Притчи приемного покоя – 2

– Вот я тоже так думаю! – обрадовался Игорь Васильевич, к тому моменту уже успевший превратиться в просто Игоря. – Вообще-то у меня тридцать кандидатур имеется, но передач будет только двадцать две, вот и приходится кроить буквально по живому…

Полуторачасовые посиделки закончились желанием продолжить знакомство. Обменялись телефонными номерами, Игорь пообещал позвонить на днях, а Екатерина ответила, что будет ждать. По возвращении домой она накачала в телефон две дюжины книг по истории отечественной живописи, практически все, что нашлось на «Литресе» из доступного пониманию. Заодно и отругала себя за то, что совершенно не занимается воспитанием детей. Ирочке уже десять, с ней можно и в галереи ходить, и в филармонию, а Вите пока что можно какие-нибудь образовательные фильмы об искусстве подобрать, чтобы маленький человечек знал, что есть в мире вещи и попрекраснее мультиков про Лунтика.

– Что-то ты сегодня какая-то не такая, – сказал муж, неожиданно приехавший с работы очень рано, к ужину. – Прямо вся светишься… Весы порадовали?

Подначки по поводу ее стремления не расплываться квашней Екатерину изрядно бесили – вот зачем? – но сегодня она улыбнулась и ответила:

– Крупно порадовали!

Игорь позвонил на следующий день, около полудня, Екатерина даже не успела как следует истомиться в ожидании. Пригласил прогуляться, благо погода была замечательной – ни облачка на небе. Ходить по улицам в центре Екатерине совершенно не улыбалось – вдруг кто-то из знакомых увидит и расскажет мужу? – поэтому она предложила погулять в парке Свиблово. И место приятное, и от дома очень далеко, вряд ли кого можно будет встретить, а при желании можно посидеть в одном хорошем заведении на Сельскохозяйственной улице, которое она случайно открыла для себя в прошлом году, когда подруга Марьяна, человек из категории «шило в попе», затащила ее сюда на квиз. Игорь охотно принял предложение, сказав, что тенистые аллеи гораздо лучше пыльных улиц. По тону его голоса Екатерина как-то интуитивно почувствовала, что ему тоже не хочется излишней публичности.

Предопределенное случилось (именно – случилось, а не произошло!) в одном из уединенных уголков парка, совершенно неожиданно для обоих. Взялись за руки, поцеловались, а минутой позже уже катались по траве «любви отдавшись без остатка, в порыве страсти роковой».[3 - Елена Кожунова, «Жестокий романс».] Екатерина, всегда запиравшая спальню на замок перед тем, как отдаться мужу – а вдруг дети случайно зайдут? – сама себе удивлялась, потому что мысль о том, что кто-то мог их увидеть, пришла только после того, как с помощью Игоря блузка и джинсы были отряхнуты от сора. Наваждение, истинное наваждение, как в романах Миранды-Мирабеллы Фохт, которыми зачитывалась Екатерина. Миранда-Мирабелла писала без особых изысков, но так искренне, что сердце буквально трепетало. Прочитав очередную «Роковую страсть», Екатерина мечтала о том, чтобы в ее жизни произошло бы что-то подобное, яркое, вулканическое, взрывное. И вот – дождалась!

– Ты, наверное, считаешь меня подлецом, – сказал Игорь, когда они отдыхали на скамейке у пруда. – Мне очень стыдно…

На разговоры не было сил. Еще бы, после трех «взлетов в стратосферу» подряд, поэтому Екатерина просто поднесла ладонь к его губам, что чуть было не спровоцировало продолжение, но вокруг было людно, так что пришлось высвободиться из объятий и погрозить Игорю пальцем – не время здесь и не место. Было так хорошо, что впору помереть от счастья – с мужем Екатерина никогда не испытывала ничего подобного, даже наполовину, а ведь считала себя искушенной женщиной, прошедшей огонь, воду и медные трубы. Медные трубы сейчас трубили в душе: «ту-ту-ту-ту, та-та-та-та, как хорошо на свете жить, когда есть, кого любить!».

– Мне очень стыдно, – повторил Игорь. – Ты, наверное, рассчитываешь на что-то серьезное, но у меня обстоятельства…

– Я не на что не рассчитываю, – ответила Екатерина, глядя в бирюзовое небо. – Просто хочу быть рядом с тобой, и все. Мне никогда еще не было так хорошо…

Обстоятельства у Игоря были самые обычные, не раз слышанные Екатериной от подруг – больная жена, для которой развод мог бы стать непереносимым ударом. Екатерина не раз иронизировала по этому поводу – ну как-же, как-же, верь ему больше! – но Игорю поверила сразу, потому что ему невозможно было не поверить, они настолько совпали, что чувствовали друг друга на ментально-бессознательном уровне. Да и у нее тоже были обстоятельства, муж-подполковник и двое детей. Так что все сложилось наилучшим образом – феерическая радость без каких-либо ожиданий и обязательств.

Радость была именно что феерической – волшебной, сказочной, необыкновенной… Секс – это только полдела, даже если он невероятный, другую половину обеспечивает общение, родство душ, созвучность интересов. До уровня Игоря Екатерина не дотягивала – куда уж нам до заоблачных высот! – но всячески старалась соответствовать, тянулась изо всех сил и, надо сказать, довольно успешно. Уже на третьем месяце знакомства могла свободно и грамотно сравнивать Васнецова с Суриковым, или, скажем, Серова с Репиным. Любовь творит чудеса. Подруга Полина, влюбившись в китайского дипломата, за полгода освоила невероятно сложный для русского человека китайский язык, а Екатерина серьезно погрузилась в русскую живопись. Настолько серьезно, что, когда на дне рождения мужа одна из его коллег (та еще выдра, из тощих, но ушлых), начала восторгаться «Черным квадратом» Малевича, Екатерина аргументированно доказала ей, что «Квадрат» – это голимая конъюнктурщина, не имеющая ничего общего с высоким искусством. Мымра попробовала было рыпаться, но быстро спеклась под напором аргументов – знай наших и против них не суйся!

– А ты у меня – о-го-го! – сказал муж, помогая загружать посудомойку после ухода гостей. – Где только всего этого набралась?

– Из книжек, – усмехнулась Екатерина. – Знаешь, Витя, кроме Колычева и Чейза, есть другая литература… А кроме футбола есть еще и театр. Мы с Ирочкой в следующую пятницу идем на «Над пропастью во ржи» в театр Ермоловой. Присоединишься?

– Да навряд ли, – муж старательно изобразил на лице сожаление. – У нас же по пятницам подведение итогов, раньше полуночи и не жди.

Екатерина прекрасно знала, как и где подводятся эти итоги, но от комментариев удержалась. Да и вообще предложение присоединиться было всего лишь щелчком по носу – цени, какая у тебя жена и радуйся своему счастью!

Угрызений совести по поводу своей измены Екатерина не испытывала. Ну вот нисколечко, даже самую малость… А какие вообще могут быть угрызения, если она пытается получить на стороне то, чего ей не может дать муж, и делает это со всеми деликатными предосторожностями (ну, разве что за исключением, того первого трехактного соития, обрушившегося на обоих подобно тому благословенному ливню, который загнал Екатерину в Третьяковку). Кому от этого плохо? Никому! Она счастлива и это ее счастье делает семейную атмосферу благостно-приятной. Муж вообще пребывает на седьмом небе, удивляясь тому, как неожиданно обрушился на него второй медовый месяц и незачем ему знать, кого представляет жена во время любовных забав. Дети активно приобщаются к искусству вместе с матерью, Витя уже знает, что на обертке конфет «Мишка косолапый» изображен фрагмент картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», а Ирочка подготовила в школе доклад о творчестве Левитана, от которого классная руководительница, женщина недалекая и ограниченная, пришла в бурный восторг. Теперь Ирочка пишет работу о Кипренском на городской конкурс. Дочь счастлива донельзя, а мать – так втройне.

Но все хорошо, не бывает, что-то непременно выйдет нехорошо, это аксиома. Проблема влюбленных заключалась в месте для встреч. Первого «природного» опыта они, по понятным причинам, больше не повторяли – стремно, да и неловко как-то, чай не подростки, чтобы по кустам сношаться. Отели для свиданий не подходили обоим. Игорь был слишком известной личностью для того, чтобы светить там свой паспорт, а Екатерину при мысли о том, что она может где-то оставить след, по которому ее муж, сыщик от Бога, распутает весь клубочек, начинала бить крупная дрожь. А без паспорта, хотя бы одного, если кто не в курсе, в отели не заселиться, такие вот дела. Попробовали, было, любиться в Игоревом «Хайлаксе», но даже в просторном салоне было тесновато – стоит только забыться на секундочку, как треснешься головой о потолок или ногой о руль. Да и вообще невозможно заниматься любовью, постоянно думая о положении своего тела в пространстве. К тому же в этих «автопотрахушках», как называла их про себя Екатерина, было что-то унизительное, все равно что тайком ночью котлеты из холодильника таскать (ей это дело было очень знакомо, потому и котлеты делать перестала, чтобы искушения не испытывать). В какой-то момент показалось, что спасением могут стать номера в банях, которые можно было бронировать по номеру телефона, без каких-либо документов, если внести предоплату, но там не радовали условия. Да – с милым и в шалаше рай, и на топчане праздник, но Екатерине хотелось, чтобы первая в ее жизни настоящая любовь жила в соответствующей обстановке. Игорь в этом плане особо не заморачивался – ему хоть в машине, хоть в бане было замечательно (мужики они все, даже самые лучшие, такие примитивные), так что Екатерине пришлось брать инициативу в свои руки, которые Игорь так любил нацеловывать, впрочем, как и все остальное тоже.

Сначала она договорилась с двоюродной сестрой Вероникой насчет ее дачи, находившейся недалеко от Москвы в Мытищинском районе. Дача досталась кузине от рано умершего мужа, который был внуком адмирала Баруханова, заместителя министра морского флота СССР. Два этажа, десять комнат, все удобства и полгектара елового леса вокруг – если это не рай, то что тогда можно считать раем? Вероника выделила Екатерине отдельную комнату, которую та переоборудовала по своему вкусу – поснимала со стен шаблонные репродукции (ужас ужасный, пошла безвкусица!), загрузила в шкаф четыре комплекта шелкового белья, на котором так славно любиться, и заменила яркие пятидесятиваттные лампы, на тусклые матовые, создающие романтичный полумрак. Игорь был в таком восторге, что словами и не описать, это чувствовать надо. Вероника была своей в доску и надежной девчонкой, поэтому иногда Екатерине удавалось заночевать на даче с любимым под тем предлогом, что кузине вздумалось устроить очередную пижамную вечеринку. «Пижамы потеплее берите, чтобы сокровенные места не застудить», привычно шутил муж, но, в целом, вечеринки у него никаких подозрений не вызывали – надо же женщинам иногда оттянуться в своем кругу.

«Вечеринки» были расчудесными – сначала любовь, потом купание в протекавшей поблизости речушке, затем снова любовь, ночная жарка колбасок на мангале, сон в обнимочку с любимым (муж в объятьях засыпать не любил, говорил, что ему жарко), утренние эротические игры, неспешный завтрак… Мысли были только об одном – как бы не умереть от такого невероятного счастья. Екатерина однажды поймала себя на мысли о том, что, если бы не дети, то можно было бы и умереть в объятьях Игоря, потому что лучшего завершения жизни и вообразить невозможно (ничего себе мысли на пороге тридцатилетия!).

Но, как известно, долго хорошо не бывает. Соседом кузины по даче был мерзопакостнейший чел, московский городской депутат с бандитским прошлым. Этому паразиту очень хотелось добавить к своим владениям участок Вероники, чтобы чувствовать себя хозяином настоящего имения. Он неоднократно подкатывался к кузине с предложением о покупке, но та не соглашалась, поскольку в уютном месте для отдыха нуждалась гораздо больше, чем в деньгах и тогда сосед поджег дом. За руку его никто не поймал, но, по свидетельству очевидцев, дом, в котором на тот момент никого не было, загорелся внезапно, средь бела дня, причем с двух сторон. С чего бы ему загореться? Явно помогли. Вероника в ярости высказала соседу все, что о нем думала, и продала участок с пожарищем каким-то джигитам, собиравшимся строить здесь загородный клуб.

– Этим орлам депутата сожрать – что два пальца об асфальт стукнуть, – сказала она, объясняя свое решение Екатерине. – У них связи просто заоблачные. Антон-гондон меня хотел выжить, пускай теперь с ними пободается!

Оно бы и хорошо, что негодяй будет наказан, но перед влюбленными снова встала унылая перспектива автомобильной любви. Екатерина не понимала, почему Игорь, при его-то заработках, не снимает квартиру для встреч, где они могли бы чувствовать себя, как дома. Однажды не выдержала и спросила.

– Ну это же будет как наполовину уход, – ответил Игорь. – Огромное искушение. А я не могу себе этого позволить. Светлана ужасно непрактичная, раньше о ней родители заботились, а сейчас – я. Да, вдобавок, она теперь инвалид…

Инвалидность супруга Игоря получила после не очень-то удачного удаления аденомы гипофиза – резко «село» зрение и появился какой-то синдром, название которого Екатерина никак не могла запомнить. Выражался он в сильных приступах головных болей, которые сопровождались учащением сердцебиения и разными другими неприятностями. Короче говоря, даже худшему врагу не пожелаешь такого. Ну да, при таких обстоятельствах съем квартиры для свиданий может казаться подготовкой к бегству, а настоящие мужчины не бросают тех, кто нуждается в их помощи. Мы в ответе за тех, кого приручили, как-то так.

– Да он тебе просто мозги пудрит! – сказала подруга Марьяна, когда Екатерина поделилась с ней наболевшим. – Ему просто денег на съем жалко или, может, не хочется тебе такие крупные авансы выдавать. А то сегодня вы просто встречаетесь, а завтра ты скажешь: «квартирка у нас есть, милый, давай жить вместе!».

– Но ты же знаешь, что я так никогда не скажу! – возмутилась Екатерина.

– Я-то знаю, – подруга многозначительно хмыкнула. – А вот знает ли он?

Екатерина махнула рукой – отстань, не нагнетай, и без тебя тошно!

– А что бы тебе у меня с твоим хахалем не встречаться? – вдруг предложила Марьяна. – У нас по будням с восьми утра до семи вечера квартира пустая, пуркуа бы и не па? Я могу вам даже постель чистым бельем застелить заранее, чтобы не пришлось время терять понапрасну…

– А тебе нормально, что мы будем этим заниматься на твоем семейном ложе? – спросила Екатерина, немного опешившая от предложения подруги.

– А что тут ненормального? – удивилась Марьяна. – Простыню после вам простирнуть? Так не я стираю, а машина. Другое дело, если бы на нашем семейном ложе мой Юрка какую-нибудь чувырлу приходовал… Тогда бы я расстроилась. А от того, что моя лучшая подруга немного порадуется на нашей кровати, мне только приятно. Катька, мы с тобой девять лет за одной партой просидели! Мне, может, обидно, что ты сразу ко мне не обратилась, а моталась куда-то за город со своим буратиной! Если мы, школьные подруги, друг другу не поможем, то кто нам поможет?

– А вдруг Юра раньше придет…

– Не смеши! – махнула рукой Марьяна. – У него режимное предприятие. По звонку зашел – по звонку вышел. Раньше положенного он только в день выхода на пенсию может прийти, а до этого еще далеко.

Марьянин муж Юра работал в каком-то научно-исследовательском институте, разрабатывавшем приборы для космоса и армии. Юра был копией мужа Екатерины – хороший приземленный человек, надежный, но скучный. Но при этом Марьяна как-то обходилась без любовников или же заводила их так, что даже лучшей подруге ничего не было известно.

– Ну если так, то спасибо тебе огромное, – сказала Екатерина. – Ты меня реально очень выручишь, тем более что в твоей квартире я могу чувствовать себя как дома, спокойно и свободно… Вопрос только в том, как я смогу тебя отблагодарить…

– Свои люди – сочтемся! – усмехнулась Марьяна. – Мне от тебя, подруга, ничего не нужно, я просто так готова помочь, но если твой Игорь иногда будет радовать меня приглашениями на великосветские тусовки, то я буду на седьмом небе от счастья. Вы-то, небось, тусите на всю катушку?

– Нет, – покачала головой Екатерина. – Нам вдвоем приятнее, чем на людях. Но приглашения тебе будут, обтусуешься…

Если бы в тот момент кто-то посоветовал Екатерине отказаться от столь замечательного предложения, то она бы только рассмеялась – ну что за чушь? Но если бы она могла прозревать будущее (неизвестно, доступно ли это кому-нибудь?), то… Впрочем, будущее пока что было покрыто мраком, а в сумке Екатерины лежали ключи от Марьяниной квартиры на тихой улице Всеволода Вишневского в Тимирязевском районе Москвы. Невероятно, но Игорь с материнской стороны оказался дальним родственником жены Вишневского.

– Я верю в знаки и в этом усматриваю добрый знак! – торжественно сказал он, выруливая к Марьяниному дому. – Вот увидишь – здесь нам будет хорошо.

– С тобой мне везде хорошо, милый, – проворковала Екатерина. – Надеюсь, что и тебе со мной тоже…

Время от времени она любила спровоцировать Игоря на романтические излияния. Приятно же, особенно с учетом того, что любимый не скупился на слова точно так же, как и на ласки. Вот и сейчас они уже лежали на семейном ложе доброй подруги, а Игорь все говорил о том, как он счастлив оттого, что в его жизни появилась такая женщина, как она… Слушать все это было очень приятно, но тело требовало своего, поэтому Екатерина обняла любимого за шею и крепко прижала его голову к своей левой груди с таким расчетом, чтобы напрягшийся сосок оказался между его губ. Игорь тотчас же понял прозрачный намек, он вообще был очень понятливым, что в постели, что вообще в жизни, и перешел от слов к делу. В предыдущие разы они любились в салоне автомобиля, так что сейчас Екатерина испытывала двойное удовольствие – и от самого процесса, и от того, что он происходил в комфортной обстановке. И что бы вот раньше не договориться с Марьяшей?

– А давай поиграем! – неожиданно для самой себя предложила Екатерина, никогда не испытывавшая интереса к постельно-ролевым играм, но тут вот что-то торкнуло. – Давай мы будем незнакомцами, которые случайно встретились в отеле и решили провести время вместе. Мы ничего не знаем друг о друге, нас ничто не связывает и через час-другой мы расстанемся навсегда…

«Через час-другой мы расстанемся навсегда», записал в свои молескины дух, ответственный за исполнение желаний.

– Давай постараемся сделать так, чтобы эта встреча запомнилась нам на всю жизнь… – развивала свою идею Екатерина.

«Чтобы эта встреча запомнилась им на всю жизнь»… Дух на секунду призадумался и отправил мысленный импульс человеку, который был избран им для исполнения желания его подопечной (и этим человеком был не Игорь, потому что духи избегают простых решений, для них это не комильфо).

Вдруг, практически как в сказке, оглушительно хлопнула металлическая входная дверь. Это произошло в тот момент, когда Игорь начал разогреваться и разогревать Екатерину после недолгого отдыха – восстанавливался он в считанные минуты, как пионер, который всегда готов.

«Что за…». Екатерина не успела додумать недоуменную мысль до конца, как неведомая сила сорвала с нее Игоря и дальше начали раздаваться какие-то непонятные звуки – плюх-ух, плюх-ух, плюх-ух…

– Я тебе покажу, как чужих жен е…ть! – раздался громовой голос. – Я тебе, сукину сыну, яйца всмятку разобью!