История одной творческой личности

История одной творческой личности
Андрей Ланиус

Жил был один человек средних способностей и, однажды, ему сказочно повезло…, если это ещё можно назвать большим везением…Часть рассказов ранее была опубликована в сборнике «Кукловод».

История одной творческой личности

Андрей Ланиус

© Андрей Ланиус, 2022

ISBN 978-5-0059-0125-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АРГЕНТИНА МАНИТ НЕГРА

Был уже поздний вечер, когда я заглянул в распивочную «Волна», где имела обыкновение кучковаться наша городская богема. В полумраке, среди клубов табачного дыма и остатков былой роскоши, бражничали полтора десятка посетителей. За стойкой, спиной ко мне, сидели два старых, лысых графомана, два прирожденных сплетника.

Вас-то мне и надо, голубчики!

Мягко ступая, я подошел ближе и остановился за их спинами.

– Не могу представить, кому по нраву этот напыщенный бездарь, этот высокомерный мерзавец с его холодными рыбьими глазами! – сказал тот, что справа.

– Ходили упорные слухи, что он самолично зарубил топором свою женушку, чтобы она не мешала его диким оргиям в Жердяевке! – ответил его собеседник.

Я понял, что говорят обо мне.

– Нет, – возразил тот, что справа, – первую свою жену он отравил, а после сжег, устроив грандиозный пожар в доме. Мне рассказывали верные люди! Конечно, возникли подозрения, но он сумел выйти сухим из воды. При его-то возможностях! А вторая его жена исчезла при еще более загадочных обстоятельствах. Не удивлюсь, если выяснится, что он, подлец, убил и ее, а после закопал где-нибудь в лесу. Вообще, смерть, выглядевшая, как правило, нелепой, унесла многих, кто имел неосторожность тесно общаться с этим дьяволом во плоти.

– Говорят, он и вправду продал душу дьяволу, – отозвался тот, что слева.

– Это верно! Он владеет техникой гипноза и умеет навязывать людям свою волю. И даже, – тут графоман перешел на шепот, – заговаривает пули! Мне рассказывали надежные люди, что однажды в него стреляли в упор. Всадили чуть не целую обойму, а ему хоть бы хны! Жуткий тип! Будьте с ним осторожнее!

– А деньги?! – желчно осведомился второй. – Откуда у него такие деньжищи?! Ведь он сорит ими буквально на каждом шагу!

– Вы еще спрашиваете?! Да ведь он мафиози!

– Да, но какого черта он полез в литературу? Чего ему еще не хватало?!

Я знал, что эти двое могут переливать из пустого в порожнее в подобном духе часами. Однако времени оставалось в обрез.

– Господа! – негромко воскликнул я, сцепив руки за спиной. – Не желаете ли по рюмочке хорошего коньячка?

Они синхронно обернулись. В шаловливых глазенках застыл ужас.

– Господин Ромоданов…

– Вадим Федорович… А мы тут говорили об одном общем знакомом… из другого города….

– Извините великодушно, если невольно помешал вашей глубокомысленной беседе! – я внимательно всмотрелся в зрачки первого: – Аргентина манит негра! – Затем перевел взгляд на второго: – Аргентина манит негра! – Жестом подозвал бармена Вовчика, который уже стоял наготове с бутылкой: – Налей им по рюмашке! Только быстро!

– Слушаюсь!

Оба болтуна, порозовев, с вожделением наблюдали, как наполняются стопки.

– Ну, за Аргентину! – сказал тот, что справа. – За старый добрый палиндром!

– И за негров! – сказал второй, тут же добавив: – Литературных!

Оба понимающе рассмеялись, чокнулись и выпили.

– Коллеги! – сказал я. – Какие бы новости вы не услышали завтра, не удивляйтесь. И не забывайте про Аргентину!

Дело было сделано. Кивнув им на прощание, я вышел через черный ход в темный переулок.

Как и обещал Мамалыгин, машина уже ждала…

АВТОХТОННЫЕ ВИХРИ

В юности я прочитал в каком-то научно-популярном журнальчике статью без подписи (очевидно, переводную), положениями которой руководствовался в последующем на протяжении многих лет.

В статье говорилось о том, что в принципе нас окружает вечный хаос. Но через этот хаос периодически проносятся так называемые автохтонные вихри – особые волны, которые сообщают захваченным ими частицам совершенно новые свойства.

Я понял это так: если хочешь вырваться из повседневной серости и суеты, то постарайся не пропустить первый же автохтонный вихрь в своей судьбе, а уж там не теряйся.

Попасть в поток, который молнией перенес бы меня в другую, яркую, интересную, блистательную жизнь, я рассчитывал благодаря своим литературным способностям, кои нежданно проявились у меня после девятого класса.

Я стал, как говорится, пописывать, и уже к моменту окончания школы был автором десятка фантастических рассказов (неопубликованных), которые в глубине души считал гениальными.

Был соблазн сразу же ринуться в столицу и покорить ее стремительным наскоком. Но мне хватило ума понять, что там слишком много энергичных людей с острыми локтями, слишком много автохтонных вихрей, которые, сшибаясь, создают, по сути, всё тот же непреодолимый хаос.

Я решил обосноваться в достаточно крупном, но уютном и спокойном городе в надежде, что со временем он станет трамплином для моего дерзкого прыжка в восходящий поток.

Так я оказался в К., где легко поступил в инженерно-строительный институт. Осваивать строительную специальность я не собирался. Просто конкурс был здесь ниже, а я не хотел рисковать. Притом в городе имелись издательства и редакции, и я рассчитывал, что там меня примут с распростертыми объятьями, тут же издадут мои рассказы, а далее – признание, слава, поездки, выступления перед читателями, жизнь свободного и независимого художника…

Но оседлать удачу оказалось не так просто. Редакции журналов и газет дружно отвергли мои опусы, что, впрочем, не охладило моего пыла.

Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет маститый литературовед Мамалыгин Аркадий Андреевич. И будто бы он привечает именно начинающих фантастов.

Мамалыгин оказался любезным розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить.

Я быстро сделался активистом объединения, но Мамалыгин не спешил обсуждать мои творения. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седоватых волос и улыбаясь как родному внуку.

Никогда не забуду этот день – 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.

– Вот что, Вадим… – в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни. – Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами…

– Всегда готов! – по-пионерски бодро воскликнул я.