят было своеобразное чувство справедливости, дескать ничего не поделаешь, такие законы в Армии, станешь дедом тоже будешь «ебать» молодых. Кстати, кто в курсах, этот ёбаный Устав – если вчитаться в него внимательнее – какой солдафон его придумал – он намного круче, жёстче и бесчеловечнее, чем дедовщина. Если следовать точно его букве что там написано, то бедному солдату, только что призвавшемуся и начавшему служить сразу надо вешаться. По нему он вообще себе не принадлежит. Спать он имеет право – только вдумайтесь – «в свободное от службы время…» А такую формулировку можно трактовать кому как в голову взбредет, ведь солдат – спит он или бодрствует, он находится на службе. Какой только козел придумал этот Устав скрытый изверг, либо у товарища с мозгами было не всё в прогрессе. Солдату по такому Уставу вообще можно не давать времени на сон, а лично для меня сон – альфа и омега моего хорошего самочувствия, здоровья, и по большому счёту – жизни вообще. Сон, можно сказать без преувеличения, это – моя карма. Ладно когда идёт война, враг наступает, тут и сам будешь спать вполглаза, когда позволяет обстоятельства, а в мирное время армейский устав можно было бы и подкорректировать под обстановку и международную концепцию отношений.

Когда Славик предложил это дело – нюхнуть по-взрослому, мы и нюхнули, когда уже солнце зашло и штаб опустел: все офицеры и прапорщики ушли, остался только в подвале Леха Матвейчук, тоже малоросс с Западной Украины – у него дядя был настоящим бандеровцем, после войны, когда Советская Армия разгромила полчища Адольфа Иоахимыча Шикльгрубера под партийной кличкой ГИТЛЕР, прятался в лесу от Советской Власти, но его поймали и посадили на 15 лет. Леха говорит, он бандеровцем стал не по своей воле: ночью в их село пришли «лесные братья» бандерлоги, пойдешь, говорят, с нами, а то расстреляем твою семью… он и пошел… хотя Лехе тоже верить нельзя.

Лёха был подчиненный солдат у прапорщика хозчасти штаба, кстати, этот прапорщик о нем несколько слов чуть позже, когда ходил поддатый, фуражка на голове криво сидела. Леха в таких случаях говорил: « ну все, товарищ прапорщик опять бухой… « У меня есть фотография с хитрой Лехиной мордой – оттопыренные уши и слегка косоглазый, как у Савелия Крамарова. «На память лучшему другу, – подписал он, – за дни совместной службы в армии»… Как же, – «лучшему другу»… Все так подписывали свои фотографии, кто вместе служил. Однако парень он был хотя и племянник бандеровца – плотно сбитый увалень, но покладистый и незлобивый, типичный украинский селянин с хутора, вот Николаю Васильевичу такой комичный персонаж в вечерах на хуторе как раз бы пригодился, так что ему даже дядю бандеровца можно было простить, если, конечно, он сам не стал бандеровцем после переворота.

Так вот, Славик учил нас, как правильно нюхать клей.

– Суй, – говорит, – агрегат* в пилотку, т.е. нос в банку и глубоко вдыхай!

Я сунул, вдохнул, ничего не почувствовал, вдохнул еще пару раз глубоко, как проинструктировал Славик, – никакого кайфа, только голова начала болеть. Вдохнул еще пару раз. Опять ноль эффекта. Может неправильно сую.

– Славик, – говорю, – никакого кайфа! – когда высунул голову. Смотрю, ни Славика ни Юры ни кабинета – все растворилось, как выхухоль в сметане. Вообще ничего нет как в фильме « Матрица». Там такой эпизод есть, где негритос с индейцем – метисом в матрице сидели в белом пространстве, тоже наверное клея нанюхались, революционеры ёбаные, таких Володьке Ульянову не хватало, « базар толкли», где вообще ничего не было, кроме кресла. Вот и я типа в такое попал. А где же, думаю, кабинет-то! Где стены, столы с нашей писаниной на листах ватмана, канцелярские принадлежности, перья, тушь, ножи для разрезания бумаги, где вертящиеся на одной металлической ноге, кресла, в каких мы с Юрой работали, где люминесцентные лампы, и где Славик с Юрой! Я так испугался, первый раз в жизни! Я бы, наверное, так не испугался, если б американцы и в самом деле на нас напали! Вот это думаю, я попал, типа в параллельное измерение: я уже был к тому времени начитан в плане научной фантастики и уже знал – как нас просветили в журнале «Техника молодёжи» мы выписывали, когда я ещё учился в школе, – что существуют параллельные измерения куда люди иногда попадают прямо с головой как типа в омут, а выбраться оттуда весьма проблематично. Дальше-то что делать! Может я портал открыл, вдруг сейчас какие-нибудь враждебные инопланетяне пойдут через него нападут на нашу Родину! Отмороженные на всю квадратную голову ингибиторы, у которых за душой ничего святого, с зеленой пупырчатой кожей и красными глазами атакуют нас тогда и не уволишься – плакал мой дембель! Придется перо отложить и брать автомат – уже реально защищать Советский Союз! Ёпт, не америкосы, так какая-то мерзота инопланетоидная хочет нас истребить, – ну что ты будешь делать! Вся уродливая отталкивающая чунчубария с алчными, завистливыми до чужого добра, глазами. Пока такие мысли приходили мне в голову вдруг над головой что-то чпокнуло, туман начал рассеиваться, закрылся, что ли, портал в параллельное измерение и враги – инопланетяне не успели просочиться, подумал я, посмотрел вверх и увидел чье-то незнакомое лицо. Точно, кто-то успел прошмыгнуть! Начинается, подумал я, приготовившись к самому худшему, пожалев что под рукой нет какого- нибудь тяжелого остро-режущего предмета, чтобы поудачнее воткнуть его в желтое брюхо враждебному рептилоиду. Но к моему удивлению губы на лице задвигались.

– Андрюх, ты чё?

– А? – я начал узнавать Славика: рядом появилось еще одно лицо. В нём я узнал Юру.

Я окончательно в себя пришёл, оглянулся. Лежу на деревянном ящике в нашем кабинете, а Юра со Славой, склонились надо мной. И в голову мне словно вбили даже и не гвоздь а что- то более увесистое, типа железного штыря, каким укрепляют сваи на мосту, чтобы можно было безопасно проехать на карете французскому королю Людовику Иосифовичу 15 со своей семнадцатой фавориткой Генриеттой Наваррской, спасаясь бегством от Робеспьера с «тааищем Тросским».

– Чего случилось-то, парни? – я с трудом встал с ящика. От подъема у меня перед глазами пошли разноцветные пятна. Голова болела жутко! Вот так ничего себе – словил кайф! Тело как ватное, ноги парафиновые, словно мне их только слепили, душа как мятный пряник. Осталось только посыпать маком и сахаром и съесть типа бутерброда с чаем. Вот, наверное, зачем нужны души чёрту: он их складывает на блюдце, посыпает сахарной пудрой и ест с чаем. А чтобы не отравиться скверной, которая пропитала души грешников он их вываривает в чанах у себя в аду. Теперь я понял аллегорические картины художников где нарисованы чаны с кипящей смолой в каких варятся грешники. Как будто и в самом деле был в параллельном измерении в матрице, где из меня вырезали основной блок питания агенты в очках и перепрограммировали генетический код, а я и не заметил, еще теперь – не дай Бог – матрица начнет гнить, появятся мысли изменить Родине, тогда сразу вставай под знамена Бжезинского – Сороса – Рокфеллера. Вот так Славик завербовал меня оригинальным способом. До такого ещё в Комитете Государственной Безопасности и в Центральном Разведывательном Управлении не додумались умные мэны вербовать агентов для сбора информации. Хорошо в кокон не посадили, обрив наголо вместе с бровями и не присоединили синтетические присоски к позвоночнику, откачивать энергию, как у того чувака Нео, он потом на вертолете улетел с бабой в штанах из латекса в Зеон делать революцию…

– Да ты, – засмеялся Славик, – дернулся пару раз, лицо побелело, глаза закатились и начал падать, мы тебя с Юрой едва успели поймать и положить на ящик. Я уж думал у тебя трясучка началась!

После этого случая я зарекся нюхать резиновый клей как и прочую гадость: это была своеобразная прививка от более чем вероятной токсикомании в Москве, когда я познакомился там с контингентом людей, экспериментирующих с разными наркотическими веществами, в основном это были хиппи всякие спивающиеся и старчивающиеся ещё молодые, но уже деградирующие москвичи и «гости столицы» осевшие в ней во времена нашествия Улукбека.

Потом Славик засунул голову в банку- минут пятнадцать ее там держал. А когда высунул, кайф, говорит, и морда такая… имплизуотерная (довольная). Так что в таких делах, сделал я ещё тогда вывод (но не закрепил его в сознании), касающийся того или иного «кайфа», сначала надо подумать хорошенько: нужно ли тебе это? Химическая дрянь, якобы погружающая тебя в искусственную нирвану. Лично мой организм был изначально запрограммирован (настроен) на отторжение любой инородной химии будь то алкоголь, или тем более наркосодержащие вещества, отвергал и в первый раз, и во второй и третий… Но я, как всегда не закрепил это в сознании, идя на поводу у пьющих товарищей… Кстати, я заметил что у многих таких «товарищей» их организмы с радостью принимают уже с первого раза водку- пиво, марихуану- клей, и более тяжелые наркотики. Не подвергать свой организм насилию кислотой, не внедрять чужеродную химию, в том числе водку и пиво, чтобы потом не стать ее рабом, и по чужой воле ради ежедневной порции оной строить коммунизм или другую маниакально – шизофреническую иллюзию… иллюзию импотента. Не сумевшего вовремя и качественно «припарить барбоса» своей даме… как это произошло на территории нашей страны в начале прошлого века, или три тысячи лет назад, в Древнем Египте, когда фараоны приучили плебс к пиву чтобы покорнее работали, таскали камни в месопотамскую долину скульптору; он сфинкса замыслил вытесать и вытесал, очень похож, кстати, на главного среди иллюминатов планеты на текущий период истории. Юра тоже, когда совал нос в банку, после не очень-то остался доволен, отфыркивался минуты три как кот, наевшийся дохлых крыс на именинах.

Потом ещё был один солдат из другого полка – маленький вертлявый но хорошо сложен, мордочка, как у енота, год прослужил, а был родом из Белоруссии из Минска. Считай, столичный житель республики как было бы сейчас. Был он такой, как я уже написал, почти метр с сомбреро, щуплый, но мастер «рассказывать сказки» еще больше чем Славик (тот тоже был мастер «забивать баки») какие у него бабы были в Минске: фантазёр еще тот! На счет прекрасного пола… Хотя вполне может быть… Есть такой сорт невысоких мужчин с которыми я был знаком, имеющие успех у определенной категории дам, не гнушающиеся быть альфонсами и сутенерами. А этот… звали его, кажется, Сергей.

«Фишка» у него была – после дембеля жениться на дочери секретаря райкома партии Казахской АССР. « Гнал он такую телегу». (Т. е. рассказывал байку.) Говорил на полном серьезе, а не прикалывался.

– Вот отслужу в Армии, приеду домой бравым доблестным дембелем…

– Не десантником? – перебил я его.

– Что? – не понял он.

Я кратко пересказал историю про божественную женщину. Юре я уже её рассказывал. (Юра почесал в затылке и комментировал: «А что, неплохо придумал»! )

– Нет, – серьезно ответил Сергей, – обыкновенным сержантом. (Он был младший сержант.) Погуляю недели две, соберу рюкзак, возьму бинокль, веревку, надувной матрас, палатку и поеду на озеро Иссык – Куль. Разобью палатку в кустах, недалеко от дачи секретаря райкома партии Казахской АССР, – у него там дача есть я уже узнал, – и буду ждать, делая вид, дескать турист. Однако, не переставая вести наблюдение в бинокль за домом… Мне дядя мощный бинокль привез: пятикопеечную монету на ней можно разглядеть, как Ленин ухмыляется, с расстояния в три морских мили. Дядя плавал штурманом на торговом судне в загранку оттуда привез, и палатку на воздушной прокладке из Японии, сама надувается японцы придумали… Выжду момент, когда дочь секретаря красавица Айгуль пойдет поплавать в озере, начнёт тонуть, тут-то я выплыву из кустов на лодке, спасу её, сделаю искусственное дыхание… Она придёт в себя, влюбится в меня… Потом мы поженимся… Он сделал паузу, глубоко вздохнув и посмотрел в потолок. Наверное, уже не раз представлял- фантазировал этот эпизод из будущего – спасение дочери секретаря райкома партии Алма-Аты и последующими кино-романтическими моментами.

Юра в это время, стоя у окна, за его спиной смеялся тихой сапой, гримасничал и делал мне знаки.

Я тоже еле сдерживался, чтобы не засмеяться.

– С чего ты взял, что она начнет тонуть? Может она плавает, как Татьяна Курникова или Людмила Белоконь? Может она себя в воде чувствует, как щука в реке, тем более когда у них на озере дача?

– Я уже этот вариант думал над ним, – серьёзно сказал будущий ловец богатых невест. На этот случай я выпущу дрессированного бобра, прикормлю его, когда приеду на озеро – время будет, и, если она действительно классная пловчиха – мадмуазель баттерфляй, подам ему знак из-за кустов с надувной лодки, он подплывёт незаметно к ней из глубины и укусит за пятку. С испуга-то она точно начнет тонуть! И я – тут как тут! – прыгну с лодки и спасу прекрасную Айгуль!

Юра уже держался за живот, облокотившись на деревянный ящик словно у него начались колики и лицо стало красным от еле сдерживаемого смеха.

Меня тоже начинало корежить, но я невероятным усилием воли взял себя в руки: – А почему именно Айгуль – дочь секретаря алма- атинского райкома партии? Что, у вас в Минске, что-ли, нет дочерей райкомов партии? Там наверное, не хуже, чем в казахской республике девушки? Или ты конкретно на казашек запал? Нравятся, что аж скулы сводит? Тем более по ихним законам там какой калым надо отстегивать за такую непростую невесту – минимум стадо баранов! У тебя же нет в Минске стада баранов?

Он смутился после моего вопроса но всё же ответил:

– Я её как-то по телевизору видел… по нашему, местному каналу… Она на фестиваль по спортивному рок-н-роллу приезжала в Минск. Такая красивая скромная девушка. Не курит, не пьёт в отличие от столичных: мечта персидских поэтов! «Шаганэ ты моя Шаганэ…» – помните стихотворение поэта? Я когда в школе прочитал это стихотворение, а потом её увидел по телевизору, тут меня и накрыло: ё…, думаю, – моя Шаганэ! Сразу понравилась! А из местных я пока никого не знаю!

– Да вот хуй на глупую морду, – сказал Юра подначив его, – её папаша отдаст замуж за тебя! Найдет какого- нибудь местного секретаря комсомола со стадом баранов впридачу!

– А я её украду, – возразил минский Лоэнгрин, – заверну в ковёр, посажу на лошадь и ищи ветра в горах Копетдага!

Юра засмеялся ему прямо в глаза, я тоже не стал сдерживаться. Ладно там парень он был бы видный, статный, на каких все бабы клюют, хоть они продавщицы, хоть дочери секретарей райкомов, чтобы ребёнок родился в улучшенном варианте – ещё можно сделать такое допущение к конгреативу… А тут… Ети-твою за ногу! Даже если он и был бабником, как говорит, вряд ли за него замуж могла выйти девушка из семьи высшего эшелона власти хоть и Советского Союза. Вообще, надо отметить, какие мысли были у солдат, когда я служил в то время – конец брежневской эпохи. Вместо того, чтобы думать о Родине, и как её лучше защищать от происков внешних врагов, все только и думали о дембеле, считали дни до Приказа, да побольше баб выебать после службы! А кто не думал о бабах, кто не вышел мордой, или по каким другим причинам, думал сколько выпьет вина, когда отслужит, высказывая свои незамысловатые мечты вслух товарищам по службе, а те в свою очередь, если ещё оставалось долго служить, завидовали им. (Не надо забывать, что это было в советскую эпоху и отношения между мужчиной и женщиной были проще; это уже после перестройки, когда появились доллары, мерседесы шмотки от кардена и валентино и прочие дорогущие прибамбасы красивой богатой жизни, почти как в голливудском кино как поет Мерилин Монро в сладенькой комедии что лучшие друзья девушек это… фаллоимитаторы, отнюдь не «… I wanna Be Love By you…«*, то и существа под видом прекрасных изваяний в Российской федерации у них массово особенно в мегаполисе поехала крыша от таких приманок красивой богатой жизни почти как в голливудских мелодрамах, pretty woman, где богатый импозанный деструктив – бизнесмен – вариант американского принца, делает предложение проститутке! лезет к ней по железной лестнице с букетом роз, дескать выходи за меня замуж! изменили некоторым образом свое отношение к так называемой сильной половине человечества, делая упор в основном на финансовую составляющую.)

Потом, из другого полка нам прислали солдата, – вот тот действительно мог бы стать мужем хоть английской королеве, ей с таким парнем не в падлу было бы проехать в карете по улицам Лондона, чтобы все бабы из высшего общества писали стоя от зависти, – ни хрена полюбасы, наша королева себе чувака нарыла на старости лет! Откуда-то из тамбовской области парень. Два метра ростом, сложен без всякой накачки как Жан-Клод Ван Дамм, любая голливудская киностудия его с руками оторвала на роль главного героя фантастического блокбастера. Вот ему баб – можно верить, что до Армии на гражданке был в тесном контакте с советскими гражданками: даже здесь умудрялся, по его рассказам служа в полку, в самоволку ходил, в поселок трахал жену какого-то офицера, потом дочь какого-то подполковника, и так одиноких женщин из офицерского городка «сажал на кукан», – можно поверить, несмотря на бром в чае. Дал мне «наколку» на одну продавщицу – мать-одиночку «слабую на передок» – как у нас говорят про дам сверхчувствительных в эрогенных зонах, тем более такие зоны у этих женщин не раз-два-три- четыре-пять а почти все тело за исключением ногтей на пальцах, пяток с твердыми мозольными наростами… Таких женщин импотенты- психотерапевты, типа сексологи, – я в Москве услышал, как они их от своего бессилия и страха перед такими дамами придумали называть термином – нимфоманки: от слова нимфы, кто не в курсах из парней, такие русалки жили в древнегреческом водоёме соблазняли древних греков, те были в восторге, что они их соблазнили, это не теперешние рабы железа, пластмассы и микрочипов – деградация за две тысячи лет! Деградация, начавшаяся с появлением христианства. Можно сказать оно стало её отправной точкой. Платон не зря написал апологию Сократа, я почитал – вот это реально были продвинутые в плане настоящей культуры ребята! Тем самым расписавшись в своей некомпетентности в таком деликатном предмете, (а откуда эта компетентность возьмется, если хуи не работают по назначению, а в голове кроме мусора специфических узконаправленных фрейдовских терминов, таких как: сублимация, либидо, антилибидозное эго, парциальные влечения и прочая лабуда), как женская сексуальность, и тем более как любовники, оправдывая свою несостоятельность в постели с такими сверхчувствительными дамами… Да какое там! Вообще со всеми!) Она, говорит, всем дает, кто попросит понастойчивее, только с бутылкой к ней надо идти в гости. А если очень понравишься, то можно и без бутылки – сама поставит и накормит вдобавок. (Я потом посмотрел повнимательнее на свою морду в зеркало… Нет, думаю, надо с бутылкой идти, чтобы не рисковать.) Её все трахают, кому не лень. Не знаю, кто из офицеров и прапорщиков в поселке но солдат минимум с десяток её «жарили». Так что, если есть желание, попробуй подкатить к ней – всё равно на дембель скоро, будет хоть что вспомнить, останется какое-то светлое воспоминание от службы в Армии. А то у нас, сам видишь, одни трудовые тоскливые будни, только и видно из окна казармы строевой плац по которому чуть ли не каждый день солдаты строевой херачат из какой – нибудь роты, да унылое серое строение столовой за ним. Только смотри, осторожнее, а то можешь жениться по глупости, она после первого раза начинает намеки делать, дескать дочке папа нужен, и мужик в доме, гвоздь прибить, кран починить на кухне. А так, в материальном плане она не бедствует! В магазине работает продавщицей. А продавцы, сам наверное знаешь! Обсчитают – объегорят покупателя – это как нам вздрочнуть пару раз не доезжая до Константинополя… «Так что смотри за собой, будь осторожен…«* (строчка из песни Виктора Цоя).