Избранные произведения. Том 2

Избранные произведения. Том 2
Андрей Николаевич Красильников

Второй том «Избранных произведений» известного русского писателя и общественного деятеля А.Н. Красильникова (р. 1953) составили последние одиннадцать глав и пять преданий романа «Старинное древо» (2006), а также рассказ «Аллергия» (2003) из сборника «Причуда».

В роман «Старинное древо», посвящённый истории одного рода за последние четыреста лет, включены документальные материалы и цитаты из «Истории России с древнейших времён» С.М. Соловьёва. Действие романа разворачивается в Москве, а также районном центре Ольгин в бывшей Северской земле. Под этим названием скрывается реальный город Льгов Курской области. В романе под вымышленными именами действуют его современные жители. Центральным событием становится празднование 850-летия города в 2002 году, участником которого был и сам автор, приглашённый как потомок одного из земских деятелей XIX века.

Параллельно исследуется история самобытного русского парламентаризма, начиная с Земского собора 1613 года.

Выход книги приурочен к 60-летию со дня рождения писателя.

Андрей Николаевич Красильников

Избранные произведения. Том 2

© А.Н. Красильников, 2013

Старинное древо

Глава десятая

Вот и октябрь наступил. Любимый месяц Пушкина и устроителей государственных переворотов. Сколько их было в истории России! Сколько ещё будет?

Александр ехал на работу в скверном настроении. Предстоял тяжёлый разговор с Михаилом Давыдовичем. Вчера того удалось захватить врасплох, и он выглядел слегка обескураженным, зато сегодня наверняка постарается взять реванш. Как пить дать постарается! И не потому, что не согласен с действиями своего заместителя: из природной вредности. Он привык диктовать всё, всегда и всем. Человеческая самостоятельность вызывает у него жуткое раздражение. Да, он признаёт силу других, но эти немногие особы должны сидеть в клетке, ключ от которой спрятан в его кармане. Вот и Берестов – такой же экспонат из зоопарка. Пока под надёжным запором, пусть самореализуется как хочет. Но если вырвется на волю – за ним нужен глаз да глаз.

Странное это явление – современный капитализм. Откуда берётся – не понятно. Кому что принадлежит – не понятно. Кто чем руководит – не понятно. В чьих интересах существует – тоже понять невозможно.

Таких, как Михаил Давыдович, поначалу все считали подставными лицами. Не могли, мол, юные кооперативщики весьма средних способностей нажить столько денег, чтобы держать в руках практически всю экономику страны. Но время идёт, вчерашние юнцы матереют, жиреют и наглеют: никакая власть им нипочём. Да уже и нельзя разобраться, кто теперь на самом деле власть. Не они ли сами, если так ловко тасуют кадры, как краплёную карточную колоду. То человек работает в Кремле, то в их конторе. А другой наоборот: ещё вчера был у них на побегушках, а сегодня вершит большую политику. Эти же кагэбешники, важно раздувающие щёки, похоже, нужны только для антуража и распугивания конкурентов. В общем, самая банальная «крыша», какие бы посты эти люди ни занимали.

Концовка вчерашнего разговора предполагала возобновление его по инициативе шефа. В таких случаях нужно сидеть и ждать, пока позовёт. Но всё же Александр, не любивший напряжённых ожиданий, выматывающих душу, решил позвонить первым:

– Михаил Давыдович, вы хотели продолжить наш вчерашний разговор. Когда могу рассчитывать на ваше внимание?

– Заходите в одиннадцать. Заодно и чайку попьём вместе.

У президента банка сложилась многолетняя привычка через час после начала рабочего дня прерываться на второй завтрак. Обычно в такие минуты он принимал лишь самых желанных посетителей.

Сигнал вроде бы неплохой. Но ведь так и сожрать может, под видом десерта, и чайком запить.

Остававшихся минут пятидесяти едва хватило на разборку почты, два неотложных звонка и беглый просмотр свежих газет. Особых сенсаций в мире не произошло, если не считать странных антироссийских выпадов грузинского президента Шеварднадзе. Не пускает нашу военную колонну на базу в Батум (в ней – одни легковушки с инспекторами) и несёт несусветную чушь по национальному радио. Создаёт видимость, будто «Старый Лис» испугался соседнего медведя. Действительно испугался или львов с кондорами на него науськивает? А может быть, всё дело в нефтепроводе из Баку в Турцию в обход России, через территорию Грузии?

Внешняя политика стала особенно интересовать Берестова. Любые её колебания в ту или иную сторону могли сорвать его планы.

Вот вам и глобализация на деле! Никуда не денешься: в мире теперь настолько всё взаимозависимо, что небольшая горстка бандитов может навредить любому делу одним своим появлением в неподходящий момент и в неподходящем месте. А сколотить и заслать по нужному адресу такую группу по силам не только спецслужбам, но и любому Михаилу Давыдовичу.

Президент банка встретил его нарочито любезно:

– Приветствую господина предводителя. Всё ли ладно в узде?

– О делах в уезде можно судить лишь по приезде, – скаламбурил Александр, намекая на желательную командировку в Ольгин.

– Мельчаете, господа помещики, мельчаете. Прежним хозяевам и из Парижа было хорошо видно, если какой сверчок не на свой шесток залетел.

– Из Европы всегда виднее. Вот мы скоро оттуда и посмотрим, – согласился Берестов, поставив ребром вопрос о поездке в Германию.

– Я изучил ваш список, – более серьёзным тоном продолжил Михаил Давыдович, давая понять, что разминка закончена. – Народец-то больно хиловатый: попы, старики, чиновники. Там что, деловых людей совсем нет?

– Совсем. Шинкари да мелкие торговцы. Местное отделение только у Сбербанка. Даже нотариус всего один на весь город.

– Один нотариус? – удивлённо переспросил шеф. – Да, батенька, при единственном стряпчем индекс активности можно считать близким к нулевому.

Банкир любил вставлять старинное словечко, смысл которого не всегда и знал. Но собеседник не стал его поправлять.

– Терру инкогнито открываем, Михаил Давыдович. Вы будете Колумбом, – попытался на удивление тривиально польстить начальнику Александр.

– Нет, Колумб это вы. А я Америго Веспуччи, – поправил тот с прозрачным намёком: сколько ни старайтесь, всё равно моим именем назовут, а не вашим.

– Согласен: народец мелковатый, но покладистый, – вернул разговор к главной теме Берестов. – За один день учредительные документы оформили. Такие любое решение подпишут. И ничего не попросят взамен. В отличие от шинкарей и торговцев. А для немецкого партнёра их нулевая, как вы изволили выразиться, активность – огромный плюс. Активных там побаиваются и недолюбливают. Активные под себя гребут. У активных карманы большие. А у этих они зашиты, как на костюмах для покойников.

– Ладно, кого набрали – того набрали. В конце концов, это же не футбольная команда: бегать и голы забивать им не придётся. Правдолюбцев бы только среди них не оказалось.

– Вы имеете в виду любителей читать газету «Правда»? – снова сострил Александр и сделал первый глоток поостывшего чая.

– Нет, я имею в виду любителей пис ат ь в газету «Правда», – не остался в долгу его сотрапезник.

– Надеюсь, таких там нет.

– Надежда – дело хорошее. Но на первом месте должна стоять вера. Вера, надежда, любовь. Только в такой последовательности. Сперва надо быть уверен н ым в людях, а всё остальное – потом.

Беседа постепенно накалялась, а повышенный градус лучше сбивать всё тем же юмором:

– Дорогой Михаил Давыдович, вы мне напоминаете одну прихожанку, которая, услышав, как её товарки молятся перед иконой Спасителя: «Господи, сделай так, чтобы мой больше не пил», обращается к Всевышнему со словами: «Господи, сделай так, чтобы мой больше не ел», потому что у неё у единственной в деревне муж трезвенник. Что не будут пить – я вам гарантирую. Что к тому же не будут ещё и есть – обещать не берусь.

Шеф надолго призадумался:

– Допустим, Германия признает свою вину и решит оказать помощь жертвам оккупации. Обычно это выливается в ту или иную компенсацию. В самые обычные деньги. Их, как правило, выдают по согласованным заранее спискам. Роль банка здесь ничтожна: обслуживать выплаты. Роль общественности весьма значительна: следить за попаданием всей суммы в нужные руки. Вы же предлагаете принципиально новый подход: использовать выделенные средства на целевую программу – улучшение экологической обстановки в уезде, коль скоро главной жертвой стала природа тех мест, плюс решение некоторых социальных вопросов. Вот тут без надёжного банка не обойтись, поскольку речь идёт не о раздаче милостыни обывателям, а об организации производства, где общественный контроль – дело лишнее и вредное. В любом случае мы поведём газ во все дома, а не только дожившим до наших дней тыловикам. Ваш фонд веригами повиснет на проекте. К тому же чёрт знает сколько проест сам. Ведь каждый его член захочет покрасоваться на халяву: один концерт закатит, другой – молебен, третий – какую-нибудь научно-практическую конференцию на тему дружбы народов России и Германии. А это всё деньги.

Берестов решил не сдаваться:

– Вы видите только экономическую сторону. Но есть ещё и политическая. Если бы компенсации выдавались на руки, то как раз там никакая организация и не нужна. Здесь же получателем становится не конкретный человек, не загубленная судьба, а загубленная земля. Но земля-матушка – не субъект права, лицо не физическое и не юридическое, ей вы счёт в банке не откроете. От её имени кому-то надо выступать. Как малолетнему ребёнку, ей нужны опекуны. Кто? Честные, заслуженные, уважаемые её обитатели, объединённые в специальную некоммерческую организацию. Кстати, попечители, по закону, деньгами не распоряжаются и спустить на фуршеты-банкеты не смогут. Они лишь следят за целевым использованием средств.

– Это и плохо. В их обыденном – другому неоткуда и взяться – сознании с младых ногтей запечатлелась лишь евклидова геометрия. Лобачевского они не проходили и не знают. Для них понятие «целевое» значит: из точки А (правительство Германии) в точку В (их фонд) направляется решение о материальной помощи. Одновременно из точки С (немецкий банк) в точку D (российский банк) перечисляются деньги. Эти две линии параллельны, следовательно, маршрут С – D – прямой и единственный. Но экономика живёт не по Евклиду, а по Лобачевскому, и линий, параллельных оси А – В, придётся проводить очень много.

– И что предлагаете вы, Михаил Давыдович?

– Я предлагаю вам лететь в Берлин, вести переговоры, но не от имени существующего лишь на бумаге фонда, а от имени нашей финансово-промышленной группы. Мы берёмся освоить инвестиции и даже взять немецкую сторону в партнёры по строительству развлекательно-оздоровительного комплекса с полем для гольфа и экскурсиями в далёкое прошлое. Фактически мы всё сделаем за счёт наследников моральных долгов национал-социалистов. Наша доля – тот же кредит, который окупится сторицей. Объединив оба проекта, мы не потратим собственной копейки, но станет хозяевами пятидесяти одного процента, то есть контрольного пакета. Соответствующие письма я подготовлю и передам вам вместе с билетами в оба конца и суточными.

Александр понял, что спорить бесполезно. Да и не нужно. Он явно переигрывал соперника в этой партии: в лице фонда, хотя и существующего лишь на бумаге, у него всё равно было на фигуру больше.

– Хорошо, я согласен, – спокойно ответил он.