Лежит дорога его в храм.
Безбожникам – позор и срам,
Народу сколько потравили!
Или мозги твои забыли?
Давай-ка, вспомни ту беду,
Когда пошёл ты на войну,
Подбит был танк твой на ходу,
Ты, весь в крови, лежал в бреду.
Стонал ты сильно, звал на помощь,
Бог увидал с небес ту немощь,
Твой хриплый голос произнёс:
«Приди, спаси меня Христос».
Спасли тебя и подлечили,
На инвалидность посадили,
От всех работ освободили,
В подарок костыли вручили.
Ты вспомни своего отца,
Кем он служил в те времена?
Служил священником он, Богу.
Кто перешёл ему дорогу?
Кто отдавал такой приказ
Ломать наш Храм всем напоказ?
Кто его святость расстрелял,
И без вины земле предал?
Лежит в могиле возле храма.
Без времени ушла и мама,
Любила, верила в отца,
Хранила верность до конца.
Так за кого ты воевал?
За тех, кто веру убивал?
За тех, кто церкви разломал?
Народ свой сотнями стрелял?».
«Нет, – говорит тогда отец, —
Я не предатель, я боец.
Я воевал, чтоб наш юнец
Красавец был и молодец».
В мозги мои вселился Бог.
Прослушав этот диалог,
Я стал немного понимать,
Что для ребёнка значит мать.
И вылез я из-под кровати:
«Прости, папаня, Христа ради,
Ведь ты у нас войны герой,
Неважно, что совсем хромой.
Родители твои святые
На жизнь тебя благословили,
На фронте, пап, ты смелым слыл,
Никто про это не забыл.
Отцовский глаз слезу родил:
«Сынок, меня ты огорчил.
За вас я кровь свою пролил,
Чтоб ты, сынок, счастливым был».
Отбыл я наказанья срок,
Пришёл на первый свой урок,
В класс я к ребятам захожу,
И к первой парте подхожу.
Учитель смотрит на меня:
«Садись подальше у окна,
Меня ты сильно оскорбил,
Ведь мой отец в ЧК служил.
Он многих ваших посадил,
Кого-то просто пристрелил,
Врагов народа не жалел,
И очень рано заболел».
«Огонь всю душу выжигал,
Господь его и наказал», —
Сказал, не разомкнув уста,
Я, грустно глядя в небеса.
«Теперь уже вы октябрята,
Вы все примерные ребята.
Со звездочки, что так горит,
Ильич, ваш дедушка, глядит».
Меня не взяли в октябрята,
Не все – примерные ребята!
Звездой меня не наградили,
И с первой парты попросили.
Учитель дальше продолжает,
Матроса Сашу вспоминает
И тот проклятый гололёд,
Что откатил его на дот.