Обратно на небо. Том 1

– Зачем?

– Закатай рукав, говорю! Бабушка тебе плохого не сделает.

Эму нехотя задрал короткий рукав своей футболки, а в ее руке блеснул маленький хромированный пистолет для инъекций.

– Ай!

– Не ори. Помассируй лучше.

– Что вы делаете?

– Ешь ты мало, а суетишься много, хотя рано тебе еще. А теперь идем.

– Куда?

– Отведу тебя в каюту, пока ты не вырубился.

– Вы меня накачали снотворным! – запротестовал было Эму.

– Именно. Не хватало еще, чтобы у тебя крыша поехала! Вон, уже думает, каким местом он на бога похож.

– Я же теоретически!..

– Ступай-ступай! – ворчливо поторопила старуха. – А не то уснешь в коридоре. Чисто практически…

Каюта, в которую его определила Каська, гораздо лучше подходила для жизни, чем кресло в рубке пилота. Помещение это было одним из немногих, что содержались в чистоте, и там имелась возможность подключить монитор.

После инъекции снотворного, снились кошмары. Во сне Эму видел замерзших насмерть, покрытых инеем женщин. Очень молодых, почти девочек. Они тянули к нему свои руки и звали по имени. Проснулся он совершенно разбитым и с высокой температурой.

– Ну вот, видишь? Схватил жар со своими тренировками, – строго проворчала бабка. – Если б не сделала тебе вчера укол, слег бы надолго.

– Если б не Ваши уколы!… – не выдержал Эму. – Вы срок годности на препаратах читали?!

– Читали! – вытаращилась на него лысая Каськина голова. – У меня все строго по инструкции! …На, жри!

Она с размаху брякнула ему поверх одеяла пластиковый поднос с противной жижей и кислым пойлом.

– Ладно… – быстро осознав опрометчивость своего поведения, поднял ладони Эму. – Откуда Вы только берете все эти инструкции? И не врите, что Вас всему мать научила.

Вне всякого сомнения, каждое действие пилота галеона регламентировалось целым томом разнарядок и директив, предусматривавших возможные варианты развития событий. Среди них, возможно, содержался запрет или какие-то ограничения на инструктаж самого инструктора. Должно быть, Каське полагалось накормить Эму, показать бедолаге, где гальюн, ткнуть его носом в монитор для сеанса связи с Церебриумом и следить, чтобы не вышел из строя от непривычных нагрузок.

– Неужели у меня нет ни одного персонального напоминания? – продолжил он свой вопрос.

– Нет, – покачала головой Каська. – Что, надо признать, всё-таки очень странно. Известно же, что искусственная крио-гибернация почти полностью останавливает жизненные функции клеток, в том числе и клеток мозга, хранящих память. Думаю, что каждый, кто полетел на восьми кораблях, сделал какие-то записи. Но у тебя ничего нет. А это очень странно…

– Да-да, странно! – перебил Эму, пока старуха не начала повторять всё по второму кругу. – Если записей на мое имя не существует, то мы можем просмотреть информацию о других членах нашего экипажа, не так ли?

– Ну, вроде, мать оставила кое-что, но я в ее записи не хочу заглядывать. Я и так уж наизусть помню все, что она говорила.

– А мне можно? – аккуратно привстал Эму, стараясь не слишком выказывать старухе свое любопытство. – Вы же говорили, что мы все были знакомы…

– Смотри, конечно, – равнодушно ответила она. – А у меня других дел полно.

Каська прошла с ним к центральному пульту и показала, где хранились записи пилотов. Это были в основном монохромные снимки пониженного качества, которые не занимали много памяти. Эму листал их в обратном порядке, год за годом углубляясь в прошлое. Скоро похожие, как под копирку, портреты лысых старух сильно помолодели. Зная, что не увидит для себя ничего нового, он перестал вглядываться в лица на снимках. Вдруг очередная картинка стала воспроизводиться как видеофайл, и в ожившем образе он узнал ее.

С пилотом Анной Шпеллик во время подготовки к полету Эму очень тесно общался. Гораздо ближе, чем следовало. Курсы занятий инструкторов и пилотов почти ничем не отличались. Казалось, что все просто. Дружная команда молодых специалистов взойдет на борт корабля, и они вместе полетят далеко-далеко открывать неизведанный мир. Так оно и вышло с той лишь только разницей, что Анна полетела в паре с Зиги, а он – Эму – в анабиотической камере. Той девушке, которую он любил, предстояло жить с другим человеком, родить от него дочь и умереть дряхлой старухой за долгие десятилетия до выхода инструктора из гибернации.

Когда в помещении, где находился центральный пульт, снова послышались шаркающие шаги старой Каськи, Эму задумчиво вращался в кресле пилота.

– Поломаешь, – буркнула она.

– Как там Ваше хозяйство? – Эму встретил старуху задумчивой улыбкой.

– Не твое дело. Вот обрею тебя наголо, будешь знать.

Зачем-то она схватила подопечного за косматую челку, но осеклась и брезгливо вытерла руку о комбинезон.

– Теперь я знаю Ваше полное имя, – серьезно сообщил он, приглаживая взъерошенные волосы.

– Я и сама его знаю.

Она запихнула какой-то плоский сосуд под пульт, где у нее хранилась куча всякого хлама.

– Ты что-то вспомнил полезное?

– Да так, по мелочи… Ваша матушка оставила мне сообщение, но даже имени моего не назвала. Любопытно было увидеть Вас в молодости. Хотите посмотреть видео?

– Надо же!… – замерла старуха. – А мне говорила, что есть только стоп-кадры…

– Присаживайтесь. – он усадил бабку в кресло, приобняв за плечи, чего раньше никогда не делал. – Компьютер! Воспроизведение!

На экране появилась худощавая женщина с годовалым ребенком на руках. Головы матери и дочери были обриты под ноль. Девочка на коленях Анны извивалась и кряхтела, изо всех сил выражая нежелание сидеть смирно:

– «Дорогой Эму! …Привет, вредина! Помнишь меня? Куда же ты денешься? Если ты смотришь эту запись, значит, меня давно уже нет. …Ты многое пропустил. Зиги не стало слишком рано. Зато, смотри, кто у нас тут есть! Это Кассия, что означает „Чистая“! Родилась через семь лет после вылета… Я очень хочу, чтобы ты запомнил нас такими. Знать больше ты и сам не хотел, но если тебе очень захочется вспомнить еще что-нибудь, задай вопросы Луизе Дюпон. Она все узнает, когда проснется. А пока я буду помнить всё за нас обоих. Буду помнить всегда. До самого конца… Ну, что ж!..Ни о чем не жалей. …И будь счастлив…, Эму!»

– Ну, как Вам, Госпожа Кассия? – мягко спросил он.

– Прикольно, – шмыгнула носом старуха.

– Зря я Вам это показал, да?

– Нет, нормально. – Она громко прокашлялась и спросила: – И что же ты узнал из этой записи? По-моему, мать ничего не сказала.

– Что надо, то узнал. Точнее, просто вспомнил. Например, что полностью все условия полета нам сообщили прямо перед стартом, когда отказываться было уже поздно. И что меня эти условия настолько не устраивали, что я специально хотел избавиться от всего, что напоминало бы мне о прошлом.

– И что же тебя так не устроило? – скептически сморщилась Каська.

– О, я догадываюсь! И матушка Ваша была настолько добра, что помогла защитить мой рассудок. Она удалила все мое личное досье из этой системы и переправила его или какую-то его часть в компьютер другого галеона, оставив мне возможность выбора вспоминать или не вспоминать. Что ж, подождем до времени. Правда, есть пара вопросов, которые следовало бы прояснить пораньше.