Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны

– Так что же, гибель неизбежна? – спросил высокий человек с суровым лицом. – Нельзя ли расстрелять эти космические тела ядерными зарядами?

– Я не военный, но скажу, – ответил Сан Саныч, – предотвратить катастрофу человечество не в силах. Мощный термоядерный заряд способен испарить глыбу размером с небоскрёб или раздробить астероид с город величиной. И то при условии прямого попадания, что в нашем случае невозможно. Ракеты или космические аппараты для доставки зарядов, а также все другие средства – орбитальные лазерные и электродинамические пушки, вообще рассчитанные на мелкие и хрупкие космические цели, будут уничтожены градом микрочастиц в первые же минуты контакта с гигантским облаком осколков вокруг кометы. “Справиться” с космическим телом диаметром больше, чем весь Крым, даже рванув одновременно все ядерные арсеналы Земли, невозможно. Что касается последствий удара, напомню, что знаменитый Тунгусский метеорит, срезавший лес в радиусе тридцати километров взрывом мощностью в десяток мегатонн, был всего лишь ледяной глыбой размером с многоэтажный дом. Удар Анастасии взломает и переплавит земную кору, испарит океаны, исказит орбиту Земли. Некоторые учёные считают, что вследствие дифференциации – расслоения – вещества нашей планеты за миллиарды лет её существования в определённых слоях сконцентрировалось ядерное и термоядерное горючее. Столь мощный удар спровоцирует его детонацию. Земля на какое-то время вспыхнет как Солнце, сбросив с себя оболочку. Гравитационные силы не в состоянии будут удержать большую часть вещества, разогретого до миллионов градусов. Как плохо мы знаем то, что у нас под ногами! Мы проникли вглубь планеты, на которой жили, всего лишь на два десятка километров, а её радиус – более шести тысяч километров! Мы можем убить планету, но не смогли, да и не слишком хотели стать способными её защитить.

В зале поднялся гул.

– Товарищи, товарищи, – председательствующий, встав, пытался перекрыть этот шум, – прошу тишины. Получено указание, да и вы это сами прекрасно понимаете, обеспечить в оставшееся время общественный порядок, а людей – всем необходимым. Особо подчёркиваю, все предприятия, обеспечивающие нормальную жизнь населения, должны работать бесперебойно. На предприятиях предлагается срочно создать чрезвычайные команды под вашим началом. Мобилизуйте бывших дружинников, спортсменов, воинов запаса, отряды гражданской обороны. Задача – обеспечение нормального функционирования предприятий и порядка на вверенной территории. С саботажниками и мародерами не церемониться. При необходимости обращайтесь к военным. Оружие и инструкции получите в своих отделениях милиции.

Учтите, инструкции не могут вместить всего, да и некогда их писать. Действуйте по совести, но твёрдо. Нами составлены графики завоза продуктов. Основная масса – по предприятиям и организациям. Сразу скажу, запас продуктов таков, что его невозможно съесть за оставшееся время. Хватит многократно на всех. Телевидение и радио, электро- и теплоснабжение, транспорт и связь, водопровод и канализация, прочее коммунальное хозяйство, танцплощадки, театры, кино, кафе, рестораны и многое другое по списку должны функционировать. За этот короткий срок мы должны сделать для людей больше, чем всегда. Мне трудно подобрать слова, но наш человеческий долг как руководителей – насытить, обогатить духовно, прежде всего, а также обеспечить материально жизнь людей в этот трагический период, раз мы не можем их спасти. Перед наступлением катастрофы будет задействована система гражданской обороны.

– Это ещё зачем? Всё равно всем – конец, – раздался чей-то голос.

– А кто из вас нам скажет, что сможет спокойно созерцать, как умирает раненый ребёнок, даже если все погибнем через час?

В зале воцарилось гробовое молчание.

– Ещё раз напоминаю, системы и объекты гражданской обороны должны быть приведены в надлежащее состояние. Есть вопросы?

Вопросы посыпались градом. Сан Саныч обратил внимание, что на совещании присутствуют и священнослужители, молча с величавым достоинством сидящие в отдалении.

Думалось о чём-то прошлом и “вечных” ценностях. Неожиданно воцарившаяся тишина заставила его спуститься “с неба на землю” и прислушаться. Видимо, был задан какой-то вопрос, интересующий всех, и Представитель Президента обдумывал ответ:

– …Да, по поступившим сведениям, произошло несколько опасных инцидентов с применением вооружённой силы. Так нашим морякам пришлось вступиться за мирное население на Кипре. Дело дошло до применения ракет и авиации. Есть жертвы. Ряд кровавых стычек произошли на Ближнем Востоке и в Африке на религиозной почве. В Штатах и Европе отмечаются крупные оргии, хулиганские погромы и масса мелких драк с применением оружия. У нас, благодаря своевременно принятым мерам, ситуация находится под полным контролем властей. Но прошу не обольщаться – главное ещё впереди. На этом всё. Кто из руководителей не получил личное оружие, получите в комнате двести один.

При выходе из зала каждому вручили пачку последних документов. В двести первой комнате Сан Саныч и заместитель получили под расписку по пистолету с двумя обоймами.

Пока ехали в обсерваторию, заместитель вслух читал документы. Как много нужно было сделать! Раньше Сан Санычу казалось, что всё это делается как-то само собой. Теперь же ему приоткрылась эта бездна кропотливой повседневной организаторской работы, сравнимая с бездной космической. Сейчас, когда деньги перестали играть какую-либо роль, всё встало на свои места, как было некогда раньше – ближе к естественным потребностям людей. Простая и ясная целесообразность. Что это, военный коммунизм или тот самый “недоразвитый” социализм, которые помогали побеждать в войнах и разрухе? Или, может, чрезвычайка везде имеет одну суть, только в разных странах разные институты берутся за эту работу: где – армия, где – парторганы, где – церковь? Что лучше, что сильнее, что эффективнее – штык, идея или вера? А где наука, знание, где естество природы?

Обсерваторию они не узнали. Грузовики с продуктами превратили её в праздничный базар. Фрукты, консервы, коробки конфет, копчёная колбаса, растворимый кофе и куча всякой другой снеди, включая маленькие бутылочки коллекционных вин.

– Ваша обсерватория теперь – стратегический объект. Обслуживается по высшему классу. По списку идёт третьим номером после аппарата Представителя Президента и правительства, – хвастал экспедитор.

Хозяйственные женщины разбирали фасованных кур и мясо. Тару нужно было вернуть с грузовиком, поэтому работники во главе с членкором раскладывали на полу Солнечную систему из банок и бутылок. Вот это – пояс астероидов из мелких консервов. Здесь – группа астероидов “троянцы” из тушёнки, идущие по орбите Юпитера в резонансной точке, напротив них – “греки” – коллекционный рислинг. А это – сам Юпитер – здоровенная банка маринованных овощей. Анастасия превратилась в огромный ананас, несущийся к Земле – круглой копчёной ветчине в верёвочках.

– А вот и телескоп Сан Саныча! – воскликнул Женька, доставая из ящика бутылку крымского “Чёрного доктора”. – Ну, уважаемые дамы и мужики, объявляется праздничный пир по случаю конца света, этого замечательного открытия, которое наша доблестная обсерватория подарила миру, и которое распахивает перед благодарным человечеством новые горизонты того света!

Никто, кроме дежурных у приборов, сегодня уж больше не работал. В одном из помещений сдвинули столы, застелив их по давней традиции распечатками. Через полчаса стол был накрыт.

Когда вошли Сан Саныч с замами, просто всплеснули руками:

– Ну, друзья, это – действительно конец света!

Стол ломился от яств и был сервирован в лучших традициях академической науки.

Включили радио. Теперь всё чаще передавали торжественные симфонии. Под величественно-трогательную музыку Свиридова расселись.

Пока раскладывали всякую всячину, Сан Саныч лихорадочно соображал, что бы такое сказать, подходящее моменту и, в то же время, достойное руководителя. Вид у него был, видимо, просящий слова – сосредоточенный взгляд, зажатый в руке стаканчик с вином. Все замолкли и смотрели на него.

Он встал. Рот начал говорить сам:

– Друзья!..Вся наша жизнь вспоминается по ярким эпизодам. У кого их было больше – тот больше и жил. Нужно уметь эти эпизоды замечать, стремиться их создавать. И дни растянутся в годы, а последние мгновения – в вечность! Конец близок, но он ещё так бесконечно далёк! Я чувствую, что главное в нашей жизни ещё впереди. Все люди смертны. Всё превратится во прах. Что останется после? Только материализованное знание – информационный след. Для кого? – Для других людей, других разумных существ, для самовоссоздающейся Природы. Очагов живой природы и даже разумных существ наверняка много в окружающей Вселенной. Мы запускаем во все стороны искусственные маяки с квинтэссенцией человеческих знаний и замороженными клетками, несущими генокод всего живого на Земле. Чрезвычайные усилия прилагает человечество, отправляя к Марсу отряд кораблей с женщинами на борту, чтобы попытаться зачать там новую, чистую и добрую космическую цивилизацию. Многие месяцы и даже годы они пробудут в опасном космосе и, если увидят, что на Земле возможно возобновление жизни, вернут на неё жизнь. Как низко мы ценили эту жизнь, эту величайшую ценность во Вселенной! Как мало мы сделали для её сохранения, считая даже вполне допустимым отнимать её у других. Как мало мы делали друг другу добрых дел и говорили хороших слов, не украшая эту жизнь цветами любви! Мы – зрелая цивилизация, впавшая в беспечное и наивное, чванливое и капризное самоубийственное детство. Поэтому мы умираем. Но если мы сейчас очнёмся, соединим свои силы, сконцентрируем разум, сольём свои души в единый порыв, мы сможем, мы успеем спасти Жизнь. Она вечна, но её вечность – в наших руках!

Воцарилась тишина. Каждый думал о вечности и силе жизни, этой самой большой тайны, изошедшей из далёких глубин прошлого и наверняка прошествующей в будущее.

Молча встали. Осушили бокалы. За еду взялись не сразу.

На нужный лад всех настроил, как всегда, Женька:

– Вот это колбаса! Если в каждый конец света будут так кормить, я согласен переживать его ежеполучечно!

– В раю, наверное, колбаса вкуснее, – вставил кто-то.

– Там её вовсе нет. Там только сад, в крайнем случае, огород. Животных там не едят. Вегетарианство! Колбаса только на этом свете, – отпарировал Женька.

– Надо будет прихватить килограммчик.

– А ты уверен, что тебя с колбасой – именно в рай, а не в ад? Вообще, рекомендую брать только спирт. За спирт всё и везде можно достать, – подхватил руководитель эксплуатационников на ВЦ, – я вот тут запросто настоящие французские “Клима” за спирт выменял.

– И что, выпил?

– Не… на второй машине, где одни девчонки работают, стал контакты протирать.

– Девчата! – обратился Женька к девушкам со второй машины. – И как ваши контакты?

Те прыснули, а одна, самая бойкая:

– Под высоким напряжением!

Все постепенно оживились. Помещение наполнилось естественными для такого мероприятия гвалтом и прочими звуками, олицетворяющими жизнь в одном из её приятных проявлений.

Следующий тост провозгласил членкор:

– Предлагаю выпить за нашу науку, которая хоть и не прибавила нам богатств, зато подарила эти сладостные мгновения встретить время “Ч” заблаговременно, с открытыми глазами, полной информацией и наполненными бокалами, а то бы так и подохли в темноте, как букашки, раздавленные ногтём. Жаль только, ещё бы чуть-чуть усилий – и наука научила бы нас летать как мух, чтобы, выпорхнув из-под занесённой длани, сесть обидчику на нос! Да здравствует наука!

Выпили. Слово взяла бойкая секретарша Зоя, раскрасневшаяся от вина и волненья:

– А я считаю, небеса не зря посылают нам ангела смерти, потому что мы действительно не ценим жизнь, разбазариваем её по-пустому, а то и вовсе употребляем для зла. Так уж и получается: что имеем – не храним, потеряем – плачем! Давайте хоть в эти дни поживём так, чтобы прийти к черте очищенными и удовлетворёнными. Я вас всех люблю, дорогие мои! – слёзы невольно потекли у неё из глаз.

Все с нею чокнулись, а бывший директор поцеловал.

Притащили профсоюзный магнитофон. Грянула музыка, олицетворяющая пение души в кузнечно-прессовом цехе. Молодые практиканты сорвались с мест и показали, что происходит в невесомости, когда корабль со всех сторон бомбардируется крупными астероидами. Когда магнитофон заработал словно электрический разрядник, к парням присоединились девчата со второй машины. Неведомо, что испытывала женская половина собрания, но другая половина действительно подверглась воздействию электричества высокого напряжения.

Народ разбился на небольшие оживлённые кружки. Спорили, доказывали, произносили тосты за здравие и за упокой, как всегда, много говорили о работе, танцевали, целовались, затем пили кофе с пирожными и конфетами, курили, рассказывали свежие анекдоты про комету и космические прикольчики Василия Ивановича с Петькой, учёного чукчи и Рабиновича с Сарой.

Под общий шум Сан Саныч ухитрился незаметно улизнуть, прихватив увесистый пакет с деликатесами. Миновав молоденького солдатика, стоявшего на часах и мечтательно вслушивавшегося в доносившийся гомон, он очутился в своём уютном “Москвичонке”. Пушка была на месте.

Поехал в больницу. Вечерело. Темнота давала ему относительную безопасность – седока не разглядеть. Доехал спокойно, если не считать, что среди нескольких военных патрулей попался один гражданский. Красные повязки людей с автоматами были плохо видны в темноте. Сердце было не на месте.

Мотоциклисты у больницы были на посту. На их рукавах уже красовались повязки, а за спинами поблёскивали воронёной сталью новенькие “Калаши”. Поделившись с ними снедью, Сан Саныч выслушал доклад, что всё в порядке, Анастасия уже пыталась встать и подошла к окну, но сёстры её поймали и уложили.