Вдавив в висок ствол авторучки. Последний советский поэт

Исчезла бочка – шесть копеек квас.
И дворик наш- он перекроен весь.
На месте горки – пустота сейчас.
Я на углу немного постою,
Где ждал ее и ожиданьем жил.
Здесь все не так, и я не узнаю
Места где рос, учился и любил.
А так хотел природу обмануть:
Обратно в детство, в юность, в старый дом…
Ни наверстать, ни встретить, ни вернуть.
Да даже вспоминать – и то с трудом.
Ну вот и все – довольно бередить,
Что смог – нашел, пора и чести знать.
Ком в горле встал – никак не проглотить,
Ни выплюнуть – с собой придется брать.
Что ж, будем жить, надеясь и крепясь,
В чужой стране, неся за годом год,
Еще по православному крестясь,
Но говоря уже: «Du, Lieber Gott!»
Притормози – послушаю Иртыш,
Пусть чайки память криками сотрут…
А вот теперь, родимый, поспеши!
Пока сердчишко не осталось тут…

Лист осенний упал на плечо,
Как погон, как награда «За труд».
Словно жизнью оплаченный счет
За огонь, что еще не потух.
За глаза, что огнем тем горят,
За тепло и за Бога в душе.
Да еще две горсти серебра
От щедрот пересыпано мне.
Откупорю бутылку вина,
Подниму – за звезду на плечо!
Пей со мной – по бокалу, до дна.
Я живу и настроен – еще!
Я пока не объездил весь мир,
Я хочу еще больше дорог.
Не устал от вина и любви.
Оплачу – присылайте листок!

Давным давно, в отарской пыли,
Когда «вся юность в сапогах»,
Нам кирпичи за счастье были-
Ведь можно спать на кирпичах!
И в перерыв – на стрельбах дальних,
Счастливчик – кто хоть два добыл,
Один для тени – вертикально,
Другой – подушкою служил.
И сон был сладким, крепким, скорым.
Хотя по времени – пустяк.
Теперь – матрас, подушки, шторы…
И хрен уснешь… И спишь никак…
Так дело видно не в заботах,
Что ночи превращают ад,
И не в годах, и не в работах…
Верните мне тот силикат!

Ты играла со мной, как с собачкой,
На коротком держа поводке,
То манила теплом, то иначе —
Туз обиды скрывала в руке.
То замужняя, то холостая,
То мила, то как лед холодна.
И костер наш, все реже пылая,
Вдруг потух и остыла зола.
Я очнулся, вокруг осмотрелся,
Сплюнул зло – и ушел стороной.
Я игры и притворства наелся:
Одному лучше быть, чем с такой.
Время ранит и время же лечит,
Дни стежками все раны зашьют…
Я потом, через годы и встречи
Получил и тепло и уют.
А тебе за одно благодарен:
Не сожги я тогда все нутро,
Как бы я оценил, дорогая,
Что сейчас мне судьбою дано?!!

Ветер восточный, и буйный, и пыльный,
Моравских долин и силезских равнин,
Мне показался сегодня ковыльным,
Пойменным, диким, до боли родным.
Шляпу срывая, глаза запорошил,
Наглый и теплый, весенне-живой,
Вдруг закружил, подтолкнул, растревожил
Да разыгрался, как в мячик, с душой.
Скоро, ах, скоро, потянутся клинья,
Ветер устав от меня и со мной,
Снимет слезу и на лапе утиной
Ее переправит курьером домой.
Где-то на пойме, в звенящей протоке,
Там, где венчался с осокой камыш,
Спустится стая, закончив дорогу,
И станет немного соленей Иртыш.
Это и все, что вернется обратно:
Капля слезы – эмигрантский привет.
Только как знать? Может эта вот капля
Вся – квинтэссенция прожитых лет.