Зеленые погоны Афганистана

ММГ дополнили десантно-штурмовые маневренные группы (ДШМГ). Действуя с вертолетов эти специальные подразделения пограничных войск могли наносить удары по противнику в самых неожиданных местах. Кроме того, была существенно увеличена численность пограничной авиации. В КСАПО, вместо одной эскадрильи были развернуты два авиаполка – в Мары и Душанбе. В Восточном пограничном округе активно действовали вертолеты Бурундийской эскадрильи, которая, в дальнейшем, также был развернута до авиаполка. Пограничные авиаполки были насыщены новейшей, на тот момент, техникой – вертолетами Ми-8МТ, Ми-24, Ми-26.

Война – день за днем

Геннадий Згерский

В канун 1982 года было принято решение о формировании в каждом объединении мотоманевренной группы для действий в Афганистане. Командование округов подошло к этой сложной задаче весьма ответственно и добросовестно. Подобрали хороших людей, надежную боевую технику и вооружение. Даже стройматериалы для обустройства в полевых условиях подразделения эшелонами везли с собой. 8 января 1982 года мы одновременно ввели эти мотоманевренные группы во все северные провинции Афганистана, за исключением Герата и Кундуза, где стояла 201-я армейская дивизия, хотя и эти районы все равно оставались в зоне ответственности наших ближайших гарнизонов.

Прежде чем вводить подразделения, мы провели целый комплекс мероприятий по их боевому слаживанию, в течение месяца готовили прибывший личный состав к предстоящим действиям в условиях реальной боевой обстановки. Свою положительную роль сыграло наше решение усилить вводимые мотоманевренные группы операторами-наводчиками группового оружия, которые уже прошли обкатку Афганистаном и имели боевой опыт.

Вспоминается один забавный случай, когда в полевой учебный центр в Керках приехал с проверкой первый заместитель начальника пограничных войск генерал-полковник Вертелко, курировавший наши действия в Афганистане. Он обратил внимание на нестандартную изготовку стрелка при ведении огня из АГС-17, грудью ложившегося на лафет, и спросил, кто этому его научил. «Душманы», – ответил солдат. Иван Петрович, считая бойца необстрелянным, выразил сомнение и попросил произвести прицельную стрельбу по мишеням. К удивлению генерала цели были поражены с первых же очередей. Генерал обнял солдата и подарил ему со своей руки часы.

Когда мы вошли в Афганистан ситуация, как бы вернулась в прошлое. Мотоманевренная группа входит в Гульхану. Вдоль дороги стоят ее жители с различными угощениями в надежде, что шурави не будут их обижать. Командир группы просит старейшин собрать людей и объясняет, что советские пограничники пришли помогать и защищать их. «Если будет трудно – обращайтесь, по возможности будем решать ваши проблемы», – подводит офицер итог своему выступлению. После этого по всему северному Афганистану пошла о пограничниках добрая молва.

Нашего солдата считали особенным человеком, очень доброжелательно к нам относились, даже бандиты уважали. Да, воевали, отстаивали свою идею, но при этом они не презирали пограничников, не воспринимали их как завоевателей. Как-то ошибочно в 10 километрах от нужной точки высадили на афганской территории начальника разведки Пянджского пограничного отряда. Так он беспрепятственно прошел по «зеленке» до Иман Сахиба через густонаселенные, ставшие пристанищем бандитов районы. И никто его не тронул.

Операция по вводу была достаточно непростой и заняла не один день. В ходе нового этапа деятельности перед пограничниками стояла задача ликвидировать «осиные гнезда» бандитов в зоне нашей ответственности от границы до автодороги, соединяющей центры северных провинций, в среднем на глубину до 100 километров. Где-то к середине 1983 года мы с этой задачей справились. Основные базы душманов были нами ликвидированы, бандформирования рассеяны или уничтожены, организованное сопротивление практически сломлено. Конечно, оставалась еще пособническая среда, мелкие группы, но они серьезной угрозы уже не представляли ни для нас, ни для афганских властей.

На иранском участке государственной границы, который охраняли так называемые невоюющие отряды, нам доставлял много хлопот левый фланг на стыке границ Таджикистана с Туркменией и Афганистана с Ираном. Через Зульфагарский проход испокон века осуществлялась контрабанда наркотиков. Сложный рельеф горно- скалистой местности не позволял наглухо закрыть этот канал. По протоптанным маршрутам афганцы переправляли в Иран наркотики, а взамен везли оружие и боеприпасы для бандгрупп, действовавших в районе, прилегающем к стыку. Мы не только контролировали движение караванов, но и всячески этому противодействовали, устраивая засады и вступая в огневое соприкосновение. Держали специальную боевую группу на участке Серахского пограничного отряда. На остальном иранском участке обстановка, несмотря на внешнюю лояльность пограничных представителей сопредельного государства, также требовала держать порох сухим.

Морскую границу охраняли малые корабли Красноводского дивизиона, а также сторожевики Бакинской бригады, находившиеся в оперативном подчинении округа. Затем обстановка потребовала усилить охрану на Амударье. Для этого на базе дивизиона в Термезе была сформирована бригада сторожевых кораблей.

Как бы ни складывалась ситуация там, «за речкой», мы твердо знали, что у нас крепкий, надежный тыл, за нами страна, которая в нас верит, ждет, надеется и всегда готова поддержать. У нас были самые теплые отношения с руководством всех трех среднеазиатских республик. Я взял за правило ежеквартально доводить до их руководителей оперативную обстановку на участке округа. Брал карту, ехал к первому секретарю ЦК компартии республики или обкома и докладывал обстановку на их направлении, включая ситуацию по Афганистану. К этому меня ничто и никто не обязывал, но для развития взаимоотношений, понимания и представления о том, что здесь делают пограничники, было очень важно. В последующем, если нам было что-то нужно, я обращался к ним и никогда не получал отказа.

При организации бригады остро встал вопрос расселения прибывающих офицеров и мичманов, членов их семей. Я встретился с одним из местных руководителей, а затем по его совету – с главой республики Рашидовым, объяснил суть проблемы. Спустя некоторое время власти нам предоставили новый 46-квартирный дом. Так было и в Марых, и в других местах. Мы всегда с местным руководством жили душа в душу, и они понимали, что нам надо помогать. Среднеазиатские республики здорово нас выручили с призывом в пограничные войска выпускников вузов. Мы их использовали в качестве переводчиков с фарси и дари.

Если бы мы не поддерживались и не развивались добрые традиции дружбы и взаимопомощи, нам в Афганистане пришлось бы очень тяжело. Этот опыт не только личный, но и исторический.

Когда в 1922 году части Красной армии вышли к границе, а чуть позже образовался пограничный округ, местное население, преимущественно дехкане, жило очень бедно и зачастую именно «зеленые фуражки» были для них и защитниками, и лекарями, и учителями. Во время борьбы с басмачеством это позволило активно опираться на помощь населения и в конечном итоге одержать победу.

Иван Коробейников

В Краснознаменном Среднеазиатском пограничном округе, на различных командных должностях я отслужил семь лет. До того служил в Кишиневе, на должности начальника Кишиневского пограничного отряда. В 1983-м году я готовился к должности заместителя начальника штаба войск Закавказского округа. Но тут, на меня «вышел» сам руководитель пограничных войск генерал армии Вадим Матросов: «Поедете в Среднеазиатский округ. И не по службе, а по войне». Так я оказался в Среднеазиатском пограничном округе. Все время моей службы в КСАПО было связано с Афганистаном.

Я возглавлял Оперативную группу КСАПО. Численность группы первоначально составляла около 100 человек. В нее входили специалисты различных направлений: операторы, которые контролировали обстановку, разведчики, связисты, специалисты тыла, инженеры, политработники. Вместе с офицерами отрядов мы планировали боевые операции, подтягивали необходимые силы и средства, организовывали связь, готовили личный состав к проведению боевых операций, руководили этими боевыми действиями. Многие операции я организовывал и проводил под руководством генералов Геннадия Згерского и Владимира Шляхтина.

Заместитель начальника войск Среднеазиатского погранокруга – начальник оперативной группы в ДРА генерал-майор Иван Коробейников

Основной задачей наших пограничников в Афганистане было недопущение вооруженного воздействия через границу на советскую территорию, оказание помощи в становлении органов народной власти, разгром активных бандформирований и ликвидация бандглаварей. Еще до моего прибытия в Среднеазиатский округ наши спецподразделения провели серию успешных боевых операций, оттеснив наиболее боеспособные вооруженные формирования моджахедов вглубь афганской территории. По мере возрастания важности направлений они были размещены по всему фронту. За время афганской кампании их количество возросло с 6 до 20.

Боевые операции проводились практически непрерывно. Разведчики собирали информацию о состоянии и намерениях бандгрупп и местах их сосредоточения. Округ анализировал обстановку и направлял предложения в ГУПВ. Там наши предложения изучали и, как правило, утверждали. Так разрабатывались плановые операции, но были и частные – по отдельным направлениям.

Совещание у генерал-майора Ивана Коробейникова

Лично мне пришлось руководить и одной из крупнейших операций – в горах Альбурз к западу от Мазари-Шарифа. Проводилась она летом 1986 года. В операции участвовали пограничные мангруппы, авиация 40-й армии, подразделения афганской армии и цорандоя. В глубоком П-образном ущелье, где обосновались бандиты, была очень грамотно выстроена оборона. Хорошо замаскированные позиции прикрывали друг друга. Подходы к краям ущелья были заминированы. В той операции моджахеды понесли большие потери. Мы разгромили их, но серьезные потери были и у нас. В качестве трофеев нам досталось большое количество оружия и боеприпасов.

Благодаря непрерывной череде боевых операций, мы сумели снизить возможность вооруженного влияния на территорию Советского Союза, но попытки такие все же предпринимались. 8 марта 1988 года обстреляли Пяндж. Моджахеды успели сделать один залп из 8-ствольной реактивной установки и несколько выстрелов из безоткатных орудий. Но особого вреда не причинили. Командиры Пянджской десантно-штурмовой мангруппы быстро сориентировались, и дежурный минометный расчет тут же открыл ответный огонь. Потом мы провели операцию, в результате которой была ликвидирована группировка противника, которая на автомобильных прицепах подтянула к границе по реке Пяндж безоткатные орудия и реактивную установку.

Случались и курьезы. На участке Тахта-Базарского отряда паслось несколько отар овец. Одну из них угнали моджахеды. Нам с Иваном Петровичем Вертелко пришлось организовать «Баранью операцию». Отару мы вернули, бандитов наказали.

Следует отметить, что мотивация личного состава пограничных подразделений, находившихся в Афганистане, была очень высока. Был случай, когда военнослужащие, первыми подлежащие увольнению, отказались уходить из боевого состава мотоманевренных групп и ДШМГ в запас. Мы уже подготовили и должны были доставить туда, в состав этих мотоманевренных групп, молодежь. Но я получил из каждого отряда кипу рапортов от старослужащих с просьбой остаться в Афганистане до вывода войск. Они понимали, что в случае вывода их из ДРА наши подразделения серьезно потеряют в численности или же будут укомплектованы молодыми бойцами, которые в силу отсутствия опыта могут понести значительные потери. Ко мне даже приезжала комиссия из Политуправления, чтобы выяснить, не мы ли принудили солдат отказаться от увольнения в срок.

Почему они поступили так? Там, на войне, рядом со мной были особые люди. Личный состав мангрупп имел значительный боевой опыт, полученный в ходе предшествующих боевых операций, и обладал высокими морально-боевыми качествами. Здорово проявили себя артиллеристы. Водители с риском попасть на мину снабжали наши мотоманевренные группы всем необходимым – от продовольствия до боеприпасов. А саперы наши? Сколько они людей спасли!

Иван Петрович Вертелко пересадил нас практически с обычных машин на бронетехнику. И мы научились тактически грамотно применять ее при проведении боевых операций. А ведь приходилось еще совершать марши по 100–200 километров, обслуживать, ремонтировать эту технику. Причем все это нужно было организовать и применить таким способом, чтобы выйти победителями из любого боестолкновения. И ребята со всем этим отлично справлялись. Это были Люди!

В дополнение к бронетранспортерам подразделения пограничников, действовавших «за речкой» были усилены бронетехникой – БМП-1

Я с теплотой вспоминаю те дни, когда мы жили душа в душу с народом Туркмении, Узбекистана, Азербайджана… Нас всегда поддерживало руководство республик, а мы помогали ему решать проблемы, связанные с военной сферой. Также мы вывозили на вертолетах сухофрукты из Хорога, где не было возможности транспортировать их через перевал. Мы отправляли в горы геологоразведочные партии и следили за уровнем воды в ледниковых хранилищах, чтобы в случае опасности наводнения предупредить местных жителей. Мы лечили их больных, а они – наших раненых… Из этого складывается теплота восприятия места службы. Но главный капитал, конечно, люди. У нас в Афганистане не было ни дедовщины, ни даже шуток издевательского характера. А если и случались инциденты, то они не приводили к чрезвычайным происшествиям типа расстрелов или драк. За годы моего руководства в округ поступило много выпускников академий, все они прекрасно себя проявили. Рядом со мной служили лучшие люди погранвойск Союза!

Хочу сказать спасибо нашим политработникам. Они всегда были в боевых порядках, а при необходимости их возглавляли. Они не прятались за спины солдат, воодушевляли их в бою. Моя особая признательность моему соученику, другу, комиссару генерал-лейтенанту Александру Сергеевичу Артемову!

Огромное спасибо нашим врачам, фельдшерам, медсестричкам. Два наших госпиталя и республиканские медицинские учреждения вернули к жизни более 2500 раненых солдат и офицеров! А операция Юрия Воробьева по изъятию из тела солдата гранаты на боевом взводе вообще уникальна в области военной медицины.

Генерал-лейтенант Иван Коробейников родился 19 апреля 1939 года в селе Бехтеевка, Белгородской области. По окончании Корочанской средней школы, в 1956 году поступил в Амвросиевский индустриальный техникум. В 1958 году был призван в пограничные войска. Служил в Хасанском погранотряде Тихоокеанского пограничного округа. В 1962 году окончил Московское пограничное училище. Служил на должности командира взвода ОКПП «Рени», заместителя начальника погранзаставы Октемберянского пограничного отряда, а затем – начальника этой заставы.

В 1966 году Иван Михайлович поступил в Военную академию имени М. В. Фрунзе. В 1969—1975-м работал преподавателем Алма-Атинского высшего пограничного командного училища имени Ф. Э. Дзержинского. В 1975 – 1978-м проходил службу на должности начальника 1-го отделения штаба Ленкоранского пограничного отряда, в 1978—1980-м – начальника штаба Гадрудского пограничного отряда, в 1980—1983-м – начальника Кишиневского пограничного отряда.

В 1983 году прибыл в Среднеазиатский пограничный округ, где занимал должности начальника Оперативной группы КСАПО, заместителя начальника штаба КСАПО, 1-го заместителя начальника войск КСАПО. С февраля 1987-го по февраль 1990 года – командующий Среднеазиатским пограничным округом КГБ СССР. Избирался членом ЦК компартии Таджикистана.

В 1990–1992 годы Коробейников – начальник Управления боевой подготовки Пограничных войск. В 1992-м был назначен на должность начальника штаба Комитета по охране госграницы Российской Федерации. С 1992-го по 1996-й – председатель Координационной службы Совета командующих Пограничными войсками государств – участников СНГ.

Кавалер орденов Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР». Награжден рядом медалей.

Сергей Минаков

Период обеспечения безопасности границы сводными боевыми отрядами был достаточно краткосрочным. Мы пришли к выводу, что необходимо закрепляться на афганской территории стационарно, на постоянной основе, перекрывая всю зону ответственности вдоль границы. На смену СБО пришли мотоманевренные группы (ММГ). Они были оснащены бронетехникой (БТР и БМП) и минометами, имели прикрытие с воздуха.

Ввод мангрупп был осуществлен достаточно быстро – за месяц – полтора. В большинстве случаев мангруппы обустраивались в чистом поле. Некоторым, в этом смысле везло – например, мангруппе дислоцировавшейся в Ташкургане, местные власти выделили для размещения шахский дворец. Сначала отнеслись к этому известию, как к преувеличению. Но, когда наши пограничники туда прибыли, оказалось, что действительно – их ждал самый настоящий дворец. В нем был даже бассейн, с изумрудной водой!

Управление мотомангруппами на местах осуществляли полевые оперативные группы, которые размещались в ключевых пунктах афганского приграничья: Талукане (провинция Тахор), Кундузе, Мазари-Шарифе, Ташкургане, Меймене, Кайсар, Маламургаб, Калай-Нау. Что любопытно, эти группы держали связь непосредственно с Москвой – Командующий пограничными войсками генерал В. А. Матросов лично следил за обстановкой в ДРА. Он требовал доклады от опергрупп утром и вечером, а иногда и ночью. Копия переговоров отправлялась в Ашхабад – в штаб Среднеазиатского пограничного округа.

Каждая полевая оперативная группа отвечала за определенную зону, осуществляя повседневную оперативно-боевую деятельность. В основном они действовали в соответствии с полученной информацией о противнике, а также готовили данные для подготовки более крупных операций, проводившихся силами округа. В таких масштабных операциях могло участвовать сразу несколько мотомангрупп и два авиаполка.

Наша оперативная группа занималась руководством и координацией усилий на всем участке ответственности Среднеазиатского пограничного округа. Возглавлял группу генерал-майор Анатолий Борисов. В связи с ростом задач, стоявших перед опергруппой, ее штат был увеличен, появились структурные подразделения.

Бойцы мангруппы на БМП-1

Во время ввода оперативных групп на территорию ДРА, я находился на Пянджском направлении. Там происходил ввод мангрупп в Имам-Сахиб и далее – в Талукан. Дело было зимой. Холод был буквально собачий. Как назло, не было ни нормальных укрытий, ни дров. Чтобы спастись от холода, ночью мы забирались в бронетранспортер. Когда водитель включал печку, становилось тепло. Но печку можно было держать включенной непродолжительное время. Едва печка выключалась, тепло почти мгновенно уходило через железный корпус, а с потолка начинал капать конденсат.

Чуть позже мангруппа, в составе которой я находился, окопалась южнее Имам-Сахиба, у кишлака Дашти-Арчи. Там была сплошная жилая застройка. В кишлаке нам выделили под расположение местную больницу. Хорошее капитальное здание, построенное еще в мирное время, то ли чехами, то ли – болгарами. Там удалось, наконец-то, согреться!

После того, как мангруппы заняли отведенные им точки, начались крупные операции по очистке от противника окрестных районов. В ходе их проведения учитывался опыт неудачной Куфабской операции. Операции эти проходили в 1982—83 годы, силами округа. Они состоялись в ряде районов провинции Кундуз – Имам-Сахибе, Дашти-Арчи Чахи-Абе, Дашти-Кале, на острове Даркад. Это так называемая «зеленка» – зона, поросшая густым летом, в котором успешно скрывались бандиты. Отыскать противника здесь было крайне сложно, однако пограничникам удавалось успешно решать задачи по очистке территории.

В череде этих операций особо можно выделить те, что проводились под Рустаком и в районе Чахи-Аба, где была большая банда инженера Башира. Операции по ликвидации этой банды проводились с 1981 по 1985 год. Несколько раз приходили данные, что Башир погиб, но всякий раз оказывалось, что это неправда.

После того, как провинция Кундуз, в основном была освобождена от душманов, к нам, из Кабула, прибыли представители афганского руководства и губернатор провинции Кундуз, по совместительству являвшийся членом политбюро НПА. Состоялся прием, на который были приглашены заместитель начальника оперативной группы Мирошниченко и я. Нам накрыли богатый стол: шашлык, плов и все остальное – в восточных традициях. Мы с собой взяли пару бутылок «горячительного». Долго сомневались – стоит ли, страна-то мусульманская. Поэтому прямо спросили у принимавшей стороны: «Вы водку будете?» Те ответили с энтузиазмом: «Конечно, мы – коммунисты!»

Кстати, что касается спиртного, то вопреки мифам, во время афганских событий, пили мало. «Срочникам» оно не было положено. Офицеры пили редко, разве что за ужином, по сто грамм. Помню, на одной из точек 48-го отряда, на Хауне, долгое время стояли ящики с водкой, никто ими особенно не интересовался.