Дитя смерти

Дитя смерти
Андрей Рин

Добро пожаловать в темноту. Вас ожидают три истории.

"Дитя смерти" – хотите знать цену бессмертия, а может вы её знаете.

"Не пей с незнакомцем" – у каждого есть желания, но не каждый за них готов заплатить.

" Романтик" – "розовые очки" забрызгала "кровавая каша"

Содержит нецензурную брань.

Андрей Рин

Дитя смерти

Дитя смерти.

Дорогой читатель, я тебе расскажу историю своего друга Ганса Такера, философа и

естествоиспытателя, английское хладнокровие и немецкая точность сослужили ему не плохую службу. Он с отличием окончил Гамбургский университет, началась блистательная карьера, но внезапно Ганс исчез. Месяц назад он объявился, после трёхлетнего отсутствия. Я честно признаться не узнал своего друга. Потухший взгляд, сутулость, лицо изъедено морщинами и полностью седой волос. За три года он постарел лет на тридцать. Что с ним, произошло, и куда он исчез, до сегодняшнего дня было для меня загадкой. На все мои расспросы он отвечал неопределённо, путешествовал то ли по Африке, то ли по Индии. После возвращения из «неоткуда» Ганс вёл жизнь затворника, но у нас за этот месяц сложилась своеобразная традиция, каждую среду в шесть вечера мы встречались в кабачке «Фон Браун», коротали время за пинтой доброго «баварского» и «гамбургской колбаской».

Сегодня среда и, не изменяя традиции, мы встретились в излюбленном кабачке. Я ещё не знал, что этот вечер будет вечер странного и страшного откровения.

– Ганс, с начала этой недели весь город точно сошёл с ума. Ты наверно слышал, что в понедельник утром к нам прибыл некромант. Правда его никто не видел, все заказы на оживление принимает его секретарь.

Ганс встрепенулся от моих слов, глаза на миг вспыхнули искрой, но снова потухли. Мой друг угрюмо гукнул в ответ.

– Кстати, его клиенты в основном богатые вдовушки. Хотят воскрешения мужей или любовников. Ха, всё это бред. Представляю, что вытворяет эта «тёмная личность» с этими дамами  за их же счёт. Странно, что полиция ещё не занялась этим делом.

– Марк, осторожней отзывайся о некромантах, – шёпотом произнёс Ганс.

– Дружище, ты веришь в воскрешение. Запомни. Мёртвые не едят. Мёртвые не говорят. Мёртвые не ходят, и, что бы ни говорили наши проповедники, они не встанут из своих могил, когда придёт Судный день. Мёртвые тела состоят лишь из ядовитых отходов жизнедеятельности, костей и разлагающейся плоти. Когда Господь наш Иисус Христос вернётся на землю в последние наши часы, он будет судить бессмертные души. Тела же останутся в моей юрисдикции. Поверь мне, университетскому преподавателю анатомии и практикующему хирургу, – разглагольствовал я, видя, что затронутая тема растормошила моего приятеля.

– В мире много непонятного и тайного. Поверь уж мне, доктору философии, – ответил Ганс, подобием шутки.

– Ты прав. Но меня волнует одна тайна, почему и куда ты пропал, – произнёс я.

– Слушай, – мрачно сказал Ганс.

Уже стемнело. Хозяин кабачка зажигал светильники. Странные тени играли на стенах и потолках.

Рассказ Ганса Такера.

Марк, ты помнишь, в тот год умер мой отец, а спустя три месяца, я неожиданно получил письмо, что моя матушка при смерти. Я срочно покинул город, не успев предупредить знакомых и друзей. Ты уж извини меня, я так боялся не успеть попрощаться с матушкой. Ведь с отцом я так и не попрощался, он скоропостижно покинул этот мир.

Рано утром я прыгнул в первую почтовую карету и отправился в путь до Виттенберга. Пять дней пути, я молил Бога, чтоб матушка не умерла раньше. На четвёртый день пути разразился страшный ливень, дорога расхлябла, и, как назло, у кареты сломалась ось. В надежде раздобыть лошадь, я отправился дальше пешком, до цели осталось пять миль.

Мокрый и грязный, преодолев половину пути, я решил передохнуть, тем более уже стемнело. Найдя почти сухое место, я устроился возле каменного, кладбищенского забора. Не подходящие место для ночлега, соседство кладбища и дороги. Но выбирать было не из чего, тем более я сильно устал. Сейчас немного отдохну и пойду дальше, подумал я, если есть кладбище, где-то недалеко  находится поселение, там я, наверное, найду лошадь. Укутавшись в дорожный плащ, спасаясь от ветра, я не заметил, как уснул.

Чье-то прикосновение вырвало меня из царства Морфея. Я попытался вскочить, но запутавшись в плаще, чуть не упал.

– Учтите, я вооружён, – пытаясь придать голосу уверенности, произнёс я.

На меня смотрел старик, а я гадал кто он, бродяга или разбойник, и где-то рядом его шайка.

– Сударь, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Меня зовут Этьен.  Как истинный католик, я не могу бросить вас здесь. Тем более не подходящие место для ночлега, вы выбрали на сегодняшнюю ночь. Пойдёмте ко мне, погреетесь возле камина, а моя жена накормит вас супом, – произнёс старик.

– У вас случайно нет лошади? – успокоившись, спросил я.

– Нет. Но в Мёрхае вы обязательно найдёте лошадь. Я утром вас туда провожу, – ответил Этьен.

Что ж, ничего больше не оставалось, как согласиться на приглашение старика. Тем более я и, правда продрог и был голоден.

Этьен был смотрителем кладбища. Он провёл меня в своё жилище и познакомил с женой. Её звали Эмили. Мой друг, ты знаешь, что я никогда не был обделён вниманием женщин. Но жена старика, превосходила всех их по своей красоте.

Молодая женщина, лет двадцати трёх, налила мне супа, а я пытался понять причину, по которой она живёт со стариком. Эмили расспрашивала меня о жизни в большом городе. Я отвечал на её вопросы с удовольствием и украдкой бросал взгляд на разрез декольте платья, не скрывавший её прелестей. Её муж старик нервничал и очень часто прикладывался к кувшину с вином. Он наверно ревновал и был не рад, что пригласил чужака в дом.

Не знаю, сколько прошло времени. Но меня снова одолел сон, усталость и тепло сделали своё дело. Мне снилась Эмили, только не спрашивай, что мы с ней делали в моём сне. Вскоре меня разбудил шум, похожий то ли на звериный вой, то ли на детский плач. Я не подал виду, что проснулся. Полу открыв веки, я наблюдал такую картину. Эмили плакала, а муж явно был не в себе.

– Иди, корми ребёнка! – орал он.

– Нет, нет, я не буду кормить это чудовище, – всхлипывая, отвечала Эмили.

– Нет, будешь. Ты сама его хотела, тем более, сегодня, придёт он. Или отправить его назад, – настаивал Этьен.

Эмили ушла в соседнюю комнату, крик прекратился. А Этьен, приложился к кувшину с вином, причитая:

– Горе, мне, горе.

Настенные часы показывали полночь. Меня терзало любопытство, я не подавал вида, что проснулся. Старик косился то на меня, то на дверь, не забывая прикладываться к кувшину с вином.

Раздался стук в дверь. Этьен вздрогнул. Отставив кувшин, он пошёл открывать.

На пороге стоял человек в чёрном балахоне. Лица мне не удалось рассмотреть, так как его скрывал капюшон.

– Доброй ночи, доктор Хант, – произнёс Этьен, в его голосе звучали нотки страха.

– Не надо имён, – прокаркал незнакомец.

– Извините, сударь, – промямлил Этьен, вложив в руку визитёра увесистый кошель, который вмиг исчез в складках его одежды, – Дорогая, он пришёл, поторопись! – прокричал взволнованный муж.

Эмили вышла из комнаты и поспешила к ночному гостю, на щеках у красотки заиграл румянец. Дверь закрылась, а странную пару поглотила ночь. Этьен присел и хотел глотнуть вина. Но, увы, заветный кувшин опустел.

Часы медленно отмеряли ход времени. Я не подавал вида, что давно проснулся. Что-то во всей этой истории было нечисто.

Вдруг со стороны кладбища раздался вопль. Я вскочил из-за стола. Во мне вскипела ярость и чувство рыцарского долга. Женщина в беде.

– Негодяй!