По ту сторону поля с высокой травой

– Прекрати, – она опустилась на колени перед Лиской, чем несказанно ее удивила, и положила руки ей на плечи, – ты тут совершенно не при чем.

– Но ведь врач сказал… я слышала… а я даже не помню почему, – Лиска угрюмо уставилась в землю, обнимая Вику.

– Не оглядывайся на прошлое и не думай о плохом. Мы здесь ради тебя. Не из-за, а ради. Чувствуешь разницу?

– Но папа…

– Он на все пойдет ради тебя. Он хороший человек. Все эти перемены… их трудно принять. Нужно время. Вместе мы справимся.

Мама говорила так убедительно и тепло, что груз вины стал медленное растворяться.

– И все-таки я не такая как все.

– Ты – лучше всех! А кто у нас такая хорошая? А? Кто у нас такая красивая?

– Мама перестань, – засмеялась Лиска, – мне же не пять лет.

Настроение поднялось. Они больше не возвращались к теме переезда. Болтали о погоде, о тех, кто еще остался в деревне, о том, что благодаря колодцу можно не думать о чистой воде.

– Расскажи мне о доме, – попросила Лиска.

– Дом как дом. Построили его родители твоей бабушки. Специально утеплили на зиму. Жили не тужили, потом передали хозяйство по наследству. Там, где сейчас канава, позади дома жила скотина. Потом ее продали и расчистили место под грядки. В моем детстве тут выращивали много цветов и овощей. А потом все как-то разом переселились в город. Бабушке с дедом было трудно сюда добраться, а мои родители никогда не увлекались огородом. Вот и бросили хозяйство на двадцать лет. Немудрено, что дом требует ремонта.

– Ты уверена, что на верхнем этаже никогда не было пожара?

– Я точно такого не помню. Тебе не могло присниться? Может, ты перепутала с сыростью?

– Нет, – сказала Лиска, задумчиво поглаживая Вику по голове, – а в доме никто… ну…

– Не умирал? Насколько я знаю, нет.

Лиска кивнула. Ее так и подмывало рассказать о ночном кошмаре. Но, вдруг мама расскажет отцу? Тот мигом разозлиться. Скажет, что снов боятся только совсем маленькие дети. Что пора повзрослеть.

Или еще хуже. Они решат снова пичкать пилюлями. Лиска вспомнила, как за два месяца до переезда глотала по несколько таблеток в день. Как потом ее тошнило, скручивая в бараний рог.

– Тебе не холодно?

– Немного, – соврала Лиска.

– Пойдем обратно, пока тебя не продуло.

***

Когда они вернулись, Игорь ковырялся в проводах стоя на хлипкой табуретке. Лиске показалось забавным выбить табуретку. Наверняка отец будет сильно кричать, когда грохнется. Например, если сломает ногу… или шею…. Мысль тут же улетучилась. Лиска заморгала, сбрасывая наваждение. Она не понимала, откуда ей в голову вообще пришла такая дикая идея.

– Давай, начнем с коробок у стены, – Софья указала на угол, – говори мне, что внутри, а я подготовлю место в шкафу. Потом мы все разложим.

Следующие несколько часов они наводили порядок: выкидывали лишнее, распаковывали и сортировали, ставили на полки и прятали в ящики. Казалось, пожитков было не много – от многого уже избавились – однако, коробки пустели медленно, а гора мусора грозилась вырасти до потолка.

В старых шкафах и ящиках хранился всевозможный хлам: отсыревшие книги без переплетов, желтые газеты, ржавые вилки и ложки. За треснутым сервизом даже нашелся высохший мышиный трупик. В воздух взвились миллион древних затхлых пылинок, разбуженных уборкой, напоминая аромат давно прошедшего времени. Лиска вспомнила, как была в гостях у бабушки и когда вешала куртку, то из шкафа несло почти таким же запахом, вперемешку с нафталином.

Когда большую часть вещей разобрали, Игорь, наконец, закончил чинить проводку и присоединился к уборке. Лиску отправили выкинуть мусор на помойку за канавой.

– Оставь свою дурацкую куклу, – ворчал отец, швыряя в освободившуюся коробку чашки без ручек, – чем быстрее закончим, тем быстрее сядем ужинать.

– Правда, Лиска, положи Вику, – вторила мама.

Лиска нехотя отнесла куклу наверх и тут же ощутила какую-то внутреннюю пустоту. С Викой они не расставались ни на минуту с тех пор, как началось лечение. Кукла хоть и была просто куклой, но будто понимала, как тяжело ее юной хозяйке и пыталась всячески подбодрить ее нарисованной улыбкой.

Идти через траву было очень неудобно. Тяжелый мешок с мусором оттягивал руки, а хлипкий мостик – перекинутая длинная доска – шатался и готов был вот-вот обвалиться. Почти дойдя до конца, Лиска споткнулась, каким-то чудом удержавшись на доске. Нога соскользнула и по щиколотку опустилась в болотную смердящую жижу.

– Неумеха! – отозвался внутренний голос, – даже мусор вынести не можешь.

– Заткнись!

Лиска дрожала от обиды. С глухим чавканьем освободила ногу и упрямо пошла дальше. Теперь родители точно ее отругают! Особенно отец. Он и в городе то вечно ругал даже за едва заметное пятнышко грязи на новой одежде. А там хотя бы была ванна, где можно вымыться и застираться. А тут что? Слезы невольно засверкали в уголках глаз, но Лиска изо всех сил крепилась. Она уже взрослая! И должна вести себя как взрослая! Плакать – это для малышни! Так всегда говорил отец.

Легче не стало, однако появилось какое-то вязкое равнодушие. Накажут, значит накажут. В конце концов она это заслужила. Надо быть осторожнее. Она сама виновата!

Мусорной ямой оказалась заросшая рытвина. Кроме отсыревших досок и железок тут валялся детский трехколесный велосипед без колес и руля, шина от автомобиля и треснувшие бутылки. Судя по всему, последний раз мусор выкидывали много лет назад. На влажной после вчерашнего дождя земле виднелись следы кошачьих и собачьих лап.

Лиска подтащила мешок к яме и спихнула его вниз. Несколько книжек выкатились из мешка, одна из них раскрылась и в свете солнца мелькнуло украшение. Лиска ахнула, красивый камень переливался в потемневшей брошке.

– Какая красивая!

– Даже не думай! – предостерег внутренний голос.

Игнорируя его, Лиска осторожно полезла в яму. Схватиться за что-то было невозможно, а прыгать вниз на торчащие ржавые железки Лиска боялась. Кое-как удерживая равновесие и цепляясь за жесткие сорняки, Лиска опустила сперва одну ногу, затем легла на живот и опустила вторую. Влажная земля щедро прилипла к платью, оставив несколько влажных пятен.

Брошка закатилась под велосипед. Лиска попыталась слегка его сдвинуть, но он за что-то зацепился. Осторожно переместив вес на левую ногу и широко вытянув правую, словно хотела сесть на шпагат, Лиска очень медленно перенесла вес на правую ногу и вытянула левую. Затем двумя руками взялась за велосипед и с силой подалась вперед. Раздался скрежет железа и велосипед с хлюпаньем сдвинулся с места. Лиска потянулась к брошке, но тут ржавый велосипед неожиданно стал двигаться дальше.

– Ай…, – Лиска грохнулась на землю и поморщилась от боли. На правом локте проступила кровь. Смешиваясь с остатками влажной земли, кровь стекала по руке грязно-алыми каплями.

Платье было окончательно испорчено. Обида горячим комком подкатила к горлу. Лиска сглотнула, пытаясь не разрыдаться. Ругать себя было поздно. Внутренний голос как всегда оказался прав.

Велосипед отодвинулся достаточно, чтобы достать брошь. Она казалась не только красивой, но и огромной. Лиска положила находку в карман и тут заметила еще один предмет: кукольные волосы, торчавшие из земли. Они казались новыми, словно попали в яму совсем недавно.

Любопытство возобладало. Через секунду в руках оказалась оторванная головка. Ее края оплавились, а волосы у самых краев кто-то подрезал. От находки сильно несло гарью.

Кто мог ее выбросить?

Лиска повернула кукольную головку лицом к себе и вскрикнула, разжав пальцы. Головка спикировала и стукнулась о разбитую бутылку. Нарисованные зеленые глаза радостно смотрели в небо, а рот широко улыбался.

– Вика…

Мысли лихорадочно завертелись в голове.

– Нет-нет, они не сделали… они не выкинули. Просто игрушка очень похожа. Отец давно грозился… он говорил…