По ту сторону поля с высокой травой

Лиска закашлялась. А мама как ни в чем не бывало убрала стакан и подвинула бутерброды с сыром.

– Поешь, а потом мы погуляем.

Лиска с обидой смотрела на маму. Та чувствуя неловкость от обвиняющего взгляда дочери сделала вид, что нужно срочно помыть стакан.

Оцепенение накатило волнами уже минут через пятнадцать. Словно кто-то взял и убавил переключатель эмоций до минимума. Вкус притупился, остатки бутербродов напоминали бумагу, положенную на губку. Обида и тревога отступили. Лиска несколько минут смотрела в стену, автоматически пережевывая пищу до мельчайших остатков. Раза два или три пальцы разжимались, и Вика падала на пол. Лиска поднимала ее медленно, словно не любимую куклу, а какой-нибудь обязательный аксессуар, вроде носового платка. Мысли путались, никак не собираясь в единую картинку. Если бы кто-то сказал девочке представь птицу, то она бы увидела в голове только обрывки перьев, клюв и лапки. Причем клюв мог оказаться внизу, а лапки наверху или вообще в стороне.

Эффект длился гораздо дольше, чем в городе во время лечения. Он оставил после себя заасфальтированное шоссе, через которое мысли-травы или чувства-травы пробивались с трудом.

– Зря ты рассказала про призрака, – голос казался приглушенным.

– Я думала, что по-другому нельзя, – отвечала сама себе Лиска. Даже в голове ее ответ был тягучим и долгим.

– А теперь как думаешь?

Лиска мысленно вздохнула. Она и сама не знала. Страх и тревога отошли на второй план. Царапины на стене уже не пугали, а голоса казались сном.

***

Весь день Софья не отходила от дочери ни на шаг. Они вместе гуляли, читали, ели. Редкие минуты маминой заботы Лиска всегда ценила больше всего. Она мечтала о них, но сейчас они не вызывали ровным счетом ничего.

Лиска читала книгу и думала: какая глупость бежать за первым попавшимся кроликом. Чтобы потом упасть в яму из которой просто так не выбраться. А что, если Алиса там уже была когда-то? В стране чудес. Была, но ей никто не поверил. Она прожила скучную пресную жизнь, мечтая вспомнить. Засыпая по ночам она представляла, как бежит за кроликом, как пьет уменьшающее зелье или ест расти-булку. Воспоминания искажались, также как у Лиски, когда она пыталась вспомнить потерянное лето. Отсюда и призрак, и кошка и все остальное. Родители правы и все это только чудится. Она сама нацарапала на стене и… и…

– Что с тобой, дорогая? – удивилась мама.

– Все хорошо, мама, – Лиска вытерла накатившие слезы. Улыбнуться не получилось.

После второй таблетки грудь придавила апатия.

– Игорь, может не надо больше? – осторожно спросила Софья и покосилась на дочь, – она такая вялая стала. Еле ест, мало пьет и много лежит.

– Доктор предупреждал, что такое возможно, – спокойно ответил муж, не сводя глаз с газетной статьи, – к середине курса все будет как раньше.

– Дом старый. Призрак просто померещился. Или приснился.

– А царапины? Нет, я не хочу рисковать. Помнишь, какой она была после той поезд…, – он осекся и бросил быстрый взгляд на дочь, но Лиска тупо смотрела в одну точку, равномерно работая челюстями, – после того нервного срыва. Сколько мы мучились, помнишь?

– Да, но…

– Еще неделю, – твердо заявил отец.

– Что же делать с работой?

Игорь задумался, но тут Лиска съела последнюю ложку макарон и потянулась к стакану воды. Взяла приготовленную таблетку и проглотила ее.

– Как ты? – поинтересовался отец.

– Все хорошо, – словно зомбированная ответила дочь.

– Ты будешь сама принимать лекарство?

– Да, папа.

– Ну вот, проблема решена, – обрадовался Игорь. Жена с сомнением на него посмотрела, но промолчала.

Ночью было тихо. Впрочем, даже если бы невидимая кошка и прыгнула на подушку, вряд ли бы Лиска обратила на это внимания. После каждой таблетки собственное «я» возвращалось все позже. Способность размышлять или сопротивляться отбило напрочь. Вот в паутине висит паук. Почему его назвали таким словом? Па… папа? Папа уки? Ук – умный кот? Паук в паутине. Висит.

Руки машинально поглаживали Вику.

Снова снился кабинет. Только не такой страшный, как в прошлый раз. Доктор мило беседовал, задавал вопросы. Лиска их не запоминала и отвечала так, словно вызубрила текст.

– Она идет на поправку, – радостно говорил доктор.

Лиска оказалась в коридоре и смотрела на табличку со стрелочками, совершенно не понимая почему они нарисованы именно так.

– А она сможет вернуться к… нормальной жизни?

– Кто знает, – доктор развел руками, – медицина идет вперед семимильными шагами. Пусть принимает вот эти таблетки. Потом снова покажетесь, но срывов больше быть не должно. И еще, увезите ее куда-нибудь подальше. Городская жизнь ей противопоказана.

– А что если она всп… если снова станет ну…

– Я вам выпишу еще упаковку, – доктор немного помялся и добавил, – но это на крайний случай. Лекарство гораздо сильнее, поэтому и эффект может оказаться противоположным. Если будет безразличие, плохой сон или наоборот частый сон, значит все хорошо. Это временный побочный эффект. А вот если она станет слишком энергичной, тогда прекращайте прием.

Лиска открыла глаза. Кто-то рядом довольно урчал и мял одеяло. Она протянула руку и коснулась чего-то влажного, мягкого и холодного. В воздухе повис запах сырости и гниения. Нечто спрыгнуло на пол. Лиска увидела тонкий кошачий хвост.

Лиска вылезла из кровати и зашагала вслед за кошкой. Обычно закрытая входная дверь оказалась распахнута настежь. Лиска заметила силуэт, топтавшийся на пороге. На улице луна ярко освещала путь, словно ввернутая в небо лампочка на добрую сотню ватт. Кошачий силуэт настолько искусно прятался в траве, что виднелся только шнурообразный хвост. Что-то в движениях кошки было странное, словно она двигалась с трудом, заваливаясь налево.

Они прошли камень и вышли к канаве. Силуэт исчез.

– Мяу, – раздалось позади.

Черная тварь выглядела как кошка. Луна светила прямо на нее, но тело словно поглощало свет. Вода в канаве забулькала. Пузыри схлопывались с чудовищным звуком. Чпок! Как будто лопался воздушный шарик.

Если это сон, то пора бы проснуться – мелькнуло в голове. Однако, Лиска все также стояла на хлипкой доске через канаву, а черная тварь буравила взглядом. Точнее, казалось, что буравила, ведь глаз у «кошки» тоже не было.

– Мяу, – прозвучало угрожающе.

Лиска зачем-то опустилась на четвереньки. Она и сама не понимала зачем. В этот момент она чувствовала себя падающей в яму Алисой, только вместо кролика была черная тварь. Наверное, у Алисы тоже не было другого выбора, кроме как побежать за кроликом?

Вика куда-то исчезла. Лиска попыталась прижать ее к груди, но в руках ничего не оказалось. Лиска поняла, что осталась одна. И в этот момент раздался смех. Дикий, жуткий смех. За кошкой стоял силуэт. Тот же самый, что махал в окне комнаты в первый день. Невысокий, хрупкий, слишком тонкий для живого существа. Руки-веточки покачивались, напоминая щупальца медузы. Глаз Лиска не заметила, но почувствовала тяжелый, властный и холодный взгляд. Тварь хохотала. Жутко. Страшно. Мерзко. Было в ней что-то от паука, поймавшего в ловушку муху. Лиска понимала, что именно она была добычей.

Доска закачалась. Из канавы высунулась черная голова кошачьей твари. Тонкими лапами она раскачивала «мост». Лиска закричала, пытаясь сохранить равновесие. И тут силуэт оказался рядом. Словно сделал один быстрый, но незаметный шаг. Руки-ветки толкнули Лиску, и она с шумом плюхнулась в грязь канавы. Она барахталась, пытаясь ухватиться за доску, но доски уже не было. Ничего не было. Одна огромная черная топь. Лиска тонула в ней, захлебываясь, трепыхаясь, как рыба на берегу. Что-то тянуло вниз. Водоросли мягко обвивали ноги, связывали, мешали сопротивляться.

– Помогите! – что есть силы кричала Лиска.

– Ничтожество, – прозвучало в голове. Так ярко и громко, что Лиска даже замерла на миг.

Чьи-то руки коснулись головы. Лиска посмотрела наверх. Над ней застыла черная тварь. От нее исходила такая сильная воля, что Лиску разом покинули силы.