Сборник-2023

Вязирке представились вдруг маленькие люди и огромный, с чинар, старик Саттарбаш. Как так?

– А я, наверное, еще и не родился, но Саттарбаш уже сидел.

– Уважаемые! Уважаемые, – заговорил кто-то мягким, бархатистым голосом, и Вязирка сразу подумал о человеке с аккуратной бородкой, – еще мой отец, Саиф бен Тохрир эн Бейшин, да будет светел его лик в людской памяти, приходил к Саттарбашу перед моим рождением. Аль-куддуш уже тогда показался ему глубоким стариком. Но это ли важно, уважаемые? Что нам в его достославных летах? Мы смотрим в прошлое, когда необходимо жить настоящим и думать о будущем. Разве не для этого мы здесь собрались?

– Верно! Верно! – услышал Вязирка.

«Верно», – чуть не повторил он за всеми.

– Значит, – продолжил говоривший, – нам нужно сделать следующее: определить тех, кто достоин сидеть под чинаром, и посадить самого достойного на место Саттарбаша. Сделать это нужно как можно скорее, потому что, я думаю, у всех есть неотложные вопросы, которые необходимо разрешить.

– Верно! – раздалось опять.

– У моего сына – сыпь!

– Мой Юнус ногу сломал!

– У Хорсан роды намечаются.

– Тише!

Вязирка узнал голос Камаля.

– Тише, – повторил Камаль. – Выбор достойного прост.

Голоса взвились и опали.

– Прост? Ха-ха!

– Проще дыни!

– Кто в аяле достоин?

– Вязир-дурачок! Ха-ха-ха!

– Тише! – снова крикнул Камаль.

Кто-то подбросил кизяка в костер, пламя выросло, пробежало бликами по листьям. Темнота словно сгустилась вокруг.

– Выбор достойного прост, – не поддался чужим выкрикам Камаль, прохаживаясь перед костром. – Я уверен, каждый сможет назвать того, кто, по его мнению, достоин сесть под чинар. Чем больше людей выступят за человека, тем более он достоин, не так ли?

– Так!

– Тут ты прав, Камаль-эке!

– Мудрые слова, уважаемый!

– Но, – сказал Камаль.

Он прошел рядом с деревом, и тень его качнулась в сторону Вязирки. Вязирка спрятал голову в траву и накрыл ее руками. Заметит Камаль? Не заметит? Может, попробовать вовсе не дышать?

– Дальше возникают две сложности, – сказал Камаль. – Сложность первая: каким бы достойным ни был человек, он может не захотеть становиться голосом Бога. Ведь это означает, что он должен отказаться от семьи, от любимой жены и детей, от того, чем занимался раньше, от всего, чего достиг и к чему пришел, от своих планов. От жизни!

Голоса стихли. Установилась удивительная тишина, прерываемая лишь треском горящих веток. Тень друга Камаля отошла от Вязирки, и тот осмелился посмотреть на сидящих односельчан сквозь пальцы.

– Вторая сложность еще пуще, – продолжил Камаль. – Наш выбор должно признать место. Должен признать Бог. Ведь если человек, выбранный нами и согласившийся отринуть свою прежнюю жизнь, не усидит перед чинаром, то нам придется выбирать нового аль-куддуша, и может так случиться, что собираться нам придется не один раз. Подумайте над этим!

И опять никто не подал голоса.

Вязирка нисколько не сомневался, что самый достойный человек на место Саттарбаша – это друг Камаль. Но Бог? Как он явится? Как он сможет отказать? Вязирка попытался представить Бога и то ли задремал, то ли уплыл куда-то мыслями, но когда очнулся, то оказалось, что говорит уже не Камаль, а знакомый человек с бородкой.

– Уважаемые, я – редкий гость в вашем аяле. Саттарбаш сразу сказал мне, чтобы я приезжал к нему только с теми бедами, которые не смогу разрешить, а не теми, что лишь будут казаться мне неразрешимыми. За мою сорокалетнюю жизнь это случилось всего два раза. Мой первый визит произошел после смерти отца, когда я, еще совсем молодой, глупый, должен был взять власть в Буххаране в свои руки, а против меня выступили визирь Таххид и могущественный Шовархар из Джерканда. Я явился к Саттарбашу за советом, как избежать смуты и кровопролития, а получил спокойствие и уверенность в правильности своего пути. Не случилось ни мятежа, ни бедствий. Второй раз я пришел к нему с болью в сердце – две моих жены родили мертвых сыновей. Третья жена, любимая Басима, собиралась рожать, и лекари говорили, что ей грозит то же самое проклятие. Что сделал Саттарбаш? Он возложил ладонь на мое чело и сказал, что все будет хорошо, что Басима родит живого ребенка. И теперь я отец озорного Максуда, которому пошел уже одиннадцатый год. А также счастливый отец трех дочерей и еще одного сына. Как видите, я не злоупотреблял вниманием аль-куддуша, я свято чтил его покой и не тревожил тем, что не требовало его участия. Это так, уважаемые, это так. Но нынче я здесь в третий раз. На наши земли надвигается гроза, имя которой – Джавдат Ашурский. Он уже захватил Хрезм и Саджанг. Сейчас его войско осаждает Истрабарад, после которого придет черед и наших земель. Я приехал за помощью, но нашел пустоту там, где Саттарбаш сидел раньше.

– Уважаемые, – обратился к собравшимся эмир Буххарана после короткой паузы, – нам необходимо выбрать нового аль-куддуша. И сделать это как можно быстрее, иначе, боюсь, войско Джавдата Ашурского соберет с этих земель жуткую жатву, оставляя после себя мертвецов и разоренные поля и аялы. Мне нужен совет, чтобы противостоять его вторжению. Мне нужен голос Бога. Уважаемый Камаль предостерег нас от больших ожиданий, но все же я заклинаю вас поскорее назвать того достойного, кто сядет под чинар. Прошу вас, не медлите. Раз все собрались здесь, пусть каждый ради Бога и своего будущего выскажется, кого он видит новым аль-куддушем. Все.

Эмир умолк. Тень его, потрепетав на земле, растворилась в ночном мраке.

– Так что, жители Мемек-тули, – раздался незнакомый Вязирке голос, – вы согласны выбрать голос Бога?

Все были согласны. Реплики жителей смешались в голове Вязирки. Никто не желал высказываться по очереди, все стали кричать одновременно.

– Кахид!

– Джамур!

– Я – за Камаля!

– Кахид стар. Предлагаю Юнуса!

– Салих достоин. Уж кто достоин, так это Салих!

– Зитулла!

– Эй-эй! Вы что, избавиться от меня хотите? Какой я вам аль-куддуш?

– Может, Шафура?

– Я, Зитулла бен Икрам, в аль-куддуши не гожусь! Слышите? Говорю это со всей ответственностью! Плохой я человек!

– Почему женщин нельзя?

– Нельзя!

– Почему?

– Не вынесет женщина!

– Тогда – Мустафа!