Орин. Продолжение романа «Тёмное Пламя»

Оторванная человеческая рука выплыла из очередного отсека с развороченным входом и повисла прямо перед лицами женщин.

В принципе, подобные страшные находки были на погибшем корабле не редкость. Но вот так, внезапно выплывшая рука… Такое могло ошарашить кого угодно. Эра и Мидори подлетели к руке. Она была оторвана чуть выше локтя и раньше принадлежала мужчине. Рука относительно небольшого размера, довольно ухоженная, на безымянном пальце платиновый перстень с большим тёмно-голубым камнем, похожим на сапфир. Камень сразу заинтересовал Эру. Преодолев отвращение и некий внутренний запрет, она поймала руку и внимательно осмотрела камень.

– Это не сапфир, – взволнованно сказала она, – подобные кристаллы мы используем в «звёздочках» для мнемозаписи. И, судя по тому, что это первая такая находка, перстень, как и рука, принадлежали далеко не простому человеку. Очевидно, у них правом на мнемозапись обладает не каждый.

– То есть брагодаря этому кристаллу  мы можем увидеть многое из того, что видел и пережил её обрадатерь? – с проявившимся акцентом поинтересовалась Мидори.

– Похоже, так, – подтвердила Эра.

– Очевидно, мы с тобой нашли ценную вещь, – заметила Мидори, овладев собой. – И ещё. Обладатель этой руки, может быть, остался жив, тела нигде не видно. Если он не простой звездолётчик, его должны были спасти.

Эра кивнула и ещё раз внимательно осмотрела кристалл*.

(* Фрагмент романа «Тёмное Пламя»).

Орин очнулся. Благодаря произведениям, записанным на компьютере, он понял, что увидел неизвестную космическую цивилизацию, и это не очень удивило, в своё время асы и ары освоили большой кусок космоса, и информация об этом сохранялась. А то, что он увидел далёкое будущее, не могло прийти на ум. Потрясло другое – он узнал Кольцо!

Эра и Мидори ошиблись, оно было не из платины, а из орихалка не огранённого бриллиантовой гранью, сияющий же на нём камень, похожий на сапфир, тоже был орихалком, вернее, сверхкристаллином. Не все кристаллы кристаллина превращались в орихалк, часть сохранялась, будучи вмурованной, в орихалковую массу, и те, в ком не спали Высшие Силы, умели их находить. Они различались по цвету, почему-то повторяя цвета радуги. Были просто прозрачные и полупрозрачные кристаллы с зеркально-серебристым металлическим оттенком, такие как обычный кристаллин, красные, огненно-оранжевые, золотистые, изумрудные, голубые, и особо ценные синие и тёмно синие. Чем темнее синева, тем ценнее камень. И ценность не была абстракцией, чем ближе цвет камня был к фиолетовому спектру, тем большей информационной и энергетической ёмкостью он обладал. Интенсивный синий цвет таких кристаллов в Асгарде называли цветом индиго. Впрочем, интенсивность их цвета зависела от того, сколько, на данный момент, в них было аккумулировано энергии, чем больше энергии, тем более тёмно-синим был цвет, если же энергии было мало, цвет становился тёмно-голубым. Все вмурованные в орихалк кристаллы обладали информационной и энергетической ёмкостью намного превосходящей ёмкость обычных кристаллов, и были идеальными кристаллами компьютера. Но камни цвета индиго далеко превосходили по этим показателям остальные. В один такой камешек, умещающийся на перстне, можно было, записать целую виртуальную вселенную. И они, видимо, обладали собственным интеллектом, поскольку были естественно возникшей почти непознанной компьютерной программой.

Свойства, и особенно последнее, остались малоизученными. Достоверно было известно, что перстень с таким камнем помогает, и весьма существенно, пробуждать Высшие Способности, и в целом способствует здоровью и долголетию. Так же непостижимым путём владельцу перстня способствовала удача. Были даже перстни, надев которые можно

было сразу оказаться в нуль-пространстве, и, соответственно, в этом мире стать невидимым, но таких было немного. Их испокон веков почему-то называли «Прелестные Кольца» или «Кольца Прелести». Сколько их было и осталось, никто не знал, к тому же, владельцы перстней часто скрывали факт, что владеют ими. И была легенда о самом главном из колец – Аркестоне, или Аристоне, так назывался кристалл его венчающий. Название означало: самый лучший, безупречный, камень чистой воды. Это был невероятный по информационной и энергетической ёмкости кристалл, и ходили самые немыслимые легенды о том, что в нём заключено, и какое могущество он даёт. Описания, снимки и видеозаписи перстня сохранились, были они и на компьютере Орина. И поэтому он легко узнал его.

Это был Аркестон!

То же, что в видении он был тёмно-голубым, а не тёмно-синим объяснялось, видимо, тем, что он около двух веков пробыл в космосе, на разрушенном корабле, и потерял много энергии.

Но ещё удивительнее было другое, Орин ощутил – это его перстень! Сейчас он как никогда чувствовал, что прожил много жизней, и когда-то, в прежних воплощениях, владел им. Так же пришло чувство, что кольцо, проявилось неслучайно. Это знак, что однажды оно вернётся к нему. Он ощущал – кольцо ищет его несколько веков, и уже почти нашло! Оно близко! Оно где-то рядом!

Видение, которое, казалось, должно было окончательно не дать Орину спать, оказало, противоположный эффект. Видимо есть лимит впечатлений, которые можно выдержать. Он заснул как убитый.

4.

Однажды к его шатру пришёл лично Мудрый Бобр и с неподдельным уважением попросил разрешения войти.

Ошарашенный Орин, конечно же, немедленно пригласил старшего наставника, и предложил ему почётное место на волчьих шкурах. Кивнув, старик опустился на шкуры и долго молча смотрел на колеблющееся пламя очага.

– Орин, – наконец сказал он, – ты удивил нас. Ты меньше всех подходишь, чтобы выживать в лесу, и, ты лучше всех сумел это! Задача первого круга обучения сделать Священную Чащу родным домом – лес из врага должен стать другом. Так вот Орин, твоим другом он уже стал. Мне больше нечему тебя учить, на первом круге.

Орин изумлённо молчал.

Понимающе взглянув, старый воин продолжил.

– Ты слаб Орин, извини, это так, и ты и сам это знаешь. Но ты умён и умеешь думать о завтрашнем дне. Поверь, такой дар встречается гораздо реже, чем сила. И такие люди могут быть полезны племени не меньше, а часто и куда больше чем самые великие кшатрии, – так называли воинов и охотников. – Мы много говорили о тебе…

Мудрый Бобр опять замолчал, явно обдумывая как лучше сказать то, что намеревался. Багровый отблеск очага лёг на изборождённое морщинами лицо.

– Кроме того ты корн, или, как говорим мы – гой, – наконец, продолжил он, – а гои часто обладают способностями намного превосходящими способности обычных людей – изгоев, или орнов, как говорят на твоей родине. У нашего рода много хороших кшатрий, но у нас только один по-настоящему искусный вед – Чёрный Лебедь, благодаря его искусству ты не ушёл в страну мёртвых. Он просил наблюдать за тобой, поскольку полагает, что ты, как и твоя мать, обладаешь способностями к ведовству. И мы убедились – он прав. Ребёнок с такими способностями, как правило, гораздо умнее и, что не мене важно, сообразительнее, чем обычный. Мы, наставники, думаем, ты принесёшь племени больше пользы, если на второй круг не вернёшься в Школу, а начнёшь учиться у Чёрного Лебедя его искусству. Ты будешь хорошим ведом, таким, какой и нужен роду.

Непонятная, и неожиданная волна поднялась в груди Орина. То, что он услышал, было великой честью. Вед уважался в племени даже больше, чем самый великий воин. И даже среди мальчишек, всех поголовно мечтавших стать великими кшатриями чтилась эта традиция. В принципе, в предложении Мудрого Бобра не было необычного, учеников ведов нередко отбирали в ходе обучения в Школе. Но услышать, что он может стать ведом, равным Чёрному Лебедю, ни один мальчишка не смел даже мечтать. Кроме главного веда у рода было четыре веда – его помощника, кроме того, были женщины-веды, их сейчас было шестнадцать, у женщин особые способности сознания проявлялись чаще в три раза. Были так же ученики ведов, и ученицы вед. Для «молодых волков» в семнадцать лет обучение заканчивалось, и они проходили инициацию как мужчины, ведов и вед обучали до двадцати лет. Главная веда рода, как правило, пользовалась большим влиянием, чем главный вед, но не в случае с Чёрным Лебедем. Его авторитет был огромным, выше был только у верховного веда племени. Однако все были уверенны, что после смерти Чёрного Лебедя главной в ведовстве станет Мерцана, ещё очень молодая, но очень сильная веда, всего пару лет назад сташая верховной ведой рода. Если весть о том, что ему – Орину, предстоит стать учеником и приемником Чёрного Лебедя, разнесётся, он сразу из парии превратится в самого уважаемого в их кругу, превосходящего по авторитету даже Синего Стрижа.

И это уже не говоря о том, что ему больше не нужно возвращаться в Школу Молодых Волков, всё же остававшуюся для него с его здоровьем и положением парии сущим адом. Да и мама, будет очень рада: веду нужно куда реже рисковать, и у него велики шансы дожить до преклонных лет.

– Спасибо тебе уважаемый старший наставник за то, что ты оказал мне такую великую честь, – вдруг, сказал кто-то в Орине его губами и его языком, – но у меня есть чувство, что мой путь – это путь воина!

Сказав такое, Орин сам изумился не меньше, чем Мудрый Бобр.

Старший Наставник долго смотрел в затухающий огонь.

– Ты знаешь, что означает твоё имя – Орин? – Наконец спросил тот.

– Всегда Вооружённый, – ответил он.

– Знаешь, именно твоё имя вначале и привлекло к тебе внимание Чёрного Лебедя, – сказал наставник, – он почувствовал, что оно не случайно, а он редко ошибается.

Мудрый Бобр опять замолчал. А затем задумчиво закончил.

– Гои не живут для себя, говорят у нас, подразумевая, что для гоя главное его долг перед родом и племенем, и поэтому гой часто не вправе выбирать для себя ту жизнь, которой он хотел бы жить, кроме того, то, что ты сказал сейчас, покажется невероятной глупостью всем, кто тебя знает. Но у каждого из нас свой Урок Кармы, и у меня почему-то чувство, что ты свой Урок выбираешь правильно.

5.

Царь Орин очнулся, и несколько мгновений переживал необычно яркое воспоминание, по-новому ощущая неведомый голос вдруг проснувшийся в нём. Так было не раз, и он никогда и никому об этом не рассказывал, даже матери. Таинственный голос, вдруг пробуждающийся в нём в наиболее важные моменты жизни, всегда был судьбоносным, и определял всё на многие годы вперёд. И он уже смирился, что голос непостижим. Равно как он давно уже понял, что этот голос даже важнее, чем удивительные видения.

Царь вновь всмотрелся в Солнце Ночи, транс вернулся, и прекрасная планета вновь открыла с пугающей реальностью, его детство.

На этот раз это был третий год обучения.

Ему уже было четырнадцать, но подорванное здоровье так и не вернулось. Однако он не выбрал путь веда, предпочтя дальнейшее обучение в Школе. Он по-прежнему отставал во всём, что требовало физической силы, ловкости и выносливости. Его ум и сообразительность, которой он особенно гордился, в купе с воспитанным матерью эгоизмом, индивидуализмом, а так же физической слабостью, сыграли плохую службу, пробудив у сверстников, вместо пренебрежения, зависть и неприятие. Не осознавая этого, пытаясь самоутвердиться, он при каждой возможности стремился показать интеллектуальное превосходство над товарищами, а иногда и над наставниками, и ещё больше усугублял положение. Неприязнь к нему росла всё сильнее.

Неожиданно у него выявился ещё талант. Он полюбил плаванье. В соревнованиях на скорость он, понятно, отставал, но научился ощущать воду как никто, и чувствовал себя там увереннее всех. Он легко переплывал озёра, которые обходили стороной их признанные лидеры и даже «молодые волки» из старших групп. Кроме того, было заметно – он храбрее сверстников. Большинству переплыть незнакомое лесное озеро мешал страх, он же умел его преодолевать. И он не был опрометчиво храбрым, напротив, благодаря умению преодолевать страх он почти всегда, находил оптимальное решение, и у него хватало мужества его осуществить. Это вновь не осталось незамеченным наставниками, и он не раз удостаивался похвал. Но теперь уважения это не прибавляло. Напротив, любой его успех раздражал сверстников, становясь предметом насмешек. Ему часто пророчили – его любовь к воде, с его хилостью обязательно закончится плохо. Часто так же попрекали тем, что по окончании Школы не будут брать на охоту и войну.

Каждый мужчина племени считался кшатрием, но большая часть мужчин, всё же занималась преимущественно земледелием и скотоводством. Группа наиболее умелых охотников занимала привилегированное положение. Они в основном охотились и составляли военную гвардию. Каждый мальчишка мечтал попасть в эту группу, и, естественно, при его положении парии, почти каждый мальчишка считал своим долгом при случае, напомнить, что он такой чести не будет удостоен никогда.

В Великом Озере было относительно узкое место, которое, в принципе, можно преодолеть вплавь. Но холодные ключи способные вызвать судорогу, когда-то привели здесь к гибели нескольких опытных воинов, поэтому Великое Озеро много лет никто не пытался переплыть, хотя формально запрета не было. Место купания «молодых волков», в редкие минуты отдыха, по иронии судьбы, находилось именно напротив узкого места. Здесь глубоко входящая в озеро плоская скала, хорошо прогревалась Солнцем, и «молодые волки», если позволяла погода, часто отдыхали на ней. И довольно часто там высказывалась мечта переплыть озеро. Но оставалась мечтой, страх утонуть за многие годы стал доминирующим, и всерьёз осуществить её не решился бы никто. Так было и в этот день. Они шли к озеру. Вновь несколько раз была высказана мысль – как здорово было бы переплыть Великое Озеро, и как бы такой поступок, вернее, подвиг, всех восхитил. И, естественно, все понимали, это только слова. Уже когда они подходили, Орин вдруг сказал, что хочет попробовать это сделать. Ответом стал всеобщий смех, ему тут же предсказали, что это будет его последнее плавание. Он стиснул зубы и промолчал.

Раздевшись, он, не говоря не слова, разбежался и прыгнул со скалы в озеро. Прыжок вновь вызвал всеобщий смех, и по поводу якобы его неудачности было отпущено несколько едких замечаний, хотя он нырнул нормально, но ему не забыли дерзкого заявления.

Совершая прыжок, Орин ещё не был уверен, что решится на настолько неслыханно смелый поступок, но, вынырнув и услышав насмешки, он, неожиданно даже для себя, устремился вперёд. Однако поплыл спокойно, неторопливо.

Вначале вслед было брошено ещё несколько колкостей, и на берегу звучал смех. Затем насмешки стихли. Ветер дул слабый, и он хорошо слышал, что происходит на берегу. Вскоре наступила полная тишина, и чувствовалась вся её напряжённость. Он продолжал плыть. Около часа понадобилось ему, чтобы свершить немыслимое – переплыть Великое Озеро. Выйдя на другой берег, он понял, сейчас предстоит свершить ещё более немыслимое – переплыть озеро обратно, огромное озеро можно обойти лишь за много дней. Он очень устал. Но выхода не было.