Свой – чужой

Крылов засопел, начал тереть глаза кулаком, вспоминая:

– Ты про того упыря, что мальчонку?.. Ну… Так уж вышло тогда… Сначала мальчонку увидели – по телевизору, кстати… Зачем такое показывают? Ну а потом этого доставили… Потом – свой опер был на дежурстве да жулик из правильных подвернулся… Все срослось… Может, и неправильно…

Но дело все равно сделали доброе. И Боженька-то увидит. Он не фраер…

Петр Андреевич еще помолчал, а потом добавил совсем тихо:

– Мне одна женщина про деревенских парней интересно рассказывала – мол, они ребята классные: крепкие, и рукастые, и веселые, только она уж очень городские удобства любит, а от них солярой и навозом прет… Так вот: такое впечатление, что для тебя, как для нее, – шмонит от нас. Может быть, от нас и шмонит, но ведь кто-то должен и на тракторах пахать! Вы же не хотите!!

Виталий Петрович мог легко на эти слова найти другие – не менее хлесткие, но не захотел. Полковники еще покурили, помолчали, потом засобирались. Платить Ильюхину Крылов не позволил – дескать, он все затеял, он приглашал. Расплатился за все Рахимов – как объяснил Петр Андреевич, капитану на то были выделены специальные средства. Когда выходили из «Мезонина», крепко поддатый Крылов чуть приобнял Виталия Петровича:

– Это у Шварца все по-детски…[32 - Имеется в виду известное произведение Е. Шварца «Убить дракона».] У него надо иметь своего дракона, чтобы чужой не трогал. Не-е-ет! Дракон должен быть внутри! Именно он и не даст пропустить настоящего дракона! Рыцари своих дракош не имеют, потому и могут только с мельницами или между собой из-за прекрасных дам. Им, оглоедам, делать-то больше не хуй… все огороды в округе поперетопчут и… А дракон, он внутри, он учует собрата! И не надо его бояться! Надо сначала иметь смелость признать дракона внутри, потом разглядеть его как следует, а потом приручить – и дело будет! Я профессионально ищу драконов, и поэтому мой мне необходим! А если высчитывать, кто с какой фабрики сколько ситца спер, – тут не дракон нужен, а УПК[33 - Уголовно-процессуальный кодекс.] с усердием. Понимаешь?

Ильюхин сумрачно кивнул, не желая спорить. Он вдруг с удивлением осознал, что ему жалко Крылова. Виталий Петрович понял, что Крылов за время службы превратился в свою же собственную противоположность. «Мы все раненые, – думал Ильюхин. – Мы раненые на той бойне, которая уничтожила империю, и нас придавило обломками, всех по-разному… Крылов же, ко всему, еще и переболел той особой лагерной лихорадкой, которая никогда по-настоящему не вылечивается… Она всегда будет возвращаться… Но зато он хотя бы живой, а не мертвый…»

Выйдя из отеля, стали прощаться. Ильюхин побрел к своей машине, и в этот момент Петр Андреевич крикнул ему вдогонку:

– Начальник – если что, меня только расстреливай!

– Ты что, сдурел?! – ошарашенно остановился Виталий Петрович.

Крылов засмеялся:

– Это я к тому, что вешают только падаль, а солдат расстреливают!

Ильюхин кивнул, усмехнувшись:

– Не сомневайся, Петр, я тебя, как солдата, – уважу. Ну а если я попадусь, ты уж, в свою очередь, – не пытай!

Крылов махнул рукой:

– Господь с тобой, Виталий! Спокойно умрешь.

Виталий Петрович хмыкнул и пошел дальше. Он уже не слышал, как Рахимов, который в принципе не мог знать, о чем беседовали полковники, тихо сказал, глядя в сторону:

– Они нас никогда не поймут. Они – никакие.

Петр Андреевич мотнул головой:

– Они не никакие, они – другие. Они думают, что мы – злые, а мы – добрее их, потому что считаем, что они никакие или другие, а вот они нас считают за чужих. Просто они не видели того, от чего им стало бы физически плохо. Помнишь, воры смеялись, что на крытке[34 - Крытка – тюрьма.] один жулик с «женой» на Новый год «мороженое с сиропом» придумал?

– Ага, – ухмыльнулся Рахимов. – Свою сперму и его кровь!

– Во-от! А как Тайга молчал в зоне семь лет? Ни единого словечка никому! Это же сила! Это же не в пустыне перед шизофреничками бородами трясти… Язык одиночества… А мутантов быть не должно, чего тут базарить… Ладно, давай подгоняй машину…

И все-таки просто так разъехаться полковникам не удалось. Водитель Ильюхина только начал выруливать, когда Рахимов лихо подкатил сверкающий «Форд» к прогуливавшемуся Крылову. И откуда ни возьмись, возник сотрудник ГИБДД, который наклонился к Рахимову и серьезно, степенно сказал:

– Выпивали, а за руль – нехорошо. Выходим из машины.

Рахимов смерил старшего лейтенанта взглядом, медленно вылез из «Форда» и стремительно сунул сотруднику в самое лицо свою ксиву:

– И тебя с праздником!

Гаишник отшатнулся, Крылов заржал довольно, а Рахимов начал чудить дальше:

– Вас, чертей, дрыном надо! А почему водки на Луне не бывает – знаешь?!

Старший лейтенант молча открыл рот. А Рахимов попер на него всем корпусом:

– Быстро! Что означает красный цвет на российском флаге?! А?!

Гаишник попятился, но Рахимов ловко схватил его за портупею:

– Это цвет крови, которую ты, урод, не проливал!!

На них стали оглядываться иностранцы, которых всегда много возле «Европы». В глазах туристов и бизнесменов страх мешался с восторгом от экзотического шоу.

– А что означает голубой цвет? – не унимался Рахимов, наворачивая портупею сотрудника себе на кулак. Может быть, он и в подбородок бы навернул, но рядом с ними резко затормозила «Волга» Ильюхина. Виталий Петрович выходить не стал, лишь опустил стекло и четко скомандовал:

– Рахимов, прекратите немедленно!

Но капитан немедленно не прекратил, а обернулся к Крылову. Петр Андреевич ухмыльнулся довольно и разрешающе махнул рукой:

– Ладно, хватит с него… ради праздника.

Рахимов оттолкнул от себя гаишника, и тот стремительно, словно курица, засеменил прочь. Кто-то из иностранцев засмеялся и что-то залопотал. Ильюхин обменялся взглядом с Крыловым (Петр Андреевич смотрел на него весьма ехидно) и скомандовал Юртаеву:

– Ладно, Паша, давай трогай… Домой…

Поднимать обратно стекло полковник не стал и с наслаждением подставил лицо холодному ветру. Паша Юртаев долго молчал, а потом кашлянул и пробормотал:

– Может, я глупость скажу, но этот Рахимов… Он похож на джинна из «Волшебной лампы Аладдина».

– Есть такое дело! – рассмеялся Ильюхин. Паша тоже улыбнулся:

– Я, надеюсь, не похож?

Полковник фыркнул и ответил тепло и серьезно:

– Нет, Паша, не похож. Ты – не джинн. Ты просто хороший и надежный человек.

Однако через минуту полковник сказал совсем тихо и словно бы самому себе:

– Но джинны, бывает, делают очень полезные вещи…

А потом Ильюхин замолчал. Он молчал и думал о том, что Крылов и Рахимов похожи скорее не на джиннов, а на вампиров из американских фильмов. Есть такие фильмы, где вампиры не плохие, а как бы хорошие, которые вроде бы за людей. Хорошие-то они хорошие, но если они вампиры, то ведь им все равно надо пить кровь?

Дома полковник выпил еще и в постель упал, как в темный погреб. Снилась ему всякая нечисть.