Записки «лесника»

В те времена поступить в институт без репетитора было практически невозможно.

Родители решили направить меня по папиным стопам и наняли бывшего доцента МИИТа, а ныне труженика репетиторского фронта, ударника «червонцев» и «четвертных», некоего уникального чела по имени Вадим Николаевич.

Его я запомнил на всю жизнь!

За полгода жёсткого, как порно, репетиторства Вадим Николаевич вдолбил в наши мозги, засранные московским «Спартаком», сисястыми буфетчицами, портвейном, разбитными девками, «Дип Пеплом», «Лед Зеппелином» и прочими «Машинами времени», непреложные истины геометрии Лобачевского…

Эссе

Под «Лестницу в небо» Роберта Планта «моя рыдаль», причём перманентно.

В том же году, когда заканчивал десятый класс, мы с друзьями набрались наглости и прямо во дворе возле парка Сокольники построили настоящую «хибару» из дерева.

Строили всем миром, по правилам строительной техники.

Вечером после танцев приводили туда лимитчиц и драли как Сидоровых коз, причём с особым цинизмом.

Всё это безобразие происходило под раздолбаный кассетник «Весна» и плантовскую «Лестницу в небо».

Но простояла «хибара» недолго – пришли менты с бульдозером и всё снесли на хуй.

За нас заступились бабушки-старушки, что возле подъезда:

– Детишки фулюганють, но по-тихому, без фанатизма.

А участковый им говорит:

– Какие, в пизду, детишки? Там гондонов под лавкой больше, чем в аптеке!

Репетитор, продолжение

А также математики, основ высшей математики, физики, и – о боже! – даже русского языка и литературы как сочинения на вступительном экзамене.

Гарантию поступления доцент давал сто процентов и, как мы увидим в дальнейшем, не обманул.

Вместе со мной постигали азы и премудрости математики и физики такие же два долбака и придурка.

Они мне напоминали знаменитых героев бессмертного романа Ильфа и Петрова.

«Никеша и Владя были вполне созревшие недотёпы».

Любимыми словами Вадима Николаевича были:

– Не волнуемся, смотрим по схеме.

На любые тригонометрические функции, уравнения с тремя или двумя неизвестными у него был свой личный, специфический и индивидуальный подход.

Он терпеливо, а главное, очень доходчиво разъяснял нам решение дебильных задачек про «из пункта А в пункт Б вышел поезд или пассажир», а когда он туда придёт и придёт ли вообще, хуй его маму знает.

Это же касалось мудрёных задач по физике про сопротивление, напряжение, выделение энергии и прочей нудной и совершенно непонятной хуйни.

Короче, всего за шесть месяцев он сумел натаскать нас, что безуспешно пытались сделать учителя наших школ в течение долгих десяти лет.

Именно натаскать, а не научить!

– Забудьте всё то, чему вас учили в школе, – медленно вдалбливал в наши головы Вадим Николаевич.

«Не волнуемся, смотрим, по схеме» – это оседало в наших мозгах, как «Отче наш».

Все его «схемы» в корне отличались от школьных, но позволяли щёлкать физику и математику в пределах вступительных экзаменов в вуз, как орехи.

Плюс ко всему накануне экзаменов он достал нам пачку уже проверенных от ошибок фотошпаргалок сочинений на любые темы.

И, призвав не волноваться и действовать по схеме, сказал, что одна из этих шпор обязательно будет темой сочинения.

И не ошибся.

Вид у самого Вадима Николаевича был довольно экстравагантный.

Стрижен наголо – большая редкость по тем временам, на голове буддистская шапка, сандалии на босу ногу, парусиновые брюки.

Эдакий Корейко начала 1970-х годов. Или диссидент, свободный художник, бард и менестрель своего времени.

Мало того, он сказал, как нам надо правильно сесть на вступительном экзамене по письменной математике – через ряд, – чтобы получить три одинаковых варианта.

Результат был ошеломительный! Мы все получили по пятёрке.

Вадим Николаевич предложил не волноваться и смотреть по схеме.

Наступил день устного экзамена по физике. Тут пришлось труднее, «схема» доцента дала непредвиденный сбой, и задачка попалась злоебучая, как старушка.

Пришлось очень сильно напрячь мозги, но решение пришло в последнюю секунду благодаря магическим, вы не поверите, «смотрим» и «по схеме».

Четвёрка!!!

Никеша и Владя также отдуплились по четыре балла.

Далее мы все трое благополучно «сдули» со шпор сочинения, не доглядев по одной запятой, и дружно получили по четвёрке.

Наступил решающий день.

Экзамен по устной математике. У недотёп дела были получше, благодаря средним аттестатам 4,0 балла. А у меня только 3,0.

А проходной балл был 21,0. Их устраивала четвёрка, а мне нужно было кровь из носу получать пятёрку.

Но я с блеском решил тригонометрическую задачку, обсчитал логарифм и приговорил к смертной казни мудрёное уравнение прямо у доски. Профессор только крякнул и спросил, что за «схема» и откуда я её знаю, слегка прихуел, но вывел твёрдую пятёрку.

«Ура, товарищи!» – как говаривал Левитан.