Под моим недобрым взглядом, Ульгаэль вжался в бревно «тигрового» дерева и постарался с ним слиться. Гальтен же грустно на меня посмотрел. В его глазах стояла (хотя почему стояла, скорее уж, плескалась) печальная действительность. Похоже, он не радовался моей ситуации. Но почему, тогда он морочил мне голову?
– Теперь, – невесело прошептал он, – ты готов слушать. Прости, но пока в твоей голове роились лишние мысли, ты ничего бы не понял. Поэтому мне пришлось тебя немного вывести. Разозлить. – Гальтен посмотрел в сторону Ульгаэля, который старался выдать себя за естественный и, совершенно, незаметный нарост на бревне. Надо сказать, делал он это, довольно талантливо.
– Почему я бы ничего не понял?
– Ну, понимаешь… – Гальтен присел на бревно и уставился на тлеющие угли, – все не так просто. – Он ненадолго замолчал. Потом громко прочистил голос и заверил меня: – Обещаю, как только мы уберемся отсюда, расскажу все, что знаю сам.
– Почему бы не сделать это здесь? – проворчал я, скептически посмотрев на Гальтена.
Гальтен встал и начал затаптывать угли.
– Надо уходить! – отчеканил он. Потом сердито взглянул на Уля и прикрикнул на него: – Чего разлегся? Запрягай лошадей.
Уль отпрыгнул от бревна, будто оно захотело попробовать его на вкус, и молнией помчался к фургону.
– Что за спешка? – спросил я, но Гальтен промолчал.
Быстро расправившись с очагом, он поднял мешки с земли и кинул их мне.
– За тобой может быть охота.
– Охота? – не понял я.
– Да. – Гальтен явно спешил уехать отсюда. Поэтому предвидя мой вопрос, он остановил меня жестом руки и подтолкнул к фургону. – Объясню в дороге, а теперь уходим.
Он подошел к Ульгаэлю, который, прикрикивая на лошадей, запрягал их в повозку и принялся помогать ему. А я встал рядом и…
Мне дико не хотелось никуда отсюда уезжать. Все же была надежда на… некое чудо, что ли. Не могу сформулировать мысль, но в глубине души еще теплился огонек надежды, шепчущий, что еще не все потеряно. Мол, может быть, откроется какой-нибудь ход в мой мир. Это при условии, что я действительно в другом мире, как сказал Уль.
А если меня рядом не будет? Так и останусь тут? Совсем не хотелось. Да и ощущение что рядом что-то родное не оставляло меня. Словно где-то здесь есть дверь в мой мир. Такой понятный и единственный!
Глава IV
Жара. Грунтовая дорога, изрезанная глубокими колеями, искривляясь немыслимыми зигзагами, устремлялась к горизонту. Солнце наконец-то выглянуло из-за туч. Сначала согрело, а потом стало припекать. Как обычно.
Мы ехали…. Нет, не так. Мы ползли по истерзанной желтоватой земле. От жуткого скрипа фургона у меня с непривычки заложило уши. А нос я прикрывал, потому что лошади от усилий, да еще на такой жаре вспотели, просто, по конски! Короче, приятного мало.
Я сидел рядом с Гальтеном на козлах. Уль развалился на каких-то тюках в фургоне и спокойно похрапывал. И как ему это удавалось? Хотя, он же местный (каким бы это место не было), значит привычный.
Мы двигались уже полчаса, а Гальтен так и не дал задать мне ни одного вопроса. Я несколько раз порывался начать свои расспросы. Он только отмахивался и просил меня подождать, до нормальной дороги.
Тут, конечно, надо признать, он, действительно, был поглощен дорогой, пытаясь не застрять на ней. Иногда даже спрыгивал с телеги и вел лошадей за собой. Лошадям-то что? Идут себе и идут. Им гораздо труднее увязнуть в мягкой земле, чем, например допотопной телеге. Вот Гальтен и старался.
Не имея возможности спрашивать, я пялился по сторонам. Разглядывал окрестности, позевывал и вспоминал нехорошие слова в адрес Марата. Как они там?
Да, попал я в нехорошую ситуацию. И что обидно, только я. Примерно такие мысли распирали мою голову. Это если перевести мои думы на культурный язык. А если не переводить: у-у-у чего там было в моей голове!
Мы выехали на более-менее сносную дорогу. То есть на колею. Но по сравнению с тем, что было до нее, она была ровная как стрела. Поэтому Гальтен отпустил вожжи и отклонился на невысокую спинку.
– Чего пригорюнился? – спросил он, щурясь от солнца.
Я посмотрел на него как… ну, как на дурака что ли.
– Да вот, сам не знаю, – съязвил я. – Вроде бы, не с чего!
Гальтен усмехнулся и стер со лба капли пота.
– Давай покурим, – предложил он и протянул мне кисет.
Такая идея мне пришлась по душе, поэтому я согласился и отметил ее ценность бурной деятельностью своих рук. Быстро достав из кармана клочок бумажки, я насыпал на нее табак и принялся ее сворачивать. Гальтен набил себе трубку и привязал свой похудевший кисет к ремню. Толстая спичка вспыхнула и подпалила мою козью ножку. Затем задымилась трубка Гальтена.
Мы курили. Лошади шли. Крытая повозка качалась и скрипела.
– Ну! – я обернулся к Гальтену и вопросительно нахмурился, – где я и как сюда попал?
– Ты в Майтали, Родион, – спокойно сказал Гальтен, поправляя вожжи и выпуская облачко дыма. – А попал ты сюда, я уже сказал как. Через «Окно Отцовского Духа».
Злоба заиграла во мне отвратительную мелодию. Мне захотелось сказать, что я сыт глупыми шутками или что моя нервная система испытала шок и теперь меня нельзя дурить. Много чего еще хотел сказать, но не успел.
– И это не бред, – резко охладил меня Гальтен, сверкая глазами. Странно, но почему-то сейчас я полноценно поверил, что это не бред. И неожиданный всплеск злости начал сам по себе рассасываться.
– Потрясающе убедительно, – сквозь сжатые зубы произнес я и сильно затянулся.
Но, кажется, крыть мне нечем. Ведь, если подумать, все вокруг просто кричит о том, что я черт знает где.
– Майтали это что? Страна такая?
– Это мир так называется, – терпеливо объяснил Мастер и уточнил, для важности подняв палец: – Этот мир! А страна называется Кратта Кат.
– Ну, ладно, – сдался я, – допустим, я действительно попал в другой мир. Но как, блин, как?
Гальтен безнадежно вздохнул и хлопнул себя в отчаянии по колену.
– Экий ты болван!
– Объяснять надо лучше, – буркнул я. – У меня в голове такие вихри, что я то рвать намерен кого-нибудь, то слезы готов пускать, словно программа сбилась. Скажи еще раз, как я попал сюда.
– Я же тебе сказал, что ты попал сюда через «Окно»! – Он усмехнулся. – И оно явно что-то сделало с твоими мозгами. Может еще раз задашь, какой-нибудь дурацкий вопрос?
Ему будто доставляло удовольствие издевательство надо мной? Придирался, зараза. Лично мне, это уже надоело.
– Хорошо, хорошо, – я примирительно поднял руки. – Может, расскажешь полностью что, как и зачем?
Он пыхнул трубкой и прочистил горло, как бы готовясь к долгому разговору.
– Расскажу, коли спрашиваешь, – согласился он. – Это на самом деле времени много не займет. Главное, чтобы ты меня не перебивал.
– Постараюсь.