Именуемый Черным

Карен отложил готовую руну в сторону и взялся за очередную заготовку.

– У моего брата есть хорошая фраза: либо ты делаешь так, как я скажу, либо так, как скажу я.

– Немыслимо. И зачем ты о нем?

– Все злишься?

Диора опешила. Как он это понял? Да, она разозлилась, да, напряглась, но не показала этого ни жестом, ни голосом. А что еще он видит? И как?

– Конечно, злюсь, он мне еще за все ответит.

– Убьешь, когда встретишь?

– Он опозорил меня!

– Кажется, для тебя он та самая причина, чтобы не умирать. Твоя личная месть. Ее одной уже достаточно, чтобы ты вернулась живой. А с какой страстью ты говорила о счастье и помощи другим…

– Карен!

Стрелок хохотал, а мечница не знала, куда себя деть. Действительно, мысли о расправе над его братом затмевали все.

– Дамы и господа! – обратился он к стеллажам и рунам. – Рад вам представить настоящую Диору! Красивую, честолюбивую, мстительную, и прямолинейную. Иногда она врет сама себе, но мы над этим работаем.

– И ради этого ты позвал меня сюда? Ты хоть представляешь, как это унизительно?

– Что ты, я же все изложил в письме.

– Тогда пошли!

– Погоди, еще две штуки надо доделать.

– Не хочу ждать, твое отношение не из лучших.

– Мое отношение тебе известно, ты моя хорошая подруга.

Слово «подруга» больно укололо нутро. Он действительно не оскорблял, просто не пытался льстить, цеплял за болевые точки. Хотелось бы обидеться на него, разозлиться и уйти, но почему-то не выходило.

– Лучше расскажи, чем тебе Шайя не понравился? Он же парень отличный.

– Парень столичный. Почему я должна тебе это рассказывать?

– Я же поделился чем-то. Думаю, это будет справедливо.

– Не знаю, было ощущение, что он выполняет упражнение.

– Да?

– Манера речи, фразы… там был не он, а кто-то, кто хотел поближе познакомиться. Я не ощущала в разговоре самого Шайю.

– Как-то он проставлялся нам в нашем любимом кабаке «Эль и звезды». Ты ему так понравилась, что он пристал ко мне и Бьёсу как пиявка, желал узнать о тебе как можно больше. Бьёс выдвинул условие: если ты его отошьешь, он угощает нас всем, что есть в меню.

– И что это вы ему рассказали? Ну-ка…

– То хорошее, что знают о тебе в Небесной Академии. Он же из Ледяной Академии, для него все было ценно.

– Парни… как вас не ненавидеть после этого?

– Эй, за что? По твоим лекалам он идеально вставал на место того, кто сделает тебя счастливой. Мы же не вмешивались, просто познакомили. И было это не так-то просто.

– О да, а выгребать запасы эля в кабаке было еще сложнее?

– Бьёс верит, что любой труд должен быть оплачен. Да хранят его духи.

Карен нахально улыбнулся и отложил в сторону последнюю руну. Наведение порядка на столе заняло несколько минут. Расфасовка рун по мешкам с табличками, возврат красок на полки, протирка стола. После проверки одежды он достал из одного шкафа два длинных металлических браслета. От его прикосновения они засветились, на корпусе появилась полоса разъема. Сами браслеты закрывали руку от кисти до локтя, из-за чего их называли наручами. В металл были вмонтированы три ряда шайб по девять штук в каждом. Одно из самых грозных оружий в арсенале стрелков – эти шайбы подчинялись воле хозяина и могли ставить руны без краски и заготовки. Просто отпечаток, наполненный волей владельца. Только стрелкам такое под силу, только им подчинялись наручи. В этом году больше трех миллионов выпускников, в пещеру идут около пяти тысяч, а стрелков всего восемь. Уникумы во всех смыслах.

От мысленной команды наручи замкнулись на руке, разъем исчез. Теперь он казался литым, цельным. Диора встала со стула и поправила одежду. Они уже собрались уходить, когда Карен почему-то затормозил в дверях.

– Что-то забыл?

– Нет, – стрелок поправил сумку с документами на плече и стал медленно осматривать комнату. – Десять лет работы, чтобы прийти к этому моменту.

Он медленно обвел взглядом всю мебель, потолок, немного задержался на надоевшем виде из окна.

– Больше сюда я не вернусь.

Из двери он выходил последним, проворачивая рунный выключатель света. Разомкнутый узор оборвал поток энергии, и свет под потолком пропал.

Обратный путь через холл показал истинное положение Карена. Едва завидев, с ним здоровались и уступали дорогу, девушки смотрели с интересом, некоторые даже пытались говорить через свой взгляд, настолько глубоким и многозначительным он был. Юноша был приветлив, многим отвечал, кому-то просто кивал. Девушкам вдалеке, что смотрели очень похотливо, радостно махал, не меняя курса. Он был на незримом пьедестале и вел себя ему под стать, с должной мерой скромности. Рядом со входом один из мальчиков начал тыкать в него пальцем:

– Мама, а почему у этого стрелка два наруча рун? Вы же говорили, если я буду стрелком, то у меня будет только один. Я тоже хочу два!

– Успокойся. Это Карен Витс Орр’рах, такое дано только ему.

Обычно маленькие стрелки уезжают к великим кузнецам почти на месяц, находятся рядом как подмастерья и вместе куют индивидуальный наруч. Чужой наруч можно использовать, но, как выражался сам Карен, они «ведут себя лениво». На обеих руках они вовсе перестают слушаться, попытки использовать быстро истощают носителя и не дают ни одной руны. Даже узор на шайбах не появляется. Что до самого Карена, то он вернулся от кузнеца с двумя, и оба слушались – впервые за всю историю. Позже выяснилось, что любая руна, что он изготовит, не имеет побочных эффектов. Любая! Главное, чтобы она была ему по силам. Сил у него было хоть отбавляй, здесь он всегда опережал сверстников, а теперь и многих взрослых. Поговаривали, что в свои двадцать четыре он уже на уровне верховного мага, а до тридцати должен достигнуть статуса последователя. Весть о таком таланте разлетелась по всему миру, и тут государство выставило свои условия: дальше его обучение продолжится только в том случае, если он будет каждую неделю исполнять квоту по изготовлению рун. Мальчишкой он согласился, выторговав себе ту самую информацию, что теперь болталась в сумке на плече. Для их семьи это был очень щепетильный вопрос.

Диора шла рядом. Ее одолевали смешанные чувства. Сейчас она входила в этот ореол славы, ощущение почета и уважения прельщало. Она знала, что смотрится отлично и постоянно ловила на себе завистливые женские взгляды. Мечница уделала их всех, но мало кто знал о неопределенности между ней и Кареном. Невозможность сблизиться еще больше отравляла ее нутро.

Столовая находилась в восточном крыле, где раскинулся внутренний сад. Очередь за подносами для еды выстроилась до самого входа, но продвигалась довольно быстро. В передней части стояли столы с горячими и холодными завтраками, напитками, овощами и фруктами. В дальней части стройными рядами расположились деревянные столы со скамейками, на четыре, шесть и восемь мест. Карен, хоть и был стройным, всегда набирал полный поднос еды. Каша, сосиски, яйца, салат и травы, печеный хлеб, тонкие ломти мясной нарезки. Он и Хиро были теми еще проглотами, рядом с ними Диора чувствовала себя птичкой, взявшей омлет из одного яйца, ломоть жареного хлеба да пару кусочков сыра. Стол был найден сразу – Карен и Диора присоединились к Бьёсу и Паасу возле дальнего окна.

– Привет, Паас, привет, Бьёс, – поздоровался Карен, пролезая по лавке ближе к стенке.

Диора села напротив Пааса. Широкий, здоровый и мощный, он имел крепкое телосложение и был почти на голову выше остальных. Кругловатое лицо, маленький нос и добрые глаза производили впечатление компанейского человека. Русые волосы росли густо и кучеряво, до самых плеч. Еще только утро, а он уже набрал себе гору мяса, которое поедал голыми руками. Глядя в его тарелку, идея здорового питания разбивалась на куски – слишком вкусно пахла печеная оленина. Бьёс сидел рядом с ним и был полной противоположностью. Ростом как все, но довольно худой, с ромбовидным подбородком и цепким взглядом. Серые глаза и пепельные волосы прятались под широким капюшоном балахона мага, который висел на нем мешком. За столом он двигался легко и изящно, даже омлет с помидорами и петрушкой нарезал с налетом благородства.

– Доброе утро!

– Ты не зевай за столом.

– Я ем, – отозвался Бьёс, поправляя капюшон на голове.