Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны

Сан Саныч, хотя и не занимался этим непосредственно, склонялся к большим цифрам, поскольку он считал, что развиваться, то есть сохранять и преумножать сумму знаний и навыков, может только очень большая популяция людей, даже оснащённая мощным инструментарием и даже в благоприятных условиях, когда не надо постоянно бороться за выживание. Малочисленное общество, не имея возможности заниматься сразу всеми отраслями знаний на должном уровне, обречено на деградацию, на постепенную утрату навыков, материальных и духовных ценностей, и превращение в стадо животных.

Уставом запрещались политические партии. Суд вершил командир при участии выборных заседателей. Наказания определялись конкретными условиями существования. Лучшей гарантией против несправедливости и неоправданной жестокости, по мнению многих, была именно общедоступность всей информации. Любой и всегда мог задать своё “почему?” и докопаться до истины.

Так или иначе, Сан Саныч испытывал удовлетворение от этого Устава, простого и ясного, вмещавшего весь здравый смысл, по-детски справедливого, очищенного от земного лицемерия, корысти, неравенства.

Постепенно в главный зал ЦУПа начали собираться ответственные руководители. Засветились экраны. Работа оживилась. Шли всевозможные проверки.

Он неотрывно смотрел на экран.

Объявлена получасовая готовность и все были в напряжении. Отдавались мало понятные для непосвящённого команды, постоянно докладывалась готовность тех или иных систем, космонавты переговаривались с операторами. Наконец, прошли основные проверки, пошёл отсчёт…

И вот на огромном экране титанических размеров ракета осветилась яркой вспышкой – есть зажигание! – окуталась дымом, тронулась… и медленно, но всё быстрее и быстрее начала подниматься. Из огромных сопел било ровное, казавшееся твёрдым яркое пламя.

При мелких неполадках полёт проходил нормально, и вскоре было доложено, что корабль вышел на расчётную орбиту.

Через некоторое время были показаны старты французского и американского кораблей. По экрану близко друг к другу поползли уже три яркие точки. Происходило сближение кораблей на орбите.

Подошёл сотрудник и попросил пройти в рабочую комнату. Опять возникли вопросы по траекториям отлёта и уклонению от осколков. Часть кораблей не укладывались в график подготовки. Постоянно перетасовывали груз, стараясь всё, что в крайнем случае можно было потерять, погрузить на последние корабли.

Расчётный риск последнего из кораблей оказался слишком велик, его запуск почти бесполезен. Разгрузить его не было никакой возможности, переложив груз на другие корабли. Экспедиция несла первые неотвратимые потери. Однако решено было всё равно запускать. Мизерный шанс уцелеть или получить негибельные повреждения всё-таки был.

Под утро все вопросы были сняты, и Сан Саныч вернулся в главный зал ЦУПа.

Сближение шло, в общем, нормально. Мелкие неполадки в большом числе были на каждом из кораблей. Экипажи постоянно в напряжении занимались их устранением. Многое оставлялось “на потом”.

Тем не менее, стыковка русского и французского кораблей, несмотря на сумбур и нервозность, закончилась успешно.

С находившейся поблизости американской станции передавалось цветное изображение. На фоне чёрного, исколотого яркими звёздами неба сверкала и переливалась красками медленно наползающая махина двух обнявшихся кораблей.

Американский экипаж готовился к стыковке и выходу в космос… Наконец, есть стыковка!

Трое космонавтов через шлюзы вышли в открытый космос и, опутанные шлангами и тросами, стали доставать из открывшегося грузового отсека элементы конструкции и укреплять их на внешней поверхности. Космическая стройка!

Успешные действия экипажей и завершение главных стыковок без серьёзных происшествий всех приободрили. Нервная суматоха незаметно перешла в радостное оживление. Засветились лица сотрудников. Впервые начали выходить на перекуры.

Сан Саныч решил немного отдохнуть в ЦУПовской гостинице. Войдя в номер, он тут же плюхнулся на диван, включил телевизор. По единственному работавшему каналу передавали репортаж с орбиты.

Долго возились с переносом оборудования из отсека в отсек, не раскрывались антенны, кто-то снова и снова выходил в космос…

Космонавты как альпинисты, только очень неуклюже, цеплялись за выступы, карабкались, срывались, удерживаемые страховкой, помогали друг другу, словно муравьи тащили громоздкие конструкции…

Часто перед камерами крупным планом проплывали их шлемы с тёмными светозащитными забралами. Трудно было представить, что за ними скрывались прелестные девичьи личики.

Медленно, словно крадучись, со стороны Земли подошёл автоматический грузовой корабль. Завис, замигал причальными огнями. Его вручную “заарканили”, аккуратно подтащили к связке, “заякорили” и не стыкуя начали разгружать.

Не верилось, что всё это происходит сейчас и наяву, а не в очередном космическом боевике!

Затем показали суету в ЦУПе, американский старт и весёлые, но в то же время, деловые лица разноцветных американских девчонок.

“Им больше не суждено вернуться на Землю!” – словно током обожгла его эта чудовищная истина. Он живо представил себе, что эти милые, ясноглазые созданья находятся всего в каких-нибудь трёхстах-четырёхстах километрах от поверхности Земли, видят её перед собой и на неё не вернутся уже НИКОГДА!

Между ними и их родной планетой – непреодолимое пространство, спрессованное волей человечества. Пёстрые девчонки там в космосе – это уже другая цивилизация!

Не так ли вот когда-то отправлялась экспедиция на Землю с умирающего Марса?

Марсиане или марсианки, а может быть, всего одна из них, высадились на Землю, испытывали неисчислимые трудности и лишения, постепенно утратили свой драгоценный груз знаний и орудий, затем всё же размножились и дали начало нашей цивилизации, сохранив наследие прошлой лишь в неясных полузабытых легендах и верованиях.

Ведь доказано же генетиками, что все земляне произошли от одной женщины, да и цивилизация-то наша как надстройка общества ещё очень молода! Все её достижения на пути техногенного прогресса – ничто по сравнению с гигантскими и необъяснимыми возможностями самого человека, являющегося, по всей видимости, продуктом гораздо более древней и могущественной цивилизации.

Не уготована ли нашей цивилизации подобная судьба? Впрочем, и это было бы уже неплохо!

Космические кадры сменялись неестественно уверенными выступлениями руководителей и “слезоточивыми” напутствиями людей “из народа”. Было видно, что настоящие искренние чувства они скрывали за высокопарностью фраз или искусственностью интонации, потому что впервые они могли сказать голую правду о главном, но так много было сказано подобного по всяким недостойным поводам, что теперь эта правда выглядела бы ложью.

Один из руководителей подготовки демонстрировал перед камерой уникальный груз, отправляющийся на Марс.

Бесценный груз, квинтэссенция цивилизации, включал обширнейшую компьютерную библиотеку по всем отраслям знаний и искусств, представительный генофонд человека, земных животных и растений, запасы горючего, воздуха, воды и пищи, а также инструментарий выживания.

Демонстрировался миниатюрный землеройный электрический комбайн, он же – подъёмный кран, буровая и трактор.

В багаже экспедиции – уникальное медицинское оборудование и инструменты. Универсальный обрабатывающий станок с компьютерным управлением – целый завод в чемоданчике – привёл бы в восторг любого умельца-Левшу, а миниатюрное сварочное оборудование!..

Потом был продемонстрирован марсианский автомобиль. Эту ажурную конструкцию не сразу-то можно было разглядеть под кучей людей и грузов, которую он лихо катил по буеракам. Весило это радиоуправляемое автоматическое чудо техники несколько килограммов, а везло на себе несколько центнеров.

Затем был показан в действии фантастический электродинамический пистолет, стрелявший малюсенькими пульками различных типов. Весил он двести пятьдесят граммов, а справиться мог с танком.

Естественно, репортёр задал вопрос, а оружие, мол, зачем?

На это специалист в полушутливой форме ответил, что одно из назначений пистолета – ракетница. След от разрыва сигнальной пули, достигающей в условиях Марса высоты в несколько десятков километров, виден с огромного расстояния, вспомнить хотя бы яркую черту метеора в ночном небе – а ведь это сгорает микрочастичка в верхних слоях атмосферы.

“Человечество привыкло верить, что оружие – гарантия свободы и права, – подумал Сан Саныч. – Оно не может без оружия. А убить можно и плазменным резаком, и гидропушкой для дробления пород, и лазером связи, и многим другим, что находится в распоряжении экспедиции. Имеется даже несколько ядерных зарядов размером с чашечку кофе. Можно убить просто словом, наконец. Но дело не в этом. По жизненному опыту, власть и оружие неразделимы, безвластие же – гибель.”

Опять пошли репортажи с космической стройки. Затем продемонстрировали марсианский телерадиоцентр с целой сетью приёмников, умещавшийся в маленьком чемоданчике. Цветные телекамеры размером с охотничий патрон, телевизоры – как пластиковые карточки, центральный пульт – не больше хорошего калькулятора.

Главная марсианская электростанция представляла собой огромные солнечные батареи, изготовленные в виде тонкой плёнки, в транспортном состоянии свёрнутой в тугие рулоны. Она давала несколько сот ватт с каждого квадратного метра. Была ещё станция, основанная на принципе термопары, использовавшая большие перепады температур в грунте и атмосфере Марса.

Санитарно-гигиеническое оборудование, швейная машинка со спичечный коробок, кухонная микроплита и микропрачечная, многое, многое другое…

Всё, что ни демонстрировалось, было просто шедевром науки, техники и дизайна.

Во всех деталях показали компьютерную модель будущих поселений. Компьютерные женщины ходили по переходам, стояли у пультов, растили фрукты, рожали и воспитывали компьютерных детей, вгрызались в породу в добывающих посёлках, наперекор бурям колесили по суровому марсианскому пейзажу на самоходных тележках, проходили воздушные шлюзы, принимали душ и даже танцевали на вечеринках под светом двух марсианских лун.

Было около трёх часов ночи. Но, выглянув в окно, Сан Саныч увидел, тысячи и тысячи окон тёмного города светились слабым, мигающим в унисон голубым светом. Люди следили за космической эпопеей.

Выйдя на следующий день на улицу, он сразу заметил, что лица людей, такие мрачные и отрешённые накануне, преобразились, потухшие взоры запылали. На всех углах живо обсуждалось то, что происходило в космосе и готовилось на земле. Первые успехи приободрили людей, зажгли в них искорки надежды.

Люди почувствовали, что всё не исчезнет, вот – дверца выхода из гибельной ситуации. Многие понимали теперь, как мало они в своей жизни сделали для вечности, и как на самом деле мало надо было для этого сделать.

Впрочем, нужно ли этой “Вечности” что-либо человеческое – это ещё вопрос!