Защищая горизонт. Том 1

Получив от Вергилия знак одобрения, Техник скрылся за дверью, оставляя нас в гнетущей тишине. Хранитель продолжал молчать, поджимая губы и громко выдыхая на каждом вздохе. Потом он принял позу мыслителя, схватился пальцами за подбородок и стал нервно расхаживать передо мной из стороны в сторону, с трудом подбирая слова для первого удара. Но я его опередил.

– Сейчас я точно ни в чём не виноват, – осторожно сказал я в тишину.

– Стил, что вообще происходит вокруг тебя? – настойчиво спросил на это Вергилий, но почему-то приглушённым голосом. – Сначала я воспринял череду твоих неприятностей как роковую случайность, но теперь это превратилось в настоящую катастрофу. Каждый твой день – это настоящая лавина бедствий и разрушений. Да что с тобой такое?

– Хотел бы я знать, – ответил я, пожав плечами.

– Что случилось в том доме? Вам же поручили простое задание – устранить беспомощного старика, и что я слышу от твоей напарницы? Какие-то привидения, сумасшедшие старушки, страшные тени, просто безумие какое-то! Она выдаёт поток бессвязного бреда. Может, хоть ты мне объяснишь, что там всё-таки произошло?

– Объяснить? – потерянно спросил я и посмотрел на свою ладонь, совсем недавно изрезанную кухонным ножом. – Простите, господин Хранитель, но я не в силах что-то объяснить даже самому себе. Мы прибыли на место, но, помимо нашей цели, ещё обнаружили в квартире его жену…

– Жену старика? Это та самая бешеная старушка из рассказов Киры? Но она ведь давно умерла, насколько мне успели доложить?

Я оторвал свой взгляд от созерцания ладони и посмотрел прямо в растерянные глаза Вергилия.

– Умерла, – безразлично подтвердил я после секундной паузы.

Вергилий набрал воздуха в грудь, схватился за затылок и снова стал расхаживать по комнате. А я продолжил:

– Вы можете нам не верить или считать сумасшедшими, но я говорю лишь то, что видел собственными глазами, а с причинами произошедшего пусть разбираются ваши Техники. Возможно, это какая-то ошибка Системы, локальный сбой, приведший к искажениям, но… эта женщина напала на нас и пыталась убить.

– Старушка? Напала на двух вооружённых Стражей? – Вергилий даже нервно усмехнулся.

– Послушайте, господин Хранитель, я не расскажу ничего нового, кроме уже сказанного Кирой. Мы оба были там и всё видели. На нас напали, Консоль перестала работать, мы убили этого старика, после чего дом рухнул, а я еле уцелел и смог выбраться из-под обломков. Задача выполнена.

– А его жена?

– Жена? Не знаю, она исчезла. Возможно, погребена под обломками вместе со своим мужем.

– А чип? Вы изъяли его?

– Простите, уважаемый Хранитель, но когда под моими ногами рушился пол и на меня падали стены, то меньше всего в тот момент я думал о чипе, – рассерженно ответил я.

Хранитель остановил свою нервную карусель, внимательно изучил меня своим строгим прищуром и подошёл ближе.

– Хорошо, Стил, поезжай домой. Я прикажу оцепить весь район Зелёной улицы, закроем его тщательнее, пока Техники во всём не разберутся. Ваша напарница поедет со мной, поможет отыскать тела, – протараторил Вергилий, а потом громко позвал Техника: – Васильев, я знаю, что ты там!

Старший Техник, стоявший всё это время прямо за дверью и наверняка подслушивающий наш диалог, в один момент влетел в комнату и встал по стойке смирно.

– Я здесь! – отчеканил он быстро, а потом неловко добавил: – Вот, принёс восстановленную одежду Стража.

– Хорошо, а что скажете по его здоровью? – зачем-то ещё раз и демонстративно громко спросил его Вергилий, чуть заметно кивая в мою сторону. – Готов к несению службы?

– Несмотря на частые и множественные травмы, Страж на удивление здоров. Но, учитывая тенденцию, боюсь, что в следующий раз его придётся вытаскивать из-под обломков уже нашего здания.

– Не преувеличивайте, Васильев, – ответил Хранитель с едва заметной ироничной ухмылкой и направился к выходу, где замешкался на секунду, ещё раз посмотрел в мою сторону с неким подозрением и вышел за дверь.

Техник проводил его усталым взглядом, затем подошёл ко мне и небрежно всучил мне свёрнутый куль с одеждой.

– Одевайся! – грубо скомандовал он.

Я прекрасно понимал Васильева, его настрой, реакцию и отношение ко мне. В последнее время многое свалилось на нас: проблемы с Отступниками, вечный ливень за окном, всепроникающая сырость и давящий полумрак пасмурного дня, а вместе с этим тяжёлый моральный груз, висевший на плечах каждого обитателя башни Стражей. Васильев был одним из тех, на кого возложена огромная ответственность за судьбу всего человечества, для многих он герой, на кого с надеждой смотрели люди, жаждущие любого просветления в своей жизни. От него, Техников, да и вообще ото всех Стражей нынче ждут избавления от этих страданий, каких-то героических свершений, что мы вот-вот всё исправим, а из свинцового моря бескрайних облаков приветливо выглянет солнце и пригласит нас в светлое будущее. Жители Системы, словно дети, с надеждой и содроганием смотрели на нас, как на своих родителей, и всегда уверенные, что взрослые найдут выход из любой ситуации. Поэтому мы не могли их подвести. Я видел отражение этого непомерного груза ответственности в глазах каждого Стража и Техника, прекрасно ощущал это давление на себе, и поэтому только с улыбкой мог воспринимать недовольство Васильева. Он боялся, как и все мы. Боялся за Систему и людей, что вверили нам своё будущее, он видел, как рушится всё, чем он дорожил, как уходит из его рук власть и контроль над ситуацией. А все мои последние разрушительные действия только добавляют веса на наши усталые плечи.

Я медленно натянул на себя обновлённую одежду и насладился бархатистым теплом мягкого джемпера, а затем поёжился от мысли, что скоро снова выходить под сильный ливень.

– Я заметил у вас множество остаточной информации по недавним повреждениям рук и ног, но внешне на вас никаких следов, – вполголоса пробормотал Васильев, всё это время стоявший ко мне спиной и рассматривающий какие-то приборы у стены.

Я снова поднял свою ладонь, рассмотрел место недавней встречи с ножом, но никаких следов не обнаружил.

– Что вы хотите сказать? – фальшиво изобразил я небольшое удивление.

– Я хочу сказать, что вы, Страж, получили в том доме множественные повреждения оболочки, но каким-то необъяснимым образом все ваши раны быстро затянулись, – с подозрением пояснил Васильев и даже на мгновение повернулся ко мне.

– Не помню, – лживо пожал я плечам. – Сейчас я хорошо себя чувствую.

Я спрыгнул на пол, сунул ноги в ботинки, накинул на себя сверху куртку и пристегнул к поясу эфес меча. Затем я медленно, разминая затёкшие ноги, направился к выходу, но, не дойдя до двери, в нерешительности повернулся к Технику.

– Васильев, а этот так называемый «Белый шум» мог ещё остаться в моём организме и мог ли самовольно запуститься на исполнение?

Васильев немного опешил и с изумлением посмотрел на меня.

– Вы считаете, что это всё из-за него? – Техник с предвкушением великого открытия постучал пальцами по экрану устройства рядом с ним. – С прошлого раза никаких проявлений чужеродного кода я так и не обнаружил. Страж, если вам есть, что мне рассказать, немедленно выкладывайте! Не нужно ничего скрывать!

Пару секунд мы просто молча смотрели друг на друга, после чего я махнул рукой, развернулся и открыл дверь.

– В таком случае вам лучше спросить того, от кого вы подцепили эту дрянь… – язвительно бросил мне вслед Васильев.

– Обязательно так и поступлю, – буркнул я себе под нос и вышел.

* * *

Страх стал негласным символом этого дня. Я видел его повсюду, в глазах ропщущей перед умирающим человеком толпы, животный страх и ярость во взгляде сошедшего с ума от боли мужчины. Я чувствовал его в каждом слове и движении Вергилия, он был напуган как никогда раньше, метался по комнате, искал ответы на все вопросы, даже на те, которые не мог задать. Я видел неимоверную усталость Васильева от всего, что свалилось на него в последнее время, он опустил руки и в своём отчаянии злился на всех в округе. Они будто заблудились в огромном лабиринте и не могут найти из него выхода. Они жаждут свободы, спасения, они злятся и проклинают стены, что сжимаются всё сильнее с каждым днём, бьются о них, разбивая головы и ломая руки, но не могут обрести желаемое и в то же время никогда не смогут остановиться. Невероятно больно видеть все эти безуспешные попытки найти ответы, освободиться из этого мучительного плена, невыносимо наблюдать, как на глазах знакомых тебе людей умирает мечта. Она истекает кровью на их руках, люди бьются в истерике и в криках о помощи, но ты ничего не можешь поделать, и в этот момент приходит твой собственный страх, личный ад на этой земле, ты чувствуешь, как его огонь уже касается твоих пяток. Я тоже испытал его сегодня, встретился лицом к лицу с неизведанным и видел, как ломаются наши личности, вся наша выучка и годы тренировок трещат по швам, стоит нам только встретить что-то новое, то, что сильнее нас. Призраки, тёмные сгустки зловещего хаоса тянут ко мне свои щупальца, искры от летящих в меня ножей, животный крик человека в машине Техников и громкий выстрел – всё смешалось в моей голове и раз за разом, мгновениями проносилось перед глазами.

По пути на свободу из давящих стен своего личного лабиринта я встретил в лифте Ищейку, что охотно делился своими планами с вышестоящим Стражем и смотрел на меня с восхищением, а я молча вгрызался глазами в пустоту перед собой и отсчитывал этажи. У выхода меня встретила Марина и о чём-то оживлённо верещала вслед, пока мои мысли несли меня прочь от всего этого кошмара, и я уже не слышал и не видел никого по пути в дождливый вечер. Оказавшись на улице, я быстро зашагал прочь от башни, стремясь как можно скорее слиться с толпой, растаять в спокойной сумятице обычной жизни. Что происходит с Системой и нашей жизнью? Как давно она наполнилась призраками и монстрами из темноты, чудовищами, порождёнными людской болью? Возможно, это какие-то сбои в ядре Системы, а возможно, весь наш мир катится в наспех придуманный цифровой ад. Уверен, наши Техники во всём разберутся.

Я завернул на ближайшую улицу, потом на ещё одну. Я не знал, куда иду и зачем, мне просто захотелось сбежать от бесконечных объяснений и рапортов, от привычного порядка вещей. На краткий миг я представил себе иную жизнь, где мне не придётся думать о судьбах мира, видеть кровь и убийства, где дни протекают в безмятежной рутине… Новая улица – новый поворот – новая жизнь. Дождь под вечер снова набрал свою прежнюю силу и острыми боковыми струями бил мне по голове, по плечам и бурными потоками скатывался по куртке вниз, где у самой земли пропадал навсегда. На улице окончательно стемнело, зажглись реки красочных огней, ярких вывесок, жизнь только начинала закипать. Несмотря на сильный дождь, люди шумными вереницами потянулись на улицы и гуляли под зонтами по брусчатым тротуарам, катались на своих дорогих автомобилях и наслаждались красотами жизни. Люди – поразительные создания, они как тараканы способны прижиться в любых условиях, найти смысл в любом существовании и продолжать жить, радоваться, несмотря ни на что. Посмотришь на эту ночную феерию, на вечный праздник хмельного безумства – и может показаться, что всем уже плевать на дождь и неудобства, люди нашли себя и при таких условиях. Зачем вообще что-то исправлять?

На следующей широкой улице я набрёл на небольшой магазинчик. Он скромно расположился между двух горделиво раскинувшихся ресторанов, сверкал огромной светящейся рекламой и призывно умолял обратить на него внимание. Дождь тем временем всё сильнее хлестал в спину, наливался грузом в обновлённой одежде и гнал вперёд, заставляя искать укрытие. Недолго думая, я решил перевести дух внутри приветливо подмигивающего своей вывеской магазина. Сам он оказался довольно типичным заведением для торговых районов города и специализировался на всевозможных предметах одежды, украшениях и прочих атрибутах внешнего образа. Здесь можно найти всё: от простого комковатого нижнего белья до фешенебельных платьев и дорогих головных уборов, от простых рабочих сапог до туфель прямиком с подиумов и показов высокой моды. Теоретически магазин мог продавать всё, что угодно, и в любых количествах, ведь подобный широкий ассортимент товаров не требовал ни вместительных залов, ни огромных складов, набитых тюками с одеждой. Ему необходима только лицензия для использования механизма Создания, небольшая примерочная в углу, да большое зеркало на стене. В мире, где иллюзорно всё и существуют лишь строчки кода и потоки электрических импульсов, пропущенных сквозь мозг человека, не нужны все эти условности. Вся жизнь – одна сплошная иллюзия, управляемый сон, где каждый волен выстраивать его из воздуха, по одному велению своего разума. Тогда к чему все эти огромные и престижные магазины одежды, где люди в богатых убранствах гуляют, будто по подиуму, вдоль длинных помещений с перламутровыми колоннами и услужливым персоналом? Где каждый стремится вам угодить, прельстить и пустить пыль в глаза? Где каждый их шаг, каждое слово и пируэт, что они выделывают перед вами, доведён до совершенства и выполнен с единственной целью, чтобы вы забылись, потеряли контроль над собой, своими финансами и покупали, покупали, покупали…

Но этот магазинчик не из таких, он не пугал вычурностью своих форм и изысканными манерами местного персонала, но в них уже начинала проскальзывать та лицемерная нотка заботливого друга, присущая их старшим собратьям. Каждая торговая точка мечтала когда-нибудь вырасти, получить больше лицензий и денег, купить как можно больше ненужных помещений и привлекать рыбу покрупнее, с которой можно содрать побольше золотой чешуи. Такова жизнь любого магазина, его истинная сущность – вечная погоня, конкурентная война, где нет места жалости и все методы одинаково хороши. Но когда Техники ввели ограничения на использование Создания, подобные заведения оказались на грани разорения, они споткнулись в этой гонке, сильно поредев в своём ассортименте и предложениях.

Когда я оказался внутри, ко мне сразу величаво подплыла девушка в ярко-оранжевом комбинезоне, на котором висела маленькая табличка с её именем. Она улыбалась во весь рот, услужливо заглядывала в глаза и спрашивала о моих желаниях. Это был хороший вопрос, на который я сам не знал ответа. Зато только здесь я узнал, как сильно отстал от текущих тенденций в одежде, и окончательно понял, что люди давно привыкли к новым условиям жизни. В отличие от нас, они приспособились и смирились. Вся одежда в Системе теперь покрыта каким-то специальным водоотталкивающим слоем, он был почти невидим для глаз, лишь изредка поблёскивал, как чешуя под ярким светом.

Я всегда считал себя весьма консервативным человеком и с неохотой менял свой образ, стиль одежды или какие-то привычные моменты жизни, для меня это всё и есть Я, мой характер и сущность. Тот жизненный ореол, что окружал меня постоянно, я создал сам, сложил, как мозаику, из частичек своего характера, и если отойти подальше, обхватить мою жизнь единым взглядом, то по таким небольшим кусочкам, как фасон одежды или глупые привычки, можно понять меня самого и кем я стал. Если резко попытаться что-то изменить, броситься в нелепые эксперименты, перекраивая свой образ, то это будут лишь фальшивые попытки скрыть свою истинную сущность. Меняя форму, мы не можем изменить содержание, но именно сейчас мне нестерпимо захотелось перемен. Поэтому я опять купил себе обычные тёмно-синие джинсы, бежевую рубашку, тёмный однотонный джемпер и бурую кожаную куртку, а затем выбрал неприметные, но непромокаемые ботинки. Продавец с радостью создал это всё в специальной Консоли, я немного покрасовался у большого зеркала, наблюдая, как приятно лоснится водоотталкивающий слой, под постоянно ободряющие возгласы приветливой девушки, расплатился одним прикосновением и направился к выходу. Я редко бывал в магазинах и всегда старался их быстрее покинуть. Возможно, всё дело именно в этой вечно царящей лицемерной атмосфере, где воздух пропитан фальшью, плохой игрой и ощущением плохо скрываемого пренебрежения ко всем, включая продавцов друг к другу. Маленький лживый мирок внутри другого огромного искусственного мира, это всё не для меня.

Я выбежал на улицу, полюбовался с минуту, как капельки весело отпрыгивают от новой куртки и быстро стекают вниз, а потом сразу позвонил Максу. Парень долго не отвечал на настойчивые сигналы Консоли, но вскоре послышался такой расстроенный голос, будто он уже смирился с участью и готов услышать от меня новую дурацкую просьбу. На мой вопрос о Шолохове он только буркнул что-то невнятное себе под нос, намекая, что это явно не телефонный разговор. Потом я спросил о «Белом шуме», что гораздо больше заинтересовало Макса, и он даже немного оживился, но на все вопросы так и не смог дать вразумительного ответа. Похоже, он сам мало понимал в собственном изобретении. Когда я спросил о своём странном состоянии сегодня на задании и могла ли программа остаться в коде моего тела, Макс о чём-то долго размышлял и ответил, что раньше никто не выживал после использования «Белого шума», поэтому об её дальнейшем поведении он не может ничего сказать. В расстроенном состоянии я завершил звонок, поймал ближайшее такси и отправился прямиком к Шолохову, в свою родную спальную часть города на улицу Возрождения.

Когда мы подъезжали к дому бывшего Стража, я заметил, что окна его квартиры зияют чернотой. Внутри меня что-то встрепенулось, закричало от предчувствия беды и погнало скорее вперёд. Я быстро расплатился с водителем, стрелой вылетел из такси и ринулся в открытую дверь подъезда. Спотыкаясь и падая в темноте, я кое-как влетел на пятый этаж и на время остановился около шестьдесят первой квартиры. Прислушался. Оттуда не доносилось ни звука, как в прочем и во всём доме, хотя, когда я подъезжал, то тут, то там виднелся свет в окнах, и в них мелькали безликие тени местных жильцов. Я осторожно открыл дверь, положил правую руку на эфес меча и шагнул внутрь. Каково было моё удивление, когда в наполненной темнотой квартире я не обнаружил никого, кроме одинокого Шолохова. Он строго, будто по стойке смирно, сидел на краешке своего дивана, тихо сопел и упрямо смотрел вперёд в кромешную тьму. За окном неумолимо барабанил дождь, осторожно шелестя своими каплями по карнизу, и только резвые ручейки из дождинок на окне отбрасывали змеевидные тени от тусклого света, долетавшего с улицы.