По ту сторону поля с высокой травой

Она откинула капюшон. На бледном лице очень выделялись серые глаза. Обрамленные темными мешками, они казались очень глубокими и издалека напоминали два больших пятна. Губы бесцветной кривой гусеницей устроились под острым носом.

– Ты болеешь? Это заразно? – Лиска инстинктивно отшатнулась.

– Нет, – Лена набросила капюшон, – врачи говорили что-то про иммунитет. Мы лечились несколько месяцев, а потом тетка увезла меня на свежий воздух. В городе было слишком пыльно и грязно. Я задыхалась. Вообще, когда я нервничаю или боюсь, то задыхаюсь.

– Понятно, – протянула Лиска.

– Если ты все же доберешься до нижней части реки, то можешь познакомиться со многими ребятами. Не все из них хорошие, но некоторым ты бы понравилась.

– Мне не разрешают туда ходить. Мне вообще многого не разрешают. Даже дружить с тобой.

– Тебя наказали?

– Нет. Скорее наоборот.

– Не понимаю.

– Были ребята в городе, они… обижали меня.

– Почему?

Прошлое казалось слишком личным. Стоило дотронуться до него и едва зажившие раны снова кровоточили. С другой стороны, прошлые обиды уже давно пытались прорваться наружу. Лиска всегда изливала душу только Вике, делясь своими тайнами и страхами. Они и подумать не могла, что может быть интересна кому-то еще кроме куклы.

– В городе я училась в школе. Родители много работали и почти никогда меня не встречали, так что приходилось добираться самой. Когда я перешла в третий класс, в школе появился новенький. Он собрал вокруг себя еще троих ребят и часто задирал младших. Некоторые его боялись, некоторые уважали. Другие старались не замечать. Серый и его друзья часто отнимали ручки и карандаши, иногда пеналы и даже деньги.

– Они приставали к тебе?

– Да. Мама любила брызгать на меня своими мерзкими и душными духами. В классе меня сторонились. Еще, я плохо выговаривала буквы «с» и «з». У меня не было красивых тетрадей или игрушек. Денег мне не давали, так что купить что-либо я не могла. Обедала бесплатно.

Лена понимающе кивнула.

– Серый заметил меня. Я всегда ходила одна и была для него отличным… зайцем. Ему не нравился запах, он смеялся над тем как я говорила. Однажды, меня толкнули на землю. Я пожаловалась маме. Она сходила в школу и Серого отругали. За это, он и его друзья напали на меня и порвали портфель. Но когда я все рассказала папе, он отругал меня за порванную лямку. Тогда я поняла, что нужно просто убегать.

Лиска перевела дух. На душе стало немного легче.

– А что было потом?

– Родительский комитет организовал поездку в лагерь на все лето. Записывали всех желающих. Не знаю, как я там оказалась. Помню первые дни мая. Мы ходили с мамой гулять на Невский. Было какое-то шествие. Мы пошли в парк и ели мороженое. Потом, кажется родители поругались…, а может и нет. Не помню. Я очнулась в конце августа в больнице. Родители сказали, что со мной случилось что-то очень плохое. Доктор задавал странные вопросы и прописал лекарство. Очень гадкое и невкусное. Родители боялись, что все может повториться. Поэтому, решили переехать сюда.

– Что же могло с тобой случиться, что родители бросили все и привезли тебя в деревню?

Лиска пожала плечами. Если бы она сама знала.

– Они думают, что я тоже могу тебя обидеть, – сказала Лена и вздохнула, – жаль. Тогда я пойду?

– Ага.

Лена повернулась, но не двигалась с места. Лиска не торопила ее. Было приятно, хоть и больно говорить о прошлом. Почти как на сеансе у доктора. Только там все происходило неестественно. Сейчас ей и правда было легче.

– Я знаю, что такое быть одинокой, – Лена зябко укуталась в кофту стиснув ткань тонкими пальцами, – когда не с кем даже поделиться своими мыслями.

– Я делюсь с Викой.

– Да, но она кукла, а куклы не умеют говорить. Слушай, – Лена обернулась, – может, мы будем дружить тайно?

– Это как?

– Так, чтобы никто не знал.

– Соврать? – ахнула Лиска.

– Не совсем. Не сказать всю правду и соврать – разные вещи. Я подумала, что мы могли бы иногда говорить о чем-нибудь. Например, о сказках.

– Я уже взрослая для сказок, – улыбнулась Лиска.

– Тогда о приключениях, тайнах или мечтах. Я хочу когда-нибудь открыть новую землю и найти там нечто такое, чего еще никогда не видели люди.

– Русалку, – хохотнула Лиска.

– Почему нет? Мне всегда нравилось мечтать о чем-то невозможном, странном и необъяснимом. А что, если русалки существуют?

Лиска хотела возразить, но тут сильный порыв ветра растрепал ей волосы. Поправляя их она случайно посмотрела наверх и застыла. Кто-то стоял в комнате на втором этаже и через окно приветливо махал рукой. Чей-то до невозможного хрупкий, расплывчатый силуэт. С тонкими ручками-веточками.

– Эй, – позвала Лена, – ты чего?

– Там!

Лиска ткнула пальцем.

– Где? Ну окно и что?

Силуэт исчез.

– Там кто-то стоял.

– Твоя мама?

– Нет, – Лиска сглотнула, чувствуя, как сердце начинает колотится сильнее, – кто-то другой.

Лена долго всматривалась в окно, а затем понизив голос, почти шепотом произнесла:

– Слушай, а ты веришь в привидений?

– Еще скажи, что у меня одно из них поселилось, – сказала Лиска с надрывом и нервно хохотнула.

Она вспомнила скрипы и шепот и почувствовала холодок на спине.

– Кто его знает, дом то старый.