Пятый убийца, или Этюд в кровавых тонах

Справа от него лежал раненый драгунский офицер, совсем еще молоденький, слева – старик-каптенармус с пробитой головой. Старик не мог разговаривать и изъяснялся жестами, поэтому Ватсон так и не понял, что же с ним произошло. Кажется, недалеко от него произошел взрыв, и осколок снаряда застрял у него в голове… Ватсон ободряюще улыбался ему, а про себя недоумевал, как этот далеко не молодой мужчина еще жив.

С драгунским офицером они разговорились. Это именно он повис на Ватсоне, когда у того снова начались видения и он целился в медсестру. Звали его Джеймс Кортни, был он «кровь с молоком» и, вроде бы, шел на поправку. У него было перевязан живот – в него попала дробь. О ране своей Джеймс Кортни поначалу рассказывал, романтически затуманивая взор и бросая уклончивые фразы типа «да, тогда было очень жарко», «многие не забудут тот день» – но как-то, когда рядом не было сестер милосердия, признался Ватсону, что обстоятельства ранения были не столь героическими.

Молодой офицер добивался одной хорошенькой сестры милосердия в Индии и как-то, когда их отряд сопровождал госпиталь при переходе из одного населенного пункта в другой, предложил подарить ей красивый цветок, увиденный на вершине небольшого холма, мимо которого они проезжали. Реакцию девушки на предложение Ватсон из рассказа не понял, но Кортни лихо вскарабкался на холм, где вместе с цветами обнаружил собиравшего какую-то траву местного мальчика. Тот, хоть и находился довольно далеко, схватил лежавшее рядом ружье и разрядил в драгуна. От неожиданности Кортни поскользнулся и поэтому принял дробь не во все тело, а только в живот, после чего кубарем скатился вниз, как раз к ногам сестры милосердия – кстати, в полете успев сорвать заветный цветок. Юнца и след простыл, а из драгуна предмет его обожания повытаскивала дробь…

Честно говоря, Ватсона беспокоили оба его соседа, но на его настойчивые просьбы осмотреть их они махали рукой – старик в прямом смысле слова, а Кортни – говоря, что здоров как бык. Более того, как-то раз драгун прямо спросил, не будет ли доктор против, если он приударит за «сестричкой Джейн». Ватсон против не был, и Кортни отсалютовал ему:

– Клянусь, уже завтра она будет моей!

Завтра для него не настало.

Утром Ватсон, проспавший десять часов как убитый после снотворного, увидел, что места справа и слева от него пусты. Джейн со слезами поведала ему, что старик просто не проснулся, а молодого драгуна всю ночь била лихорадка, а под утро он умер… Оказалось, что сестра милосердия, которой он такой ценой добыл цветок, допустила заражение крови…

После этого Ватсон понял, что он не может просто так лежать – благо что проведенное в покое время помогло ему восстановить силы. С помощью Джейн и Лауры он поднялся и начал обход больных. Так началось его непрекращающееся дежурство…

Он ощущал, что работа для него теперь – это необходимость. И после этого, казалось, часами осматривал людей, промывал раны, поил, натирал, говорил ободряющие слова. Лаура и Джейн стали его ассистентками, поднося материалы, инструменты, лекарства… Раненая рука адски болела, заставляя делать перерывы в работе. Но он не растягивал эти перерывы надолго. Он видел, что благодаря их усилиям людям становилось лучше. Но видел и то, что до него их лечили из рук вон плохо.

Очень помогло, что капитан наконец отдал распоряжение переместить раненых наверх, на палубу. Теперь они могли дышать свежим воздухом.

Ватсон и сам ощущал, что ему лучше. В перерыве между перевязками он подошел к перилам, чтобы посмотреть на серую водную гладь. И тут же отскочил, скривившись от боли: нечеловеческой красоты русалка, вся в ярких огоньках, манила его…

«Жги их, жгииии!» – это Мюррей.

Отличная идея! Все берут факелы и бьют по мордам белесым тварям. Те не просто горят – они рассыпаются от ударов! Но вот по черным демонам с крыльями попасть факелами было сложно… Вот один из них спикировал на солдата – не видно было, кто это – и тут же взлетел, держа что-то в когтях. А солдат задрожал, пытаясь зажать шею, из которой фонтаном брызнула кровь…

Ватсон отдышался, огляделся. Кажется, никто не видел этого прыжка, только Лаура и Джейн, уже привыкшие к этим его вспышкам, с тревогой смотрели на него… Он успокаивающе им кивнул.

После этого Ватсон к перилам не подходил, стараясь все больше внимания уделять больным.

***

…Беда пришла неожиданно: в один из дней задул восточный ветер с хлестким дождем. Невысокий юркий помощник капитана забежал на палубу:

– Шторм! Грядет шторм! Всех вниз!

Начался бедлам… Они бросали лежачих на носилки и тащили вниз, роняя их, сами падая, вновь поднимаясь по качающейся лестнице наверх. Ходячие пытались уйти сами, поддерживаемые сестрами.

Качка усиливалась. Один раз Ватсона сбросило с лестницы и он больно ушиб грудь. Сжав зубы, он снова встал и кое-как поднялся наверх, пропуская бегущих мимо него больных.

Он удивился, насколько же наверху внезапно стало темно. Ветер усиливался, дождь бил стеной. Небо рассекали молнии… Он отпрянул: тень демона приближалась к нему.

– Там еще дюжина человек! – попыталась перекричать стихию Лаура. – Двоих уже смыло!

– Я заберу! Иди вниз!

– Нет, Джон! Джейн тоже там!

Их качнуло так, что оба улетели на палубу.

– Джооон! – услышал он в темноте.

Тень Лауры неумолимо катилась к перилам.

Изогнувшись что есть силы и крича от пронзившей руку боли, Ватсон ухватил ее за ногу, а сам схватился за что-то, чего в темноте не увидел – но это был спасительный, материальный, неподвижный предмет.

– Держииись! – голос его сорвался.

В сполохе молнии он вдруг увидел крылатого черного демона. И еще одного. И еще!.. Они летели прямо на него! Он закричал то ли от злобы, то ли от боли, то ли от ужаса…

Но они нацелились не на него – они вцепились в Лауру и с поистине демонической силой вырвали девушку из его руки и в мгновение ока утащили в пучину.

– Неееет!

Джон поднялся на четвереньки. Ни Лауры, ни демонов не было…

В следующий миг он увидел то, что заставило его что есть сил обхватить мачту. Огромная черная воронка зияла перед их кораблем.

Но на переднем фоне он видел другое: тела людей, которые как щепки катались по палубе. Вот двое из них улетели за борт… Вот девушка, такая тоненькая, поднимает одного и волочет в сторону лестницы.

– Джейн! – Ватсон схватил и больного, и ее и потащил к лестнице. Вдвоем они спустили мужчину в трюм.

– Не ходи… больше… – его уже колотило от холода.

– Там люди! – с неожиданным проворством Джейн бросилась наверх.

Ватсон устремился за ней.

– Стоой! – он, кажется, кричал, но не слышал собственного голоса.

В этот момент что-то холодное и мокрое, но от этого не менее тяжелое и монолитное, ударило его и бросило на стену…

***

Что-то холодное и твердое коснулось его подбородка.

Он открыл глаза. Качки не было. В кроваво-красной дымке он увидел невысокого худощавого человека с усами и бородкой, который, оказывается, приставил свою трость к его шее и приподнял его голову.

Огоньки в черных глазах, казалось, начали выжигать душу…

***

– Не знаю, какой ты солдат, но врач ты отменный. Половина этих несчастных не добралась бы до Лондона, если бы не ты… – Капитан Карпентер закурил трубку.

Ватсон понуро сидел в его каюте, приглашенный туда его помощником сразу когда пришел в себя после того, как волна ударила его об стену. Оказалось, что судно уже стояло в порту.

– Сколько я провалялся? Сколько людей погибли? Где Лаура и Джейн?

Капитан помолчал.