Практическая криминалистика. Криминалистическая техника

– Ой, – Серафима удивленно рассматривала длинную ленту фотоснимков, – тут есть только столовая и выход из главного корпуса, а дороги со стороны химбио не видно, тропинки от автостоянки юрфака тоже, здание экономического факультета тоже не видно.

– Получается, что твоя ориентирующая фотосъемка не решает возложенных на нее задач, – заключил следователь.

– У вас есть несколько ошибок, – пояснил Николай Валерианович, – они связаны с непониманием цели фотосъемки и неправильным выбором точки съемки. В принципе ориентирующая съемка может быть и единственной, если она дает полный обзор вашего места происшествия, но тогда она должна быть сделана с большой дистанции, метров 100 или больше, а еще лучше с возвышения (рис. 13). Для чего следователю нужно запечатлеть обстановку вокруг места происшествия и пути подхода?

– Ну, чтобы знать, где находится место происшествия, – начал Сергей.

– Подождите, – перебила Сима, – если осмотр и фототаблица создают базу для проверки показаний участников процесса, то обстановка вокруг места происшествия позволяет сформулировать вопросы на предмет его осведомленности. Наличие наглядного изображения всех путей подхода необходимо, поскольку на момент осмотра мы не знаем, каким именно путем каждый из участников попал на место, а каким покинул его.

– Замечательно, – обрадовался следователь, – теперь давайте посмотрим на эти два дела. Одно я взял в архиве, ему уже 20 лет, а второе получил два дня назад. Что интересно оба убийства совершены в одном и том же месте, которое за 20 лет не сильно изменилось. Я помню про первое дело, поскольку сам выезжал на место, оно так и не было раскрыто. Осмотр по второму делу проводил мой молодой коллега. Мы сейчас сравним две фототаблицы.

Следователь развернул оба уголовных дела и положил так, чтобы можно было сразу сопоставить фотографии. В старом деле ребята увидели черно-белые фотографии, наклеенные на пожелтевшие листы бумаги, края украшали поблекшие оттиски печатей, под каждым снимком аккуратным почерком Николая Валериановича были выведены номера снимков и пояснения. Фотографии во втором деле были обычными черно-белыми распечатками, сделанными на лазерном принтере, под снимками были отпечатаны пояснения.

– Вот посмотрите, это ориентирующий снимок, – Николай Валерианович показал на первый лист фототаблицы, – в чем разница?

– В старом деле панорама сделана как бы издалека, хорошо видны дорожки, по которым можно пройти, окрестные дома, а в новом деле видны только часть дорожек, дома не видны совсем, – отметили ребята.

Следователь перевернул страницу. В старом деле была еще одна ориентирующая панорама, сделанная, как поняли ребята, с расстояния около 50 метров, но под другим углом. В поле зрения оказалось то, что было за спиной фотографа при выполнении первой панорамы. В новом деле уже шли обзорные фотоснимки, на которых были запечатлены лавочка и лежавший возле нее труп молодой женщины. Следователь перевернул две страницы в старом деле, ориентирующих снимков было три, все они логично дополняли друг друга, последний был сделан с более близкого расстояния, на нем уже были видны лавочка и лежавший возле нее силуэт трупа.

– Итак, в чем разница? – поинтересовался следователь.

– В объеме передаваемой информации, – тут же заявила Серафима. – Николай Валерианович, неужели, если просто отойти подальше от места происшествия информативность снимков настолько увеличится?

– Тут есть одна ловушка, – улыбнулся следователь, – чем дальше вы отходите, тем шире становится кругозор и вы видите больше окружающей обстановки и путей подхода, но…

– Тем меньше мы видим мелких деталей обстановки, – закончил Сергей, – на первых панорамах лавочка и труп практически не видны, но за счет дерева и куста понятно, где именно находится место происшествия. На третьем снимке место происшествия уже хорошо различимо, получается, что он нужен для перехода от ориентирующей к обзорной фотосъемке? – Сергей вопросительно посмотрел на старого следователя, который кивнул головой, подтверждая правильность вывода.

– Для того чтобы сделать качественную ориентирующую фотосъемку места происшествия необходимо сделать несколько панорам по три-четыре снимка, с разных точек и с большей дистанции, – подвела итог Серафима.

– Я бы еще посоветовал попробовать посмотреть на место происшествия сверху, – предложил следователь.

– Сверху, – ребята были явно озадачены, но потом лицо Симы осветилось догадкой, – ну конечно, можно попробовать сфотографировать из окон главного корпуса (рис. 13).

– Вот и попробуете завтра, – следователь перевернул страницу, – обзорных снимков делается столько, сколько нужно, и есть одна хитрость – все снимки должны быть информативно связаны друг с другом, с тем, чтобы смотрящий их человек без пояснений понимал, что и где находится на месте происшествия. Для узловой фотосъемки есть свои хитрости – на ней должен быть зафиксирован не только след, но и те неподвижные точки, до которых осуществлялось измерение, или, как говорят криминалисты, «привязка» объекта к местности. Вот посмотрите, – следователь передал оба дела ребятам, которые увлеченно зашуршали страницами, изучая фотографии.

– Николай Валерианович, – через некоторое время ребята подняли на следователя удивленные глаза, – тут какая-то странность.

– Какая? – поинтересовался следователь.

– Смотрите, расположение трупа и ножа на месте происшествия практически совпадают, – ребята развернули дела к следователю, – и поза трупа, и даже положение одежды, неужели это случайность?

Следователь замер, внимательно изучая фотоснимки, потом задумчиво перевернул несколько страниц, и снова замер.

– Так, спасибо большое, ребята, но на сегодня мы с вами закончили, – неожиданно заявил Николай Валерианович, продолжая переворачивать страницы фототаблиц.

Ребята озадачено посмотрели на старого следователя.

– Извините, – спохватился следователь, – вы мне действительно очень помогли, теперь предстоит несколько важных дел, но вас в них я пока посвятить не могу. Жду вас после того, как вы сделаете новые фотографии своего места происшествия, попробуем их сопоставить и посмотрим, что получится.

Ребята стали собирать свои вещи, а следователь, не отрывая взгляда от фотоснимков, поднял трубку телефонного аппарата.

Глава 5. Фотосъемка места происшествия. Продолжение

На следующий день, после занятий, ребята отправились в психоневрологический диспансер. Позавчера в регистратуре было многолюдно, и дежурная сестра, увидев большую пачку бумаг, попросила оставить запросы и не волновать пациентов.

– Зачем вообще нужны эти запросы наркологу и психиатру? – рассуждал Сергей, которому все эти походы с запросами казались нудной обязанностью. – Достаточно просто спросить у обвиняемого – стоит он на учете или нет, ну или просто позвонить в диспансер.

– И как ты приложишь ответ из диспансера? – ехидно поинтересовалась Сима.

– В виде телефонограммы, – быстро нашелся Сергей. – Напишу, что звонил в регистратуру, где мне сообщили, что обвиняемый, например, Мелентьев Игорь Владимирович, 1987 года рождения, на учете не состоит. Я такую телефонограмму в деле Мелентьева у Виталия Анатольевича видел.

– Я тоже видела, – согласилась Сима, – а теперь это дело Николаю Валериановичу передали, а он запрос к наркологу и психиатру сделал. Я позавчера еще у наркологов заметила. Знаешь, Сергей, если Николай Валерианович так сделал, значит запросы нужны, и телефонограммой не обойдешься.

В регистратуре диспансера дежурная сестра, хорошо знавшая ребят, сразу же выдала им пачку документов. Серафима быстро просмотрела все бланки, привычно проверяя наличие печати диспансера и стандартного ответа: «На динамическом учете не состоит». Просмотрев всю пачку, девушка удивленно подняла глаза.

– Извините, – обратилась она к сестре, – но одного запроса не хватает, на Мелентьева Игоря Владимировича, 1987 года рождения.

– Его там нет. Мелентьев стоит у нас на учете, – спокойный голос сестры поразил ребят как удар грома. – Вас просил зайти его лечащий врач, Валерий Васильевич, он принимает в седьмом кабинете.

Пораженные ребята поспешили в кабинет. Валерий Васильевич, худощавый немолодой мужчина в очках, с окладистой седой бородой, был совсем не похож на страшного психиатра из триллеров про психбольницы. Мягко поздоровавшись с ребятами, он вежливо поинтересовался, что натворил его пациент.

– Он обвиняется…, – начал Сергей, но в этот момент Серафима ткнула его в бок и парень замолчал.

– Мы точно не знаем, – серьезно сказала девушка, – мы – всего лишь помощники следователя, и пришли с запросами. Я могу только сказать, что он обвиняется в совершении преступления, подробности знает следователь, подписавший запрос.

– Хорошо, – покладисто согласился психиатр и, сделав вид, что он ничего не заметил, протянул Серафиме листок. – Пожалуйста, вот ответ на ваш запрос.

Вместо привычного бланка запроса ребята получили справку, заполненную непонятным «медицинским» почерком. Все, что они смогли разобрать – это данные обвиняемого и слова: «состоит на учете с диагнозом», а дальше сплошные каракули. Психиатр пристально наблюдал за их мучениями, спрятав улыбку в окладистой бороде. Серафима хотела попросить расшифровать содержание справки, но, заметив улыбку и легкий прищур глаз, насторожилась. В ее сознании, как наяву, прозвучал голос психиатра: «Вы – всего лишь помощники и такие подробности вам знать не обязательно». Увидев, что менее наблюдательный Сергей уже открыл рот, собираясь задать тот же вопрос, девушка решительно дернула справку из его руки и демонстративно засунула в кипу запросов.

– Спасибо за сотрудничество, полагаю, следователь с вами свяжется, – Серафима окончательно пресекла попытки Сергея выяснить написанный в справке диагноз.

– А это передайте, пожалуйста, следователю, ведущему дело, – врач протянул визитную карточку, – скажите, что я буду ждать его звонка сегодня с четырех до пяти, у меня как раз будет свободное время.

– Вот тебе и телефонограмма, – заметила Сима, когда они с Сергеем вышли на улицу, – пойдем, обрадуем Николая Валериановича.

В отделе ребята двинулись из кабинета в кабинет, пачка запросов в руках у Сергея быстро истончалась. Держа в руках последние запросы, ребята остановились у двери в кабинет старого следователя.

– Николай Валерианович, – Сима сильно волновалась, и выпалила все на одном дыхании, – это ваши запросы, а это справка на Мелентьева, он состоит на учете в психоневрологическом диспансере, вот карточка врача, он ждет звонка с четырех до пяти.

– Вот как, – следователь сначала просмотрел все запросы, и только потом взял справку и карточку, – значит, я не ошибся, ладно, съезжу в диспансер.

– Зачем в диспансер? – удивился Сергей.

– Раз обвиняемый состоит на учете, то необходимо назначить по делу судебно-психиатрическую экспертизу, а для этого нужно изъять его медицинские документы и допросить лечащего врача. Времени теперь у нас мало, поэтому займемся фотографией. Давайте посмотрим, что у вас получилось.

– Николай Валерианович, – ребята выложили на стол свои отчеты и новые фотографии, – мы попробовали сфотографировать юрфак из окон соседнего корпуса.

– Это просто удивительно, – весело рассказывала Сима, – там столько всего видно. Если честно, я даже не ожидала, что будет такой эффект.