Шестьдесят смертей в минуту

– Еще минуточку, – сказал Стас. – Хочу, чтобы ты услышала это сейчас от меня. Итак: я по-прежнему хорошо к тебе отношусь. И твой сын для меня, как родной. Да, у нас с тобой имущественный спор. Исход дела решит независимая экспертиза. «Хьюз и Голдсмит» – солидное имя, им можно доверять. Ты сама выбрала этих аудиторов. Имущество фирмы будет поделено ровно пополам. Но этот чертов спор не мешает нам оставаться друзьями. Ведь так?

– Сейчас я не хочу говорить об этом, – Лида поджала губы. – Когда угодно, но только не сейчас.

– А что с Юркой? – Стас легко похлопал парня по плечу. – Что там лепечут так называемые светила от медицины? Просят финансовых инъекций?

– Говорят, что операция будет стоить дорого. А восстановительный курс лечения – еще дороже. Понадобится много денег.

– Я понимаю, – скорбно кивнул Стас. – Аудиторы скоро приготовят заключение. Я не стану оспаривать его в суде, даже если оно мне не понравится. Ты получишь столько, сколько положено. И ни копейки меньше.

Сейчас вдова покойного компаньона, не появлявшиеся здесь с момента его смерти, стояла в коридоре, по эту сторону порога. И, кажется, не слышала Рогова. Она не решалась открыть дверь. За нее это сделал Стас Рогов. Пропустив гостей в кабинет, он сказал, что они могут взять любые вещи на память об отце и муже. То, что не увезут сразу, позже упакует привезет сам Стас.

Он в кабинет не вошел, присел на кушетку в коридоре.

– Они нарожают уродов, а я буду платить за лечение, – прошептал он себе под нос. – Вот жизнь. Собачья… Хуже собачьей.

Через полчаса посетители ушли, Стас с облегчением вздохнул. Попросил Шатуна распечатать бутылку хорошего коньяка и выпил сто пятьдесят, потому что голова болела просто безумно.

* * *

Садыков привел из аула мерина со странным именем Погост, запряженного в телегу на двух колесах. Мерин был старым, с провисшей спиной и костлявыми боками. И повозка неновая. Но на деревянные колеса кто-то из местных умельцев приделал стертые до корда автомобильные протекторы, поэтому ход телеги оказался ровным.

Вместо спальных мешков подойдут две плюшевые скатерти и пара джутовых мешков. Еще Садыков купил немного вяленого мяса, пшенной крупы и котелок. Разжился милицейскими штанами, сапогами, поношенными, но без дырок, рубахой защитного цвета и плеткой с тремя хвостами из сыромятной кожи. Сбросив с себя негодный костюм и переодевшись, он стал похож на отставного милиционера, который вместе с женой странствует в поисках лучшей жизни.

Садыков загрузил питьевую воду и продукты в телегу, забрался на козлы и взялся за вожжи. Повозка заскрипела и тронулась, Джейн, схватившись за железную скобу, забралась в нее на ходу, надела на голову панаму с широкими полями, спасавшую от солнца, и решила про себя, что все не так уж плохо. Они с Садыковым живы, – это главное. До места как-нибудь доберутся, а там дел немного.

Она листала автомобильный атлас, стараясь найти ту пустынную и пыльную дорогу, по которой они сейчас тащатся. Но дорога не была обозначена в книжечке, хотя в кратком предисловии, составленном авторами атласа, говорилось, что в этом новом издании устранены ранее допущенные недостатки. Время от времени, Садыков погонял лошадь и покрикивал:

– Ну, пошел, зараза. Совсем мертвый достался. Надо его мало-мало погонять. А то прямо на дороге околеет.

Мерин прибавлял шагу, но потом снова замедлял ход, норовил свернуть направо. Садыков работал вожжами, придавая Погосту правильное направление. Выбившись из сил, брался за плетку. Через час Садыков, совсем измучившись, остановил повозку, осмотрел копыта мерина: подковы не треснули и не отлетели. Упряжь в порядке. Но тут выяснилось, что у Погоста бельмо на левом глазу. Оттого он и ходит странно, кругами.

Садыков воскресил в памяти образ продавца лошади, согбенного плешивого старика в полосатом халате. Обложил его отборным матом, потряс в воздухе плеткой и богу пообещал удавить обманщика на обратной дороге. Выпустив пар, залез на козлы и сказал, что хорошей дороги со слепой лошадью все равно не будет. А будут одни беды и несчастья.

– Что предлагаешь? – спросила Джейн.

Садыков ответил, что проехали уже несколько километров, впереди, по словам старика, продавшего лошадь, – арык. Вода там чистая, как слеза матери, и сладкая, как горная роса. Вокруг растут деревья и кустарник, даже зеленая трава есть. Золотое место для отдыха. Ляжешь в эту траву, как на пуховой перине отдохнешь. В свое время, Садыков бывал возле арыка, местность хорошо помнит. Там устроят привал, отдохнут дотемна. И снова в дорогу.

Он хлестнул Погоста, повозка затряслась на камнях. Сейчас дорога шла в гору, солнце медленно опускалось, в лицо дул горячий ветер. Когда дорога пошла вниз, Погост ожил, побежал скорее, даже подгонять не надо.

– Ходкая лошадь, – оборачиваясь, крикнул Садыков. – Хоть и слепая на один глаз, а копытами мало-мало перебирает. Чувствует, что вода близко.

На развилке они не увидели придорожного камня, значит, и арыка никакого поблизости нет. Дорога спустилась вниз с холма, петляя, пролегла через плоскую, как блюдце равнину. По грунтовке, усыпанной мелкими камушками, не ездили давно, едва заметную колею занесло песком и, кажется, что дороги тут вовсе нет. Но вот снова на песке проступал след автомобильных колес, уводящий вдаль, к другим холмам, и снова появлялась надежда, – выберемся.

* * *

Девяткин потратил трое суток на поиски Жоры Тоста и его возлюбленной Людмилы Зенчук. Были проверены притоны и катраны, где в последнее время засветился Жора. Нештатные милицейские осведомители получили соответствующую ориентировку.

Один стукач из блатных якобы видел Жору на станции Удельная под Москвой в прошлый понедельник. Другой осведомитель, что интересно, в то же самый день и почти в то же время, что и первый, столкнулся с Жорой на выходе из метро Беговая. И даже вежливо поздоровался, но Жора, не ответив, растворился в толпе. К четвергу Девяткину стало ясно, что поиски зашли в тупик. Поразмыслив, он решил, что настало время познакомиться с человеком, у которого Тост покупал героин.

Продавца дури Леонида Савельева, он же Савелий, решили брать в тихом ресторане «Комета», куда он дважды в неделю заворачивал отдохнуть. Здесь оборудовали два небольших обеденных зала, в задней пристройке помещалась бильярдная на три стола и комната для своих проверенных клиентов, где можно, сделав приличную ставку, сыграть в карты.

Ровно в одиннадцать вечера «ягуар» Савелия подъехал к главному входу в заведение. Девяткин, устроившись в салоне служебного микроавтобуса, припаркованного на другой стороне улицы, наблюдал за происходящим через затемненное стекло.

На высоком крыльце под светящейся вывеской, гордо выпрямив спину, стоял швейцар. Это был немолодой оперативник, которого свои ребята называли дядей Колей. Одетый в синий френч, расшитый золотой тесьмой, брюки с лампасами и картуз с кокардой, он выглядел торжественно, словно генерал перед началом большого наступления.

Дядя Коля с неожиданным для его лет проворством подскочил к задней дверце «ягуара» и распахнул ее. Из салона выбрался дюжий парень в темном костюме, светлой рубашке и желтым галстуке, расшитым гербами несуществующих государств. Швейцар раскрыл над головой Савелия черный купол зонта.

Следом за хозяином из машины вылезли еще два персонажа: водитель, человек невысокого роста, возивший и охранявший Савелия последний год вместо прежнего водилы, погибшего во время неудачного покушения на босса. Второй парень, напротив, был долговязым и стройным, по непроверенным данным, это некий Фома обладатель черного пояса по карате. Оба охранника были вооружены крупнокалиберными пистолетами.

Швейцар, взбежал по ступенькам вслед за Савелием, распахнул дверь, пропуская его вперед. А сам замешкался на пороге, пытаясь закрыть огромный зонт, который почему-то никак не хотел закрываться. Швейцар широкой спиной закрывал подход к двери. Он что-то говорил и все дергал и дергал замок зонтика. На десять секунд оба охранника оказались отрезанными от босса.

Савелий, миновал тесное пространство между двумя дубовыми дверями со вставками из толстого полированного стекла. И, оказавшись в гардеробе, оглянулся назад, но не увидел охрану.

Он не успел удивиться или почувствовать опасность, только машинально отметил, как со стула, стоявшего в двух шагах от него, у двери, поднялся плотный высокий мужчина с синяком под глазом. В следующее мгновение старший лейтенант Лебедев бросился вперед, повис на спине Савелия, сдавил шею левой рукой, правой пятерней вытащил из-под ремня противника и бросил на пол пистолет. Два других оперативники, возникшие ниоткуда, набросились спереди.

– Не двигаться, – крикнул кто-то в самое ухо Савелия. – Лежать, тварь.

Савелий вскрикнул от боли, когда заломили руки, вывернув кисти до треска в костях. И, падая, выставил вперед плечо, чтобы защитить лицо от удара о каменный пол. Через пять секунд он почувствовал, как запястья сдавили стальные браслеты, кто-то уперся костистой коленкой в позвоночник чуть выше поясницы. Оперативник намотал на запястье галстук Савелия и потянул на себя, сдавливая шею этой удавкой.

– Слышь, больно, – прошептал Савелий. – Пусти…

– Потерпи, братан.

Добродушно ответил невидимый противник, сидевший на спине. Человек рассмеялся и припечатал шею Савелия тяжелым кулаком по шее, а потом навернул в ухо.

В это время два охранника Савелия уже лежали на мокром асфальте у ресторана. Руки скованны браслетами, ноги широко расставлены. Охранникам удалось подняться на крыльцо и сдвинуть швейцара в сторону, но порог ресторана они не переступили. Откуда-то из темноты налетели мужчины в штатском, сбили с ног, разоружили. Повалили на ступени и поволокли вниз. По-прежнему моросил дождь, тускло светил фонарь, а пешеходов вокруг не было видно.

Девяткин вышел из автобуса, перешел улицу. Не задерживаясь на тротуаре, поднялся по ступенькам, вошел в гардероб.

Савелия, немного помятого, поставили на ноги и дали ему отдышаться. Он глянул в лицо Девяткина и подумал, что сегодня неудачный день. При себе Савелий не имел ни грамма дури. Своих клиентов наркоманов, с которыми имел дело в прежние времена, когда был уличным толкачом, а не оптовым продавцом, искренне презирал, не считал за людей.

– Мне нужен адвокат, – сказал Савелий и подумал, что в ответ на свою просьбу наверняка получит кулаком по морде.

– Будет адвокат, – неожиданно пообещал Девяткин и потрепал Савелия ладонью по щеке. – Но сначала придется потолковать без посторонних. Это в твоих интересах.

– В моих интересах увидеть адвоката, – упрямо повторил Савелий. – Прямо сейчас. Прямо здесь. Иначе я с места не двинусь…

И все-таки он схлопотал по носу и надолго замолчал.

* * *

Чарли Хейнс, глава представительства консалтинговой фирмы «Хьюз и Голдсмит» в Москве, оказался видным мужчиной лет сорока. Когда Дима Радченко пожимал его руку, то отметил, что собеседник не бумажная душа, засохшая в кабинете, словно фикус в кадке. Заметно, что Чарли посещает спортивный зал.

Радченко угадал: сердце Чарли с юности было отдано спорту. Сейчас Хейнс страдал оттого, что в небольшом рабочем кабинете не находил выхода своей кипучей энергии. Время от времени он поглядывал на часы, дожидаясь, когда рабочий день кончится. И можно будет оправиться в бассейн, а потом хорошенько поужинать. Но до конца рабочего дня было еще далеко.

– Наш эксперт, Джейн Тони Майси, очень хороший востребованный специалист, – Чарли Хейнс говорил по-английски, перебрасывая из руки в руку бейсбольный мяч. И вопросительно поглядывал на Радченко, улавливает ли гость смысл сказанного. Дима, развалившись в кресле, кивал головой, мол, я все мотаю на ус.

– Она на хорошем счету. Специализация – оценка объектов недвижимости и земельных участков, – Чарли подбросил мячик к потолку и поймал его. – Она хорошо знает русский язык, не то, что я. За два последних года пять раз была в России в краткосрочных командировках. Видели ее фото? Интересная женщина. Мы составили для вас что-то вроде расширенной справки о Джейн.