Бабушка, у которой был танк

Короткий день привёл за собой длинную ночь. Сумерки наступили как-то сразу, неожиданно, будто кто-то накрыл солнце мешком из-за туч, едва оно село на макушки берёз у дальнего леса.

Ещё бледные звёзды подпёрли белые столбы из печных труб. Морозную тишину нет-нет да разорвёт треск сорок у реки. Длиннохвостые трещотки устраиваются поудобнее в густом ивняке. У ним свои секреты. С зимней ночью шутки плохи. Завтрашний восход лишь для тех, кто хорошо устроился.

Возясь у печи, Мария Андреевна вспомнила о кошке. Попросила старшего сына:

– Володя, кошку приведи.

– Подожди, химию делаю.

– Потом доделаешь, в чулан её посади.

– Ну, иду! – он сунул под подушку фантастику, взял фонарик и вышел в сени.

Не прошло и минуты, дверь распахнулась. На пороге возникла Марфа.

Давно запретная черта невидимой стеной остановила её.

Передняя лапа так и осталась висеть в воздухе. Марфа замерла, прижимаясь к порогу. Двигались только большие зелёные глаза и чёрный нос, внюхивающийся в забытые запахи.

– Ну, что застряла? – пинок сзади выбросил её на середину кухни. – Старая ведьма!

– Володя, ей же больно! – подскочил к кошке маленький Сашка.

Марфа испуганно оглядывалась и прижималась к полу. Вздрагивала от прикосновения детских рук.

– Киса, Марфа, хочешь молочка? Хочешь?

Марфа смотрела на него, не мигая, широко открытыми глазами. Что он хочет от неё?

– Киса, Марфа…

– Брось кошку, Сашенька, брось, она плохая, после неё надо ладошки помыть, – Мария Андреевна хотела оттащить сына. – Ну, что тебе мать говорит… Отойди.

– Она хорошая, Марфа хорошая, она мурлыкает, – цепкие маленькие руки не отпускали кошку. – Она будет жить в моём уголке. Там много места.

– Она плохая, старая. Мы новую кошечку тебе принесём – маленькую, пушистую. Ты будешь с ней играться, она будет мурчать, а Марфа плохо мурчит, уж больно старая она.

Марфа только съёживалась, снова ожидая ударов.

– Сашенька, брось, отойди от кошки мама тебе сейчас конфетку даст.

Марфа хорошая. Она пушистая, – мальчик ещё крепче прижимался к кошке и вдруг неожиданно отпустил её и закричал.

– Марфа плачет! Она плачет!

На помощь матери пришёл старший сын.

Это у неё от мороза. С холода в тепло зашла.

– Нет, она плачет! – маленький Сашка рвался из объятий матери, – плачет, плачет! – кричал он. По пухлым щекам катились слёзы.

– Сашенька не плачь, завтра мы тебе другую киску принесём, – утешала его мать. Обернулась к старшему сыну и кивнула на чулан. Тот понял сразу. Ловко подцепил кошку ногой. Перелетев через всю кухню, Марфа очутилась у маленькой двери, Владимир открыл дверь, пинком забросил кошку в темноту чулана.

Мария Андреевна долго не могла успокоить расплакавшегося сына, но конфетка и обещание купить танк, совсем как настоящий только маленький, сделали своё дело. Слёзы высохли. Каждый занялся своим делом. Мария Андреевна готовила ужин и завтрак сразу, Владимир погрузился в омут фантастики, а Сашенька готовил постельку для маленькой кошечки.

Не проходило и минуты, Сашенька прибегал к матери – надо же всё узнать про новую кошечку.

– Мам, она пушистая?

– Пушистая.

Через минуту бежал снова.

– Мам, она мурчать умеет?

– Умеет.

Через равные промежутки времени появлялись новые вопросы.

– А какого она цвета?

– Красивого.

– А она лучше Марфы?

– Лучше.

– Почему?

– Марфа старая, никчёмная. Её надо совсем выгнать, Евдокиму надо сказать.

– Мам, не надо говорить, я сам от неё избавлюсь, – на кухню пришёл Владимир, – фантастика тоже имеет не только начало, но и конец, – а то…

– Сделал уроки? – перебила его мать.

– Да.

– Не надо. Нужно быть гуманным.

– А что ж я, фашист, что ли. Евдокиму надо сто грамм наливать, а я задаром. Вон палкой по голове. Да и всё.

– Володя, не надо, не надо, – забеспокоилась мать, может, она сама уйдёт к речке. Мне ещё отец говорил. Он и сам видел и от деда знал – кошки, как смерть почуют, так уходят умирать в густые ивы к речке. Место там такое.

– Мам, не надо Марфу прогонять, – вступился за кошку Сашенька, – она будет с маленькой киской вместе играть. Она ей мамой будет.

– Сашенька, она плохая, бяка… Старая совсем. Мы её прогоним… а то она будет маленькую киску обижать, – на ходу отвечая сыну, Мария Андреевна ставила на стол чашки, тарелки, стаканы, вскипевший чайник, – позови отца, сейчас ужинать будем, Сашенька.

Мальчик побежал в зал. В проходе остановился. Вернулся к матери.