Политические сочинения

С изменением общественных отношений многие представители государственной школы отошли от узкого государственного детерминизма и соответствующего ему формально-юридического подхода. Изменился круг исследуемых проблем и источников: предметом изучения чаще становились «хозяйственный быт», «государственное хозяйство» и соответствующие источники.

Таким образом, философская система Гегеля оказала значительное влияние на формирование концепции государственной школы, во многом определив ее философские, правовые и исторические взгляды и подходы к изучению российского исторического процесса. Изучение философских основ русской историографии позволяет лучше понять происхождение и дать более глубокий анализ современных философско-исторических концепций истории России.

Отношение одной из наиболее влиятельных школ русской историографии к философии истории Гегеля, к его философии в целом – важная тема изучения истории русской философской и общественной мыс ли и одна из фундаментальных проблем развития философско-исторической науки XIX в. Поднятая здесь проблематика – одна из реальных сфер самостоятельного развертывания богатой выдающимися представителями и исследователями философско-исторической мысли России в ее соприкосновении с западной и через нее – с мировой научной и философской мыслью, в решении сложных и важных проблем, связанных с анализом реальных процессов российской истории, их социального, экономического и духовного содержания и исторических перспектив.

Дальнейшие философские исследования в этой области помогут нам выявить глубинные пласты и все богатство отечественной мысли в одной из важнейших областей исторического и философского знания.

Печатается по изданию: Медушевский А.Н. Гегель и государственная школа русской историографии // Вопросы философии, 1988. № 3.

Теория государства как юридического лица

Философское раскрытие теоретических понятий правовой науки важно по следующим причинам: во-первых, становится возможным реконструировать их смысл в культурном контексте различных исторических этапов и стран, что создает основу сравнительного исследования; во-вторых, выясняется направленность содержательных изменений данных понятий во времени, что позволяет говорить о динамике теоретической мысли и определенных стадиях ее развития; в-третьих, оказывается понятным функционирование теоретических понятий (которые одновременно могут выступать и как юридические понятия) в правовой и политической практике. Данный подход, реализованный на значительном сравнительном материале, позволил нам сконструировать теорию конституционных циклов, которая связывает воедино основные фазы развития конституционного строя с изменением типов легитимации власти и используемыми для этого понятиями. Теория конституционных циклов позволяет объяснить феномен неравномерности правового развития и появление в нем через известные промежутки времени сходных фаз; выдвигает модель соотношения позитивного права и правосознания на разных стадиях развития; наконец, дает возможность конструирования конституционных изменений и использования для этого специальных политико-правовых технологий[201 - Медушевский А.Н. Сравнительное конституционное право и политические институты. М., 2002.].

Одним из существенных выводов данной теории следует признать раскрытие логики заимствования определенных политико-правовых идей в разных исторических и культурных условиях. Эта логика, как мы доказываем, связана со сменой фаз конституционного цикла, каждая из которых берет из мирового философского наследия и теории права именно тот ряд понятий, который оказывается актуальным для данной фазы большого конституционного цикла. Этим объясняется процесс циркуляции определенных теоретических понятий (таких, например, как общественный договор, суверенитет, разделение властей), исследование которого, если не сводить его к взаимодействию культур, филиации идей или вкладу определенных мыслителей, позволяет объяснить, почему та или иная концепция побеждает в конкуренции идей определенной эпохи, получает общественное признание и становится нормой действующего права, оказывается востребованной в один период и отвергается в другой с тем, чтобы затем снова оказаться принятой; наконец, каким образом концепция, выдвинутая в одной стране, оказывается реализованной в позитивном праве другой.

Предметом нашего исследования в данной статье становится одно из магистральных направлений философии права – теория государства как юридического лица. Обращение к ней интересно в контексте размышлений о параллелизме российской и германской правовых традиций нового времени, – перехода от абсолютизма к демократии; от демократической политической системы к диктаторским режимам и затем – к восстановлению демократических институтов в новейшее время. На всех этапах философская и правовая мысль двух стран, искавшая оптимальной формулы соотношения общества и государства, не могла не отталкиваться от классического теоретического наследия.

Общей предпосылкой социальной и политической трансформации в странах Центральной и Восточной Европы нового времени стал процесс модернизации. Переход от традиционного (аграрного или сословного) общества, основанного на принципах сословной иерархии (инкорпорации индивида в жесткие социальные структуры) к обществу нового времени – демократии (основанной на принципе всеобщего равенства и личной ответственности) не мог осуществиться бесконфликтно. Вопрос о механизме данного перехода ставил перед обществом и его мыслителями альтернативу революции и реформы. Теоретическим выражением данного конфликта повсюду становилось столкновение теорий народного суверенитета (Руссо) и монархического суверенитета (Гоббс), двух теорий конституционализма – договорного и октроированного, наконец, двух легитимирующих принципов политической системы – воли народа и божественной воли. В этих условиях чрезвычайно актуальным (особенно для стран Центральной и Восточной Европы) становился поиск германской классической философией, правом и социологией (от Гегеля до Вебера) разрешения данного конфликта. Концепция гражданского общества и государства как инструмента модернизации и реформ – стала основным выводом. Наиболее четкая формула их соотношения представлена теорией государства как юридического лица.

Возникшая на основе позитивизма общая теория права и концепция единого германского государственного права (в частности К.Ф. Гербера) не только предшествовали политическому объединению Германии, но и стали обоснованием данного процесса. В конце ХIХ – начале ХХ в. правовая мысль Германии при переходе от догматической юриспруденции понятий к принципам позитивизма, а затем неокантианства поставила ряд проблем, оказавшихся актуальными для других стран Европы: отношения общества и государства в условиях конституционного конфликта (Г. Еллинек); соотношение естественного и позитивного права (Г. Кельзен); теория государственного суверенитета и проблемы его разделения в условиях интеграции ранее независимых государств в единое государство) (проблематика П. Лабанда); право товариществ – фактически речь шла о публично-правовом регулировании корпоративных институтов (О. Гирке); субъективные публичные права, борьба за право и цель в праве (Р. Иеринг); социологическое осмысление государственности (М. Вебер)[202 - Подробнее см.: Juristen. Ein biographisches Lexikon. Von der Antike bis zum 20. Jahrhundert. M?nchen, 1995; Stolleis M. Geschichte des ?ffentlichen Rechts in Deutschland. Zweiter Band. Staatsrechtslehre und Verwaltungswissenschaft 1800–1914. M?nchen, 1992; Friedrich M. Geschichte der deutschen Staatsrechtswissen-schaft. Berlin, 1997.].

Главной проблемой эпохи стал вопрос о соотношении права и радикальных конституционных изменений: должны они идти с разрывом права (конституционная революция) или сохранением преемственности (конституционная реформа). Теоретическое осмысление кризиса в праве предложил Г. Еллинек[203 - Jellinek G. Verfassungsanderung und Verfassungswandlung. Eine staatsrechtlich-politische Abhandlung. Berlin, 1906.]. В развитии правовой мысли теории Еллинека противостоит концепция Г. Кельзена. Конституционный кризис интерпретируется как неконституционное (т. е. насильственное) изменение конституционной системы, результатом которого становится создание новой системы, основанной на других ценностных ориентациях[204 - Kelsen H. Reine Rechtslehre. Zweite neubearb. Und erweiterte Aufl age. Wien, 1960.]. М. Вебер в своей социологии права суммировал ряд концепций конституционного кризиса: его суть он усматривал в изменении ценностных ориентаций общества, выражающихся в понятии легитимности конституционных основ общества[205 - Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Berlin, 1964.].

Теория государства как юридического лица стала частью данного поиска в области философии и социологии права. В контексте этих споров лучше понятна логика теории государства как юридического отношения и юридического лица, которая возникла в условиях радикальной трансформации германской философии права рубежа XIX–XX вв. Ключевыми параметрами данного направления стали: переосмысление соотношения естественного права и позитивного права; разделение трактовок права в формальном и материальном смысле; конституционного и государственного права, наконец, формирование концепции субъективных конституционных прав.

Суть теории – перенесение из частного права в публичное основного понятия – юридическое отношение и юридическое лицо. В гражданском праве юридическое лицо – субъект гражданского права, организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество, отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Перенесение данного понятия из частного права в публичное превращало государство – в субъект юридических отношений, наделенный правами и обязанностями в рамках договора. Другой стороной договора выступало общество. Общий вывод делался в направлении установления консенсуса общества и государства, их конструктивного взаимодействия при сохранении ведущей роли государственной власти в процессе модернизации.

Данная теория (представленная прежде всего австрийским ученым Г. Еллинеком и германским – П. Лабандом) наделяла государство характером субъекта права, способного вступать в правоотношения с другими юридическими лицами – подданными или гражданами государства. В труде Еллинека – «Allgemeine Staatslehre» был обоснован метод юридической интерпретации основных социальных и политических институтов государства как идеальных правовых конструкций, являющихся фактически социологическими категориями – синтезом конкретных, реально существующих форм. В соответствии с этим подходом государство может интерпретироваться как объект права, правоотношение и, наконец, субъект права. Это третье понимание государства как субъекта права (или юридического лица) в наибольшей степени отвечает представлению о единстве его организации, воли и цели[206 - Jellinek G. Allgemeine Staatslehre. Berlin, 1921.].

Государство рассматривалось представителями этой теории как результат договора между обществом и властью – субъект права, что наиболее полно отвечает представлению о единстве его организации, воли и цели. С этой точки зрения, конституционная монархия выступала как тип унитарного государства, противостоящий дуалистической сословной монархии и тем более парламентской монархии британского типа. Принцип разделения властей уступал место принципу разделения функций. Парламент в целом и его палаты в соответствии с этим рассматриваются как особые коллегиально организованные государственные учреждения, в функцию которых входит участие в законодательстве (утверждение основных законодательных актов государства) и контроль над администрацией (что составляет суть принципа ответственности министров). Они не являются, однако, самостоятельными юридическими лицами, но составляют наряду с монархом (власть которого также ограничена) часть единого государства. Эта концепция конституционной монархии как унитарного государства, являвшаяся правовым обоснованием существующей политической системы, носила во многом метафизический и телеологический характер, легитимируя сильную монархическую власть (политический режим которой определяется как мнимый конституционализм)[207 - Медушевский А.Н. Мнимый конституционализм // Вестник МГУ. Сер. 12. Политич. Науки, 1995. № 2–3.].

П. Лабанд, исходя из сходных теоретических постулатов в своем капитальном труде «Deutsches Reichsstaatsrecht», интерпретировал германскую государственность как особое договорное образование – юридическое отношение, возникшее при переходе от союза государств к союзному государству. Отсюда выводились такие ключевые для германской юриспруденции понятия, как суверенитет, государственная воля и особый статус кайзера[208 - Laband P. Deutsches Reichsstaatsrecht. T?bingen, 1919.].

Признавая ведущую роль государственной власти и монархии как ее формы, правовая мысль упорно дискутировала вопрос о том, каким образом доктринальная трактовка суверенитета может быть совмещена с фактом реального существования различных государственных образований внутри политической системы. Правовая мысль Германии исходила при этом из однозначной интерпретации суверенитета как высшей власти (suprema potestas), которая является единой, неограниченной и неделимой. Поэтому она знала только две основных конструкции – союз государств (Staatenbund), где суверенитет остается у отдельных государств и союзное государство (Bundesstaat), где он переходит единому союзному центру. Логика исторического процесса образования государства состояла в переходе от первой формы ко второй. Это было выражение в теории права движения от конфедерации к федерации. Данные споры прекрасно представлены в сочинениях Лабанда, а также О. Гирке, Г. Кельзена и др. Эти правовые дискуссии делают более понятной германскую концепцию федерализма, которая в свою очередь стимулирует сходные дискуссии в современной Европе и России.

Главное отличие союза государств как формально-юридической конструкции заключается, согласно учению Лабанда, в договорном характере его возникновения и функционирования; правовым основанием государства как частноправовой корпорации, напротив, является конституция, статут. Отсюда выводилась теоретическая возможность двух типов федеративного государства – договорная и конституционная его модели. Исходя из этого (договорного начала) юридическое лицо государства определяется тем, что оно обладает собственной волей в решении стоящих перед ним задач и обязанностей. Данная метафизическая концепция государственной воли, выведенная из частноправовой концепции индивидуальной воли, очень важна для понимания того смысла, который вкладывался немецкими юристами в понятие суверенитета. Для государственного союза с этой точки зрения характерно сохранение суверенитетов государств, составляющих этот союз; для союзного государства – единый государственный суверенитет, стоящий над всеми прочими волями. Политическим выражением данной правовой системы является радикальное перераспределение власти: если в союзе государств господствует власть отдельных политических образований, то в едином союзном государстве – суверенитетом обладает только центральная власть. Суверенитет определяется как высшая власть – potestas suprema, которой (в силу ее неограниченности и неделимости) не может противостоять никакая другая власть на земле. Сущность господства, следовательно, коренится в праве, и задачей государства является поддерживать и защищать его на благо общества. Государство представляет собой юридическую личность публичного права, субъект самостоятельного права власти, является сувереном.

Фактически теория государства как юридического лица давала новый ответ на основные вопросы, поставленные в германской и вообще европейской правовой мысли предшествующего времени – суверенитета, формы правления, этических, политических и юридических ограничений власти монарха. Проблема государственного суверенитета постоянно была в центре германской философии права. Она актуализировалась в современной литературе в связи с объединением Европы, является магистральной линией дебатов о характере этого объединения – должно оно иметь статус союза государств, конфедерации или федерации, а возможно представлять какую-либо новую, оригинальную форму, еще не известную теоретикам права. В зависимости от того, на какой позиции стоят современные участники дискуссии, они предлагают свои интерпретации суверенитета – в жесткой (и традиционной) его трактовке или в гибкой (и нетрадиционной), позволяющей говорить об ограниченном, внутреннем суверенитете, ассоциированном членстве и т. д. История германского государства, начиная со средних веков до настоящего времени, дает богатейший материал для теоретической и практической политической интерпретации этой проблемы. На всем протяжении нового времени проблема объединения являлась центральной для германской философии, искусства и политики. Начиная с освобождения от Наполеона (Венского конгресса 1815 г.) проблема объединения стала в практическую плоскость. Актуальными были вопросы о выборе центра этого объединения (Австрийско-прусские войны), создания таможенных союзов и, наконец, союзного государства. Разделение Германии в результате Второй мировой войны осознается поэтому как возвращение вспять, а объединение Германии явилось естественным развитием для современного германского национального сознания. Из фактически унитарного государства, каким Германия была в период Третьего Рейха, она вновь превратилась в федеративное государство, причем закрепила федерализм как вечный принцип не подлежащий изменениям (в Основном законе 1949 г.). Понятно, что при таких исторических потрясениях правовая мысль рассматривала вопросы суверенитета с разных сторон и постоянно дискутировала о них. Каждое из государств имело свою конституцию и правовую систему, их суверенные права в процессе объединения были постоянно предметом изучения и практики. В философско-правовой мысли, однако, обсуждение этой проблемы имеет важные нюансы.

Договорные теории происхождения государства и политической власти, представленные в Европе нового времени сочинениями Бодена и монархомахов, доктринами Гоббса и Локка в Англии, Руссо и Монтескье – во Франции, авторами «Федералиста» – в США, имели оригинальную интерпретацию в Центральной и Восточной Европе[209 - Gough E. The Social Contract. Oxford, 1957; E. Barker (ed.) The Social Contract. Oxford, 1960; Medina V. Social Contract Theories. London, 1990.]. В германской правовой традиции устойчивое обращение к ним восходит по крайней мере к XVII в., в частности, к политическим сочинениям Альтузия, в котором ряд авторов усматривает предшественника теории общественного договора, федерализма, народного суверенитета и даже социального государства. Рационалистическая и секуляризированная трактовка естественного права, выдвинутая Гроцием для создания гуманистической теории международного права, оказалась отправной точкой размышлений для тех германских мыслителей, которые хотели найти договорно-правовое обоснование монархической власти и возможностей ее ограничения. Если одна группа ранних немецких теоретиков целиком стояла на позициях концепции суверенитета Бодена, выводя из нее неограниченный характер власти государя, то другая группа, испытав влияние кальвинизма и монархомахов, использовала договорную теорию для обоснования смешанной формы правления, дуализма монарха и сословий, выдвигала тезис об отсутствии тождества между государством и государем (как одним из институтов государства), обосновывала право на сопротивление тирании[210 - Staatsdenker im 17. und 18. Jahrhundert: Reichspublizistik, Politik, Naturrecht. Frankfurt am Main, 1987.].

Становление современного государства в виде абсолютной монархии делало актуальным поиск рациональной теоретической конструкции политической власти. В трудах Вольфа, Пуффендорфа, Томмазия эта задача решалась в рамках теории общественного договора. Государство переставало восприниматься как божественное установление и начинало интерпретироваться как рациональная конструкция – результат общественного договора. Власть выступала как результат двусторонних договорных отношений, а фигура правителя соответственно утрачивала прежний характер (из священного носителя власти он становился договорным партнером). Рационализация, централизация, новая экономическая политика, кодификация права и бюрократизация власти – выступали как способ достижения этой цели в эпоху Просвещенного абсолютизма, который обоснованно рассматривается как важная стадия на пути создания правового государства.

В этом контексте следует подчеркнуть вклад Лейбница – мыслителя, уделявшего первостепенное внимание договорной природе единого германского государства. Поставив проблему соотношения государств-членов единого суверенного государства, он определял это государство как «юридическое лицо» (persona civilis), наделенное единством воли. В этом смысле он может рассматриваться как исторический предшественник рассматриваемой нами концепции и одновременно той своеобразной модели федерализма, которая была реализована в Имперской конституции 1871 г.

Теория правового государства Канта и Гегеля, разработанная либеральными мыслителями XIX в. (Роттек, Р. Гнейст, Р. Моль), продвинула договорную концепцию государственной власти до признания конституционализма и парламентаризма. Спор двух течений либеральной мысли – умеренного и радикального либерализма, – выражал альтернативность эволюционного и реформационного пути. Если одна группа либералов видела идеал в классической английской модели парламентарной монархии, то другая отстаивала сохранение выработанной историей особой национальной модели конституционной монархии, ключевым элементом которой являлся монархический принцип[211 - Stahl F.J. Das Monarhische Prinzip. Eine Staatsrechtlich-politische Abhandlungen zur Allgemeinen Verfassungsgeschichte. G?ttingen, 1982.]. Для сторонников особой германской модели (как Ф. Шталь) ее сохранение выступало как главный приоритет, для их либеральных оппонентов (как Р. Моль) – между двумя моделями не было непроходимой грани, что, по их мнению, открывало путь рецепции в германских государствах более либеральных парламентских порядков.