Жажда

– Подъём, боец. Время отдавать долги,– произнёс я, протягивая ему «грифон».

Данил не сказав ни слова в ответ взял пистолет и пошёл за мной. Когда мы оказались на берегу, Счастливчик без эмоций спросил:

– Какой план действий?

– Они не ожидают, что нас двое. Процедура стандартная. Корабль приземляется, я выхожу. Они проводят дистанционное сканирование на наличие у меня другого оружия, кроме штатного, то есть ножа. Затем выходит конвой, стандарт три человека, внутри остаётся только пилот. В это время ты находишься в засаде, когда мы дойдём до входного шлюза, открываешь огонь на поражение по конвою, а я проникаю внутрь и нейтрализую пилота. Запомни, стреляешь не раньше, того момента, как мы достигнем входного шлюза, – объяснил я свой план.

Счастливчик молча кивнул в ответ.

– Пойду выбирать оптимальную позицию для пулемёта, а ты следи за «свёрлами», да чтоб какая нибудь дрянь из пустыни не приползла, вроде песчаного краба, а то «свёрла» для них естественная кормушки, – добавил я.

Сверившись с данными координат по месту эвакуации, я направился к груде больших валунов. Они идеально подходили для засады, своей конфигурацией образуя пулемётную ячейку, и тень от них идеально маскировала стрелка.

Данил следовал за мной в удалении в пятьдесят метров, следя за обстановкой вокруг. Я чувствовал, как его глаза «сверлят» спину. Внутри зарождалось тревожное чувство. На устройство засады ушло несколько минут, теперь оставалось только ждать. Расчётное время шесть часов.

– Гнёздышко готово, птенчик, – произнёс я, поворачиваясь к Счастливчику.

Не зря, в голове позвякивал тревожный колокольчик. На меня смотрел ствол «грифона».

– Не люблю быть должным, – процедил сквозь зубы Данил и нажал на курок.

Выстрел. Боль раздирает грудь. Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и падаю лицом на каменисто песчаный грунт. Рука судорожно нащупывает рукоятку ножа. Я пытаюсь перевернуться и встретить предателя лицом к лицу. Физически слышу приближающиеся шаги Счастливчика, как его рука поднимается для последнего контрольного выстрела в мою голову. Выстрел. Что-то тяжёлое падает на меня. Сознание еле теплится. Мгновение и тяжесть исчезает. Меня переворачивают. Я вижу лежащие рядом тело Счастливчика и склонившегося надо мной человека в боевом скафандре. Мир меркнет. Последняя мысль – Охотник.

***

УЧЁТНАЯ ЗАПИСЬ № 128/03 от 23.08.2199 г.

« Охотник – Миротворцу

Объект №1002 (капрал Константин Рэдли) прошёл процедуру внеочередной реабилитации. Уровень агрессии, чуть выше нормы. Рекомендуется дальнейшее пребывание на Вальхалле.»

***

Жара. Мой верный «Апач» надрезает кожу на голове жертвы. Да, я снимаю скальп. Вокруг меня колышется песок. Это песчаные крабы почувствовали кровь. Сейчас, сейчас мои маленькие, папа вас покормит. Я скормлю тело этим тварям, и не каких следов.

Теперь я Охотник№102, а жертва моя Охотник№98. Я удалю свою жажду. Стану Охотником №1 и доберусь до тебя Миротворец.

Красный цвет – цвет крови.

БУНКЕР.

Пять лет одиночества и полной изоляции от окружающего мира. Какие же вы всё-таки уроды, алчные твари. Вам никого не жаль, ни себя, ни других, не живой природы. Богатство и власть засрали вам мозги, вы развязали эту войну. Где теперь ваши деньги и статус? Вот теперь валяйтесь гниющими трупами и охраняйте своё богатство. Кому теперь этот весь «хлам» нужен. Да, и остался в этом мире кто-нибудь ещё кроме меня. Возможно я последний человек на Земле.

Я помню огненный шторм ядерной войны и три года кромешной тьмы. Мне повезло, я оказался в нужное время в нужном месте. Наше подразделение занималось эвакуацией какой-то секретной научной лаборатории. Организовав отправку сотрудников в безопасное место, правда, не знаю, помогло ли это им выжить, нам поступила задача уничтожить лабораторию. Я, как специалист подрывник, спустился в бункер для установки взрывных зарядов. А в это время, территорию накрыл ядерный ракето-бомбовый удар. Я кинулся прочь, в надежде кого-то спасти из своих, но система охраны лаборатории сработала и заблокировала выход на поверхность. Так я оказался заточённым в бункере, так я остался жив.

Не знаю, почему система лаборатории исправно работала и не вышла из строя от удара термоядерного импульса. Искусственный интеллект управлял всем этим хозяйством. Всё к лучшему, иначе бы я сошёл бы с ума. А так я не забыл человеческую речь, общаясь с «Эйнштейном». ИИ стал для меня другом, даже чем-то большим, он проявлял заботу обо мне. Порой казалось, что это не машина, а человек, по какой-то причине он не хочет, чтобы его видели. Сидит в закрытой комнате и следит оттуда за мной.

В первые дни я сходил с ума, метался по лабораторному комплексу в поисках выхода. «Эйнштейн» открыл мне доступ в жилые и хозяйственные помещения. Да у меня были все условия для комфортной жизни, но я клял ИИ на чём свет стоит, пытаясь взломать стальные двери в служебные помещения и отключить эту чёртову машину. Но все мои безумные попытки заканчивались одинаково, в помещение напускался усыпляющий газ и в итоге я очухивался на кровати в спальном помещении. Ничего не оставалось, как смириться со своим положением. Тепло, свет, вода и еда есть, живи и радуйся, что жив, хоть и в полном одиночестве. В итоге «Эйнштейн» открыл мне доступ к информационно-наблюдательному пункту, я смог мониторить обстановку на поверхности, получив тем самым связь с внешним миром с помощью исследовательских дронов. Я их прозвал «термитами», по внешнему виду они напоминали данных насекомых, только размером с кошку. Смешно я в бункере-муравейнике управляю дрон-муравьишками.

Мой распорядок дня был прост, основное время я проводил в пункте управления, выпуская на поверхность «термитов» и ожидая их возвращения, чтобы считать полученную информацию. Некоторые дроны не возвращались, а вернувшиеся приносили неутешительную информацию, окружающая среда непригодна для жизни. Просматривая видеофайлы, я видел мёртвый мир: разрушенные, сожженные города под слоем серого пепла. Участки выжженных, пустынных земель, которые в темноте светились мёртвым, холодным радиационным светом.

Во мне теплилась надежда, что я обнаружу ещё, кого-нибудь. Может кто-то выжил кроме меня. Но, увы, только белеющие кости, напоминали мне, что здесь когда-то жили люди. Скоро сотрутся и эти воспоминания о человечестве.

Очередной раз мои нервы не выдержали, и я заорал, разбивая руки в кровь о панель управления:

– Зачем, я тебе нужен! Зачем, ты меня здесь держишь! Всё мертво, все мертвы и я мёртв, это вопрос времени. Выпусти не мучь.

– Егор, успокойтесь. Вы прекрасно знаете, что я не позволю вам умереть. Любая попытка суицида будет предовращенна, я за вами слежу, – безучастным голосом ответил «Эйнштейн», – Я знаком с человеческой натурой. Предлагаю алгоритм действий. Пари. Сыграем в шахматы. Выиграешь, уйдёшь, если захочешь, проиграешь – останешься. Жду в библиотеке, – продолжил ИИ.

Я принял предложение «бездушной машины», а может и «живой машины». С тех пор, так называемые «вечера» я коротал в библиотеки за игрой в шахматы с «Эйнштейном». Выиграл я у ИИ, только один раз, и то по пришествию четырёх лет пребывания в бункере. Я не ушёл. Пускай положение моё, как у живого мертвеца в склепе. Но я уже не хочу умирать в «склепе-бункере». Я хочу умереть, лёжа на земле смотря в небо, и не важно, что там: звёзды и луна, солнце и облака. Я хочу умереть свободным. Вы скажите фаталист, может вы и правы…

***

На четвёртый год изоляции начались изменения. Небо очистилось от сумрака ядерного пепла. Появилось солнце. Планета Земля выходила из комы. Время шло. Трава и птицы.

Тоска овладела мной с новой силой. «Термиты» приносили всё те же сведенья, окружающая среда не пригодна для жизни, уровень радиации высокий. Я ждал того момента, когда можно всё-таки выйти наружу, я привык ждать.

Однажды, за очередной партией в шахматы, я поинтересовался у «Эйнштейна», чем занималась лаборатория и почему он не открывает доступ в рабочую зону. На, что мне ИИ ответил тоном сварливого деда:

– Егор, это не твоего ума дела. Я здесь хозяин. Лаборатория работает в штатном режиме. Согласно директиве 052, я обязан обеспечить сохранность жизни находящихся внутри объекта «Колыбель». Согласно директиве 001, все лица не имеющие специального допуска внутрь объекта автоматически заносятся в категорию биоматериал и становятся собственностью лаборатории. Кстати, молодой человек, вам шах. Надеюсь, вопрос исчерпан.

– Вполне, – ответил я, сглатывая ком подступивший к горлу.

От слов ИИ о возможности стать биоматериалом для экспериментов, мороз пробежал по коже. Дрожащей рукой я передвинул короля на интерактивной шахматной доске, уводя его из-под удара ладьи.

– Шах и мат. Ха-ха, – голосом «довольного садиста» произнёс «Эйнштейн».

Белый ферзь замахнулся двуручным мечом и отрубил голову моему чёрному королю.

– Игра закончена. Пора спать, – удовлетворенно пробурчал ИИ, – У тебя десять минут. Хе-хе, – добавил он.

Лаборатория постепенно погружалась в темноту, лампы тухли одна за другой. Вот так кто-то в одночасье дёрнул «гигантский рубильник» и объявил всему миру вечный «отбой». Я лежал в темноте, но сон не шёл. Мне не давала покоя фраза «Эйнштейна» о «биологическом материале». Эксперимент продолжается и не факт, что я не стал его частью. Что творится в электронном мозгу ИИ, этого никто не знает, а тем более я. Бежать, бежать при первой возможности. Только куда бежать, и когда будет эта возможность? Замкнутый круг, я обречён, живой мертвец, заключённый в склепе-бункере.

***

Прошло пять лет и три месяца. Я привык к однотипной реальности моего существования, но где-то в глубине души теплилась, вернее мерцала тлеющим угольком надежда на перемены. И вот эти перемены настали. До «подъёма» оставался ещё час. В спальном помещении резко зажёгся свет, хлестнув по глазам словно кнут. Голос «Эйнштейна» раздался, как выстрел над ухом.

– Егорка, вставай и пой. Срочно жду в пункте наблюдения.

Меня уговаривать долго не пришлось. Вскочив с кровати, я пулей понёсся по коридорам, одеваясь на ходу. В голове засела одна мысль. Неужто свершилось, неужели появилась возможность покинуть бункер. А может в окрестностях появился кто-то из выживших, но это врятле. Да, очень не хотелось, чтобы мои выводы оказались ошибочными.

Вбежав в пункт наблюдения, я уставился первым делом в монитор компьютера. По экрану бежали буквенные и цифровые символы, грузились данные с прибывшего «термита». Наконец-то появилась вожделённая надпись: «Информация доступна для просмотра». Дрожащими пальцами я совершил манипуляции на клавиатуре. Затаив дыхание я прочёл появившуюся надпись: « Окружающая среда на поверхности агрессивна на 40%. Выход с объекта только в защите класса «Хорон». Рекомендация разморозить проект «Колыбель» и продолжить работу».

– Ты рад, Егор, ведь ты долго ждал этого момента, – голос ИИ вывел меня из состояния ступора, – Пора приступать к работе. Как говорится, долг платежом красен. Я помогал тебе все эти годы, пришло твоё время помочь мне.

На правой руке завибрировал браслет-пропуск.

– Доступ в арсенал открыт. Задача пройти по заданному маршруту. Собрать, как можно больше физического и биологического материала для дальнейших исследованья, – сухо констатировал «Энштейн» – Через час жду у входного шлюза. Теперь, Егор, ты мои руки и ноги, а я всему голова, – добавил он.