История одной творческой личности

Купите ей новое платье и белье.

С приветом – Вадим Ромоданов».

Затем вкратце объяснил Алине, что ее ожидает и как следует себя вести, оказавшись в Жердяевке.

Первый притормозивший таксист мне не понравился – слишком блудливые глаза. Зато второй был в самый раз – добродушный пожилой толстяк с повадками закоренелого семьянина. Я объяснил ему куда ехать, заплатил вдвое, ему же вручил записку с просьбой передать ее лично в руки Пономарцов и махнул Алине:

– Карета подана!

Она крепко взяла меня за руку:

– Ты и вправду не боишься?

– Нет. Чего и тебе желаю.

– Ты и вправду всё можешь?

– Всё, что душа пожелает.

– А ты скоро меня заберешь?

– Как только – так сразу.

– А вспоминать будешь, хоть иногда?

Хотите верьте, хотите нет: она смотрела на меня влюбленными глазами. * * * * *

С этими нежданными заморочками я едва успел к первой паре.

Большая покатая аудитория, в которой сейчас собрался весь наш поток – четыре группы, – глухо гудела.

Ближе к кафедре – как раз по центру – расположились оба наших гения – Виталий и Олег.

Жанночки сегодня не было. Она – не самая прилежная студентка.

Сбоку, возле прохода, в позе роденовского «Мыслителя» застыл Лорен.

Вот хлопнула дверь, и в аудитории установилась мертвая тишина. На кафедру взошел профессор Ермолин – гроза не только хвостистов и прогульщиков, но и «быстрых разумом Невтонов». Ермолин вел курс начертательной геометрии и был твердо убежден, что ни один студент не в состоянии постичь сию науку в совершенстве. Высшая оценка, которую он иногда применял, – «хорошо с двумя минусами».

Голова Ермолина отличалась классической, «полированной» лысиной, а на макушке сидел некий убор, который он не снимал ни зимой, ни летом. Наши остряки прозвали сей убор ермолкой, хотя фактически это была обыкновенная цветная тюбетейка. Никто никогда не видел Ермолина без ермолки.

Итак, лекция началась. Народ принялся строчить конспекты и срисовывать проекции. Один Лорен задумчиво смотрел в окно.

И тут меня посетила забавная идея. Я вырвал из тетрадки листок и написал: «Спорим, что через пять минут профессор снимет ермолку?»

Записка поплыла по рядам и достигла адресатов – Виталия и Олега. Они повертели головами, но автора так и не вычислили. Задал же я им задачку!

Выждав положенный срок, я послал команду Ермолину.

Профессор как раз стоял спиной к аудитории, вычерчивая на доске очередную проекцию. Вдруг его левая рука потянулась к затылку и… сняла ермолку!

Голова профессора оказалась совершенно гладкой! Как колено!

Вся аудитория ахнула как один человек. Но наши корифеи так ничего и не заметили.

После лекция я направился в общежитие. Надо было забрать кое-какие вещи, главным образом рукописи, которые хранились в тумбочке.

Правда, я не учел, что весть о моем наследстве широко распространилась по всем этажам. Шутливые намеки вдруг разбудили во мне купеческое ухарство. Нашлись и добровольные гонцы.

Вскоре скромный товарищеский ужин в нашей 521-й комнате перерос в грандиозную пирушку для всех желающих. Никаких коньяков и сервелатов. Только сосиски и портвейн «Три семерки»!

Впервые в жизни я назюзюкался в стельку. До умопомрачения.

Друзья попытались уложить меня спать. Но я твердил как заведенный: домой, и баста! Чего мне опасаться? Инспектора ГАИ? Да я в секунду внушу ему, что не пил ни капли.

В этот поздний час проспект был абсолютно свободен, я гнал и гнал. Но когда на одном из поворотов машину занесло, и она промчалась впритирку с фонарным столбом, мне оставалось только поблагодарить судьбу. Для водителей существуют и другие неприятности, кроме инспекторов ГАИ. Столбу не внушишь, что ты трезвый как стеклышко.

Мне хватило ума снизить скорость. До дому добрался благополучно, однако поставить машину в гараж уже не оставалось сил. Да пропади она пропадом! Украдут – куплю другую, еще лучше.

Ввалившись в темную прихожую, я потянулся к выключателю, но тут что-то случилось. Мои ноздри наполнились едкой массой, я провалился в бездну.

УЗНИК ПОДЗЕМЕЛБЯ

Где-то далеко-далеко, за тысячью закрытых дверей, чуть слышно звонил колокол. Затем двери – с дальнего конца – начали распахиваться одна за другой. Они распахивались всё громче. И вот распахнулась последняя. Невыносимой силы звук, способный разорвать барабанные перепонки, обрушился на меня чудовищными волнами.

Защищаясь, я слабо вскрикнул и… проснулся. Стояла полная тишина.

Было ощущение, что я нахожусь в какой-то тесной и темной норе.

Некоторое время я лежал неподвижно, затем попытался приподняться, но не тут-то было.

Внезапно мне открылась страшная истина: мои руки и ноги привязаны – по отдельности – к каким-то опорам, на глазах – плотная повязка, наползшая краем на губы, отчего и дышится так трудно.

А может, я всё еще сплю, и меня душат алкогольные видения?

Раздался отвратительный скрежет, будто по кастрюле провели рашпилем.

Чей-то голос произнес:

– Кажись, очухался…

Второй:

– Приведи в норму!

В следующую секунду меня окатила ледяная Ниагара.

– Ну, что, баламут, теперь ты убедился, каково шутить с уважаемыми людьми? – раздался рядом громовой голос. Очень знакомый. Где-то я его уже слышал. И совсем недавно. Но где?