Вдавив в висок ствол авторучки. Последний советский поэт

Беспородная, рыжая псинка
Отзывалась на прозвище «Рыжик».
Ночевала на складе машинном
Да пыталась всего то лишь выжить.
И любила отца до безумья —
Получала частичку обеда
И скользила легко и бесшумно
Словно тень по отцовскому следу.
Охраняла забытую робу,
Не пускала на склад без пригляда,
Провожала под вечер в дорогу,
Так жила – чтобы просто быть рядом…
На вопрос «Где Андреич?» срывалась
Сообщить о внезапном визите
И при этом вполне разбиралась,
Кто – свои, а кому -«подождите»…
Без дрессуры и прочих учений,
До последних дней песьего века
Она стала служить Человеку
Кто всего лишь был с ней – человеком!
Позади и года и дороги
Я людей повидал всяких-разных
И успел позабыть очень многих…
А вот Рыжика помню прекрасно!

Я не пил бы вина – смог легко завязать,
Стать примером для слабых и нытиков.
Но на трезвую голову тянет блевать,
При любом выступлении политиков!

Одинокие, не согретые
Наши души летают кометами
По бескрайней холодной вселенной.
Неприкаянно, нераскрытые,
Метеорным потоком побитые
Только чудом на Землю просеяны.
И уже на Земле, отчаянно,
Со вселенским льдом за плечами
Ищут души тепла и нежности.
И порой две из них находятся,
Плачут, ссорятся, снова сходятся.
Строят счастье в пределах погрешности.
Кратким мигом на фоне вечности,
Повстречались две бесконечности.
И вот время расстаться пришло:
Возвратится одна в путь по космосу,
А другая – сироткою босою…
Но теперь в этих душах – тепло.

И вот я пред тобою, Господи,
Срамной, голый, на красной площади,
Приговора боюсь и жду.
За грехи мои и сомнения,
Да за грешной души горения —
Ох, боюсь, погибать в аду!
Заслужил, чего уж тут сетовать,
Говорили мне да советовали,
Ну а я выпивал-грешил.
Не убил, не украл – и вроде бы
Не продал, да лишился Родины,
Ну а в общем – как все, так – жил.
Напоследок, желание, можно мне?
Возвратить на секунду прошлое
Там, где лет мне примерно семь.
Где страна достигает космоса,
Ни забот, ни хлопот, ни возраста,
И родные -живые. Все.
Новый Год за окном заснеженным
За столом все поют по-прежнему
Крестный скажет: «Привет, Снегирь!»…
Вот теперь и на суд. Все. Точка.
И последняя-точно -просьбочка:
Пусть по мне почитают «Псалтирь»…

Ни во сне, ни наяву,
Я по тонкому по льду,
То тащусь, а то бегу.
Да боюсь уйти под лед.
Люди вроде рядом, но
В основном вокруг… говно.
Поскользнёшься и оно
Втянет – засосет.
И вот так проходит жизнь,
Между кучками скользишь,
Половчее норовишь,
Ну а дни спешат
Мне бы сбавить оборот,
Но боюсь, что треснет лед,
Водяной разинет рот —
Пропадай душа!
Я ведь верю, что вдали,
Где-то ходят корабли,
И за краешком земли
Я тропу найду,
Там ни льда и не проблем,
Там и грязи нет совсем…
Добреду на зависть всем…
Там и отдохну…

Ох, когда-то был красавчик,