Время вестников: Законы заблуждений. Большая охота. Время вестников

Дорожный указатель, на этот раз самый обычный деревянный столб с доской, гласил что-то невнятное, но Казаков разобрал слово «Аржантан». Точно, есть такой город на севере Франции. Славен заводом Рено. Автомобили, понимаете. Только нет тут никакого завода. Не дымят трубы.

Монаха в город пропустили беспрепятственно, хотя, как заметил Казаков, с людей мирских брали деньги – медь. И монеты маленькие, не в пример здоровенным четырехугольникам, лежащим в тряпочке за пазухой. Не поймешь, какая монета дорога, а какая дешева. Золото, наверное (так писалось во всех книжках), дороже всего, потом серебро. Потом медь. Но медь разная бывает.

Считай, десяти и пятидолларовые банкноты – мелочь. Не говоря уж о бумажке с изображение Джорджа Вашингтона. Но на доллар ты почти ничего не купишь, а на десятку можно отлично отобедать в «Макдональдсе». Прослеживаются прямые аналогии – маленькая монетка подешевле, большая подороже. Только почему большинство денег не круглые, а квадратные?

Улицы в городе не мощены. Положены доски, по которым удобно ходить, когда дождь размывает глину, но не более. Главная площадь – в десяти минутах езды на осле. Рынок, конечно. На самом большом и красивом доме, который, в отличие от всех остальных, не деревянный, а каменный, разные знамена. Черт побери, одно очень знакомое: на синей ткани вышит золотой лев с нимбом и поднятой передней лапой.

– Клянусь честью, Венеция! – ахнул Казаков. – Тут что, торговый центр? Супермаркет? Может, город посмотреть завтра, а сегодня поискать ночлег?

Монах вместе с покладистым осликом (которому Сергей дал кличку Гришка) без особого труда обнаружили здание, весьма похожее на гостиницу. Отель, так сказать. Две или три звезды по местным меркам. То есть не очень грязно и лишь самую малость вонюче. Конечно, можно устроиться и в монастыре, но Казаков не хотел рисковать. Мало ли, нарвешься на неприятности. Ты ведь даже не знаешь, какие молитвы читать перед ужином. Хоть и глухонемой.

Переночевали. Причем экзотично – хозяин постоялого двора пустил святого брата бесплатно, только не в комнаты, а в сарай, на сено. Оно и к лучшему – клопов нет. Печальный осел Гришка был привязан возле лошадей, принадлежащих гостям «отеля», и выглядел рядом с ними, как костлявый очкастый шахматист-семиклассник на тусовке профессионального футбольного клуба, где собираются здоровенные мускулистые парни. Уж больно крупны лошадки. У многих волосатые лапы, как у хоббитов. Кажется, эта порода коней называется фландрийской? Или нормандской? Неважно.

Экскурсия по городу следующим днем принесла кое-какую полезную информацию. Городская площадь, используемая как в рыночных, так и в пенитенциарных целях, блистала кособокими рядами лавок и виселицей, на которой красовались давно мумифицировавшиеся и обглоданные птицами удавленники. Впрочем, на них никто не обращал внимания, полагая самыми естественными артефактами.

«И что же все-таки это такое? – Казаков, поблескивая светло-карими глазами из-под черного капюшона, увлеченно вертел головой. – В нашем мире ничего подобного сохраниться не могло. Это что угодно, только не знакомая мне реальность. Два вывода: либо я сошел с ума и страдаю тяжелейшим галлюцинозным бредом, либо с миром случилось что-то… Что-то странное. Да нет, не два вывода, побольше. Добавляем сюда возможность некоего невероятного происшествия, которое стряслось со мной лично (мир-то остался на месте, а вот я…), распроклятую параллельную реальность и перемещение во времени и в пространстве, чего априорно в природе не бывает. Чувствую я себя вполне приемлемо и рехнувшимся сам себе не кажусь. Хотя покажите мне психа, который признавал бы себя психом… Параллельный мир? А где все необходимые примочки? Драконы, гоблины, маги, единороги, эльфы с просветленным взором, поющие под звездами эльфийские королевы и, наконец, Большой и Страшный Враг? Если меня вдруг выкинуло в некий квазифеодальный мир, набитый волшебством и магическими народами, то по всем правилам литературного веризма ко мне давно должен был заявиться волшебник, взять под покровительство и начать готовить к некоей героической миссии. Тьфу ты! Учитались вы, сударь, Fantasy по самое не могу. Но с другой стороны, если я еще не видел эльфов, будь они неладны, поганцы остроухие, это не значит, что их здесь нет. Может, они в другом регионе живут? Или в резервациях… Было бы забавно однажды обнаружить, что ты попал в мир Сапковского (Господи, только не это!), Сташеффа или, к примеру, в Говардовскую Хайборию. Только здесь как-то… Цивилизованно, что ли? Для Хайбории-то. И не припомню, чтобы у Говарда где-нибудь упоминалось знамя Венеции. А для мира Толкина все окружающее выглядит слишком запущено. Вот Никочка Перумов любит таких разложившихся висельников и кучи дерьма на улицах. Реализьм, понимаете ли. Кондовый».

Если рассуждать логически, то, находясь в любом месте, от тюремной камеры до Нью-йоркского Всемирного Торгового Центра, путем наблюдения можно получить массу информации. Стены камеры исписаны и разрисованы предыдущими постояльцами, и ты в большинстве случаев можешь узнать, что два года назад, допустим, здесь сидел некий Гога, повинченный за банальную кражу, а шесть лет тому эти самые нары украшал собой знаменитый серийный маньяк Эдик Кровавые Когти – любитель философических размышлений, искусства эпохи Возрождения, фламандской живописи, поэтов Серебряного века и девочек в возрасте до десяти лет.

Точно также и в главном торговом центре второй столицы Америки: полно надписей, указателей, бесплатных газет и справочных кабинок. Ты знаешь, куда пойти и что купить.

Будем действовать по тому же принципу: искать печатное или рукописное слово.

Вывесок крайне мало. Над трактирами в основном громоздятся рисованные на жести рекламы, очевидно, обозначающие название заведения. Вот эта картинка, определенно, «Свинья и ухват». Эта – «Три короны». Любопытно, какие именно короны имеются в виду? Во Франции вроде бы всегда было одно королевство.

Возле виселицы тоже ничего интересного. Это только враги всего прогрессивного человечества, немецко-фашистские изверги, снабжали изловленных партизан соответствующей табличкой наподобие «Поджигатель» или «Комиссар». Дабы обыватели не перепутали с уголовниками, отмеченными краткой вывеской «Вор» или развернутой: «Он украл у немецкого офицера пачку сигарет!».

Тевтонцы всегда плохо относились к нарушителям закона. Будь то политические преступники или банальные урки.

За что повесили тутошних – непонятно.

О! На доме со знаменами болтаются здоровые желтоватые листы, исписанные сверху донизу. Пойдем глянем.

– Гришка, твою мать! – шикнул неожиданно научившийся разговаривать глухонемой. Ослище остановился возле лотка и начал жевать капустные листы. Торговка, естественно, выкрикнула и замахнулась. – Пойдем, пойдем. Да не упирайся ты, ишак хренов!

Четыре листа из неизвестного материала. Будто бы очень тонкая кожа. Неужели знаменитый пергамент? Текст латинский, это заметно по некоторым случайно знакомым по книжкам словам, наподобие «est», «Spiritus Sancti», «justitia» или «patria»[8 - «Есть», «Святой Дух», «законность», «отечество». (лат.)]. Казакова более интересовали подпись и дата. Если висит документ, значит, либо приказ, либо новый закон или распоряжение местной власти. Если получится узнать, кто здесь главный, можно будет хоть немного сориентироваться.

Казаков пробежался глазами по строчкам, инстинктивно ожидая увидеть подпись наподобие «Арагорн Первый, король Арнора и Гондора», но…

Главное наблюдение: это не оригиналы документов, а копии. Все четыре бумаги написаны одной рукой, разборчивым почерком умелого писца. Подписи тоже одинаковые и, видимо, прочно удостоверяются большой красной печатью с донельзя знакомым символом – тремя леопардами Англии. Так, простите, мы что, в Англии? Часы со всей уверенностью показывают координаты Северной Франции. А подпись…

Простая подпись. На латыни:

«William de Lonshagne qui ex nomine Richard Rex».

Даже дурак поймет: «Вильям де Лоншан от имени короля Ричарда».

Вопрос только в том, кто такой этот Вильям де Лоншан и от имени какого Ричарда он говорит?

Ричардов много. Целых три. Первый – знаменитый король Львиное Сердце. Каждый советский ребенок читал Вальтера Скотта.

Следующий – Ричард II – ничем себя не прославил. Король как король. Обычная посредственность, вроде Людовика XIII Французского – мужа Анны Австрийской, которую спасали мушкетеры. Помните, интрига с алмазными подвесками?..

Ричард III старательно описан известным драматургом Билли Шекспиром в одноименной трагедии. Если у нас правит Ричард Третий, горбун, скряга и интриган, то мы благополучно оказались во временах войны Алой и Белой Розы. Наши поздравления, Сергей Владимирович. Допрыгались. Срочно вспоминаем книжки Стивенсона…

Время! Нужна дата! Вот она, родимая-искомая… Только не привычными арабскими цифрами, а длиннющим построением в виде заглавных латинских букв. День и месяц определить можно – 22 июля. Казаков не был учен разбирать латинские цифры сверх числа пятьдесят, обозначаемого буквой L, и воображение тоже почти ничего не подсказало. Но, видимо, последние несколько знаков – LXXXIX – могут обозначать число 89. Это если следовать логике…

У Александра Дюма говорится – важные указания главы всех католиков, папы римского, всегда вывешиваются на дверях церквей. Может, возле собора больше повезет? Но туда идти опасно. Напорешься на вышестоящее начальство в виде епископа или какого-нибудь там кардинала, и фальшивая глухонемота не спасет. Подвал, цепь, дыба, инквизиция, поминай как звали.

Ну-ка, это что? В смысле, четвертое объявление?

Бинго!

Последняя бумага была самой пышной, и печать, в отличие от остальных, леопардовых, изображала перекрещенные ключи. Всякий образованный человек узнает символ святого Петра. Подписано: «Climentus, Papa et Pontifex» – «Климент, папа и верховный священнослужитель». Но Казаков представления не имел, когда правил папа Климент, и вообще подозревал, что Климентов, как и Ричардов, а также прочих других Людовиков, было как собак нерезаных.

Словом, порадуемся собственной неудаче, святой брат. Из всех полученных сведений выделяются лишь несколько полезных деталей. Сейчас на троне некий Ричард, у которого не то премьер-министром, не то наместником некий господин де Лоншан. Но Ричард, король Британии, никак не может управлять Францией.

Кстати, над замком действительно колыхается знамя святого Георгия, которым хулиганствующие английские болельщики размахивают на каждом матче «Манчестер Юнайтед». И еще виден темно-красный штандарт с тремя золотыми леопардами.

Казаков, плоховато знавший историю западноевропейского Средневековья, никак не мог вспомнить, существовал ли период, когда французские земли подчинялись Англии. Что-то такое имело место, но когда?

Может, действительно альтернативный мир? Без гоблинов и эльфов, но с другой историей? Хрен разберешь…

Поехали-ка мы лучше в родные леса. Нечего нам делать в этом городе. Скучно, вонюче и все абсолютно непонятно.

Домой!

Гришка, кстати, отнюдь не упрям, как бухарский ишак из соловьевского «Ходжи Насреддина». Просто осляк с характером. Справиться можно. Причем без колотушек, а добрыми уговорами.

Двинулись. На большую дорогу. И домой…

Дома стоит К-250. Пусть изломанный, разбитый, но все-таки свой. Родной.

А здесь – чужое. И люди – чужие.

…Это как приходишь в огромную питерскую коммуналку, сняв там комнату. Тебя должны признать своим здесь живущие. Но разнохарактерным соседям надо сначала присмотреться к новому жильцу. Твое же мнение о людях, обитающих в комнатах рядом, вместе с которыми ты пользуешься одним сортиром и одной ванной, – дело са-авсем другое. Если не третье.

– Что, покатили обратно, в лес? А, Гришка? Поедем домой? Обещаю, я тебя отдам в хорошие руки…

Ослик по-человечески кивнул. Тупой ишачьей башкой. Посмотрел на хозяина смиренно и горько. Будто великий русский писатель Ф. М. Достоевский на разожравшегося кредитора.

Согласился.

Поехали.

Один осел и один человек. Или один осел на другом осле.

Глава восьмая