Записки «лесника»

«Ты уже вытер задницу?»

Но куда же без футбола – вроде и роман не о нём, но игра в ножной мяч так плотно окружала мою школьную жизнь, что без неё никуда.

«Генерал уделял отхожим местам столько внимания, будто от них зависела победа Австро-Венгерской монархии.

– Ты уже вытер задницу? – спросил генерал-майор Швейка».

Ярослав Гашек, как всякий гениальный автор, заглянул в будущее.

В далёкие 1970-е годы не то что поссать, но и посрать в Луже в перерыве матча было архисложно и архиважно.

Немногочисленные кабинки для сранья были пожизненно заняты, и оттуда неслись нечленораздельные крики то ли о помощи, то ли о…

– Мужики!

– Мужики, выручайте, меня сильно пронесло, а бумаги нет, – вдруг раздался вопль из крайней кабинки.

Народ шуганулся, а самый сердобольный отодрал наклейку от пива «Жигулёвское» и сунул её мужику через верх кабинки.

Героический поступок мужика имел непредсказуемые последствия.

Многие во время справления малой нужды ещё и умудрялись посасывать пивко из горла.

Несколько десятков наклеек пива «Жигулёвское» потянулось к кабинке безымянного мужика.

А самый отчаянный отодрал кусок газеты, в которую была завёрнута вобла.

Поступок по тем временам сверхгероический – руки вытирать было катастрофически нечем, не говоря уже о жопах.

Радости мужика не было границ, и нашей тоже.

«Спартак» в тот день выиграл, и долго ещё «старички-боровички» отправляли мужика гадить «на фарт» в перерыве матчей, категорически оставляя его без подтиралова.

В Германии с туалетной бумагой получше.

Не только на матчах второй Бундеслиги, но и на играх четвёртой региональной лиги есть замечательные сортиры.

Мраморные, с огромными зеркалами и люстрами модерновыми – галогенными.

Смотришь в такое зеркало и сам себе льстишь, кажется, что твоя мотня больше, чем у легендарного «мужика с огромным хуем наперевес».

Гадишь – как отдыхаешь на пляже где-нибудь на острове Мальорка.

Тёплый воздух поддувает прямо в очковое.

А бумага – жопу вытирать – только что не с водяными знаками.

Не говоря уже о ВИПах-хуипах там же.

Пиво бочковое такое свежее, что монета в один евро легко лежит на пене.

Представил матчи нашей третьей лиги – стадион «Торпедо», например.

Миллиардер Мамут выходит поссать в перерыве – прямо возле углового флажка, – стыдливо прикрыв елду ладошкой.

«Это наша Родина, сынок».

Доронина

Когда после матча с хохлами меня в очередной раз забрали в мусарню, то предъявили хулиганку:

– Лобановский, Лобановский, пососи наш хуй московский!

– Раз, два, три, четыре, пять – всех легавых в рот ебать!

Вместе со мной приняли мужика, у которого я сидел на загривке и оттуда это скандировал, а многотысячная толпа подхватывала, особенно сильным был резонанс в туннеле по пути на метро «Спортивная».

Мужик дал рядовому «пятёрку» и тот разрешил позвонить.

И вот…

Через некоторое время в мусорской обезьянник прямо в станции метро «Спортивная» приезжает… кумир Родины, народная артистка СССР, будущий руководитель «нового» МХАТа, красавица и великая артистка Татьяна Васильевна Доронина.

Это оказался её очень близкий родственник, и их диалог с мусорским начальником слышали все – помещение было маленькое.

– Ты чё, меня не узнал? – орёт Доронина и суёт мусору в лицо ксиву депутата Верховного Совета СССР.

Мусор в шоке, и заикаясь, говорит:

– Так они, – и тычет в нас пальцем, – предлагали трахать милицию, и сосать член тренерам…

Татьяна Васильевна чарует его своей знаменитой улыбкой и с неподражаемым, свойственным только ей придыханием орёт на всю мусорскую:

– Да пусть сосёт хуй этот твой Лобановский всю жизнь, а вас пидорасов-ментов, давно пора всех в жопу ебать, охуели тут совсем!!! – И, тыча мусорку своей красивой, изящной, наманикюренной ручкой в погон, уже чуть тише добавляет: – Завтра ты у меня вообще рядовым будешь, честь возле сортира отдавать.

После этого нас с мужиком отпускают, и на своей шикарной иномарке Доронина подвозит меня прямо до дома.

Когда работал на «Мосфильме», доводилось встречать Татьяну Васильевну на студии.

Меня она, конечно, не узнала, звезда была тогда— о-го-го!

Доронина курила «Беломор», очень громко ругалась матом и ходила в дублёнке до пят, красоты неимоверной.

Хотя и сама царица была ещё та.

Но это уже абсолютно другая история и имеет прямое отношение к моей работе на киностудии «Мосфильм».

«Мосфильм»