Голконда

– Ну… такого расположения блока камер я еще нигде не видел, – начал объяснять свою мысль Олег. – Каждый производитель ведь хочет сделать наиболее стильно. Обычно несколько камер ставят в форме квадрата, прямой линии или круга. Есть даже треугольник, как на мэйфоне pro. Но вот две камеры по диагонали на квадратном блоке это самое забавное, что только можно представить.

Объяснение не сработало в полной мере, как он того ожидал.

– Я, значит, весь день трудилась, рисовала с температурой, а ты думаешь, что можешь завалиться под вечер и все обсмеять?

Олегу удалось исправить неудачный день, правда, в еще худшую сторону.

– Нет, милая, разумеется, я не смеюсь. Просто это самый необычный внешний вид из всех возможных.

– На это и расчет, – завелась Милана. – Многие обратят внимание. И будут целые девять месяцев до выхода новой модели обсуждать мой вариант. Ты представляешь, какая это реклама? Если сработает, мой дизайн выложат все новостные сайты со ссылкой на мой канал.

– Да, ты хорошо придумала.

– Ладно, не притворяйся. Иди лучше занимайся своим английским. Все равно от тебя ничего, кроме критики, не дождешься.

Когда обиженная женщина говорит уйти, только самый отъявленный подонок последует ее совету. Олег подошел ближе и, невзирая на запреты жены, поцеловал ее в щеку, вызвав смягчение ее грозного выражения лица, а затем нежно впился ей в шею губами, вызвав мурашки у нее на спине. Милане стало щекотно, и она даже засмеялась, только вот из-за насморка смех был похож на хрюканье, отчего она засмеялась еще сильнее, разразившись еще большим хрюком. Олег тоже не мог сдержаться и, хохоча, измазал слюной всю ее шею.

– Ну все, я больше не могу, – проговорила она в уже более приподнятом настроении, вытирая шею краем халата. – Тебя там действительно уже заждались. А я лучше обсужу картинку с теми, кто так же, как я, разбирается в гаджетах и дизайне.

В перепадах настроения с ней мог соперничать только ребенок. Но ведь именно этого и стоит ожидать от божественного создания с лицом и кожей младенца. Не от уродливого крикливого существа с соседнего сидения в самолете, а от милого, чарующего создания с нежными щечками, которое нельзя не любить. Стоило мурашкам от поцелуев улечься, как улыбка и добродушие исчезли с лица Миланы.

Олег не успел к началу вечернего занятия, и, когда подключился к собранию, три Саши уже обсуждали что-то с учителем. Опоздавшему быстро пересказали начало урока, после чего все вместе они повторили новые правила. В оставшееся для свободного общения время они рассказывали о себе на английском. Оказалось, что худощавый Саша в очках завел мурлыку-кота, Санек купил зимнюю резину, а сияющая молодостью Александра закрыла сессию и рассталась с парнем. Все это было живым «Домом-2» для здоровых людей, уютным островком посреди серой, неприветливой жизни. Не сказать, чтобы Олега интересовал сам английский, просто ему нравилось удобно усесться за столом в своей квартирке и приятно провести время, позабыв обо всем остальном, перезагрузиться. После трудного дня он приходил сюда пообщаться, перекинуться парой словечек с другими людьми, да еще и с пользой для себя. В пандемию онлайн-беседы стали подобием баров, куда в дикую доковидную эру можно было прийти, накидаться алкоголем и поболтать с незнакомцами. Только вот времена изменились. Настала эпоха ЗОЖ и насыщенной онлайн-жизни.

Когда Олег пытался на ломанном английском рассказать о событиях прошедшего дня, а трое Саш с неподдельным интересом его слушали, его наушники внезапно выключились, а вместе с ними пропал и давящий на мозг шумодав. Стало тихо, как в старые добрые времена, до изобретения электронных примочек. Пока Олег менял батарейки, чистейшую тишину комнаты нарушал только телефонный разговор жены, глухо доносящийся из ванной.

– Ты представляешь, – говорила Милана подружке, – он решил, что его дела и потребности так же важны, как и мои. Ага, ты прикинь. Кажется, Олег иногда забывает, что он мужчина. Не знаю, как этот синдром называется… На лбу ему написать? Да нет, он же своего лба не видит. Что-то я его избаловала… Да потому что у меня дел выше крыши. Видео постоянно выкладываю, теперь вот еще простыла. Ты представляешь, даже лекарства пришлось самой заказывать… Да не говори… А твой как?.. Вау. Все для тебя делает? Завидую тебе, Ксюха. Ладно, че-то я раскричалась. Так что говоришь насчет моего наброска мэйфона? Ты же ведешь колонку про гаджеты, твое мнение очень важно…

Вернувшееся шипение прекратило это саморазрушительное подслушивание. Больше всего в жизни Олег боялся потерять Милану, поэтому казнил себя за все мыслимые грехи. Неужели он не может не косячить? Разумеется, он всего лишь простой человек. Но это отговорка только для одиноких или тупых. Желая исправить допущенные ошибки, он метался по лабиринту мыслей в поисках спасительной нити из клубка своих возможностей и обязанностей и запутывался все сильнее. Как ни старался, он не дотягивал до впитанных с молоком матери мужских стандартов.

«Все не то, чем кажется». Олег вздрогнул от слов, прозвучавших прямо в ушах, оглянулся и увидел очертания кровати с сопящей на ней женой. Значит просто почудилось, опять. Он настолько машинально отзанимался и лег спать, что даже слегка испугался черноты поздней ночи. Стояла характерная для этой поры тишина, а в окно пробивался слабый свет прячущейся луны. Пришлось встать и прогуляться по комнате, чтобы сбить наваждение застывших в голове слов. Лежащая по ту сторону стекла улица встретила его плеядой светящихся фонарей, указывающих дорогу запоздалым путникам. Кто бы указал так дорогу Олегу.

Зачем он написал ту статью? Зачем добавил в нее злосчастную фразу? И главный вопрос – сколько еще она будет его преследовать? Отогнав пугающий сон и пораскинув мозгами, он вернулся к мысли, что все беды от нервного напряжения. А решать проблемы следует спокойно, размеренно, иначе только глубже увязнешь в надвигающемся неврозе. Первой спасительной соломинкой, за которую он ухватился, были появившиеся капли дождя, мерно стекающие по окну в пульсирующем свете ночного города. Как известно, вода успокаивает. План сработал, и во время умиротворенного созерцания мокрой улицы Олег придумал, как вернуть расположение жены, потерянное из-за его халатного отношения к своему мужскому долгу. Пожертвовав сном, он на цыпочках пошел исполнять задуманное.

С первыми лучами позднего осеннего солнца Милану разбудил манящий цветочный запах роз. Сто один бутон был расставлен вокруг ее постели. На приставленном к кровати столике мостилась тарелка с тыквенным супом, над ней клубился густой, сочный пар.

– М-м, с мидиями, как я люблю, – промурлыкала Милана едва слышно, передвинулась поближе к цветам и полной грудью вдохнула их запах, вызвавший у нее неконтролируемую улыбку.

Пока Олег проглаживал рабочий костюм, она сфотографировала утреннюю приятность со всех сторон и, не вставая с кровати, улеглась со стороны столика.

– Позавтракаем вместе? – с надеждой спросила она.

– Прости, милая, надо бежать. Сначала встреча с фотографом, потом утверждение статьи.

Он надел костюм и поправил воротник рубашки.

– Ну ладно, дорогой, отпускаю тебя работать. Сегодня ты это заслужил.

Простые на первый взгляд слова Миланы вызвали у Олега неподдельную радость и гордость за себя и вернули ему самоуважение. Глядя, как жена наслаждается утренним сюрпризом, он чувствовал себя полноценным человеком, в очередной раз заслужившим право быть мужем очаровательного создания. Его наполнила сонливая легкость. Весь день пронесся на одном дыхании.

Фотограф показал ему подходящие ракурсы старой городской школы, с которых она смотрелась хуже всего, и сделал отменные снимки бесцветного здания под хмурым дождем. В противовес этому строительная компания предоставила эскиз будущей школы, переливающийся всеми цветами радуги, как новогодняя гирлянда или приманка для гуманоидных соро?к. Олег принялся за статью.

Совсем скоро Милана выздоровела и после романтического ужина с вином, к которому Олег приготовил лазанью, наградила мужа десертом. В окружении ярких роз она впилась в его сладкие губы прямо за столом, будучи не в силах терпеть лишние пару метров до кровати. Она так долго сдерживала желание, что ничего не могла с собой поделать. Идеальное завершение двух идеальных дней послужило спусковым крючком ее влечения, которое уже нельзя было спрятать за другими потребностями, полностью удовлетворенными, что делало ее неудовлетворенной сексуально. Джентельменские выходки Олега подняли ее на вершину женской пирамиды Маслоу, где у подножия были ухаживания, потом кров и еда, еще выше – забота и самопожертвование, а в самом верху, светясь, как на долларовой купюре, безумствовала жажда секса, еще более дикая, чем у мужчин.

И Милана пользовалась возможностью утолить свою жажду с Олегом, пока он позволял это своим правильным поведением, пока не совершал косяков, после которых близость с ним станет недопустимой жертвой со стороны знающей себе цену женщины.

Она наслаждалась триумфом своих желаний всю ночь.

Жизнь встала на паузу, но потом продолжилась как ни в чем не бывало. Даже самая дикая страсть не в состоянии затормозить время. Рано или поздно возвращаешься к своим мирским хлопотам.

Олег продолжил работать. Несколько суток он просидел над статьей и в конечном счете поразил начальство, поместившее его материал на первую полосу. Через неделю, когда вышел новый выпуск «Литейщика», все обсуждали статью Олега. Даже посещаемость веб-сайта издательства выросла на пять процентов. Всем была интересна история старой школы, переплетенная с историей города. Но ключевой идеей было то, что растущему Пышминску требуется второе учреждение среднего образования.

Олегу статья показалась скучной, но именно такое легкое чтиво любят рабочие и старики. Начальник был в восторге и дал указание публиковать подобные материалы каждый месяц, вплоть до будущих выборов, разбавляя публикации отвлеченными темами, никак не связанными с повесткой дня, чтобы не замыливать людям глаза.

В рабочей рутине прошла зима и весна, пока наконец спящее в вечности сознание подмосковного городка не потревожила предвыборная кампания. Несомненно, связанная с ней суета пройдет так же быстро, как появилась, позволив глубинке и дальше кутаться в неизменные ценности бытия, но несколько месяцев стали действительно жаркими.

Улицы обклеили плакатами кандидата от партии, губернатор затеял ремонт всех дорог разом, разрыл тротуары в ожидании новой плитки. Город стал похож на Дрезден 1945 года в миниатюре. Время словно текло назад, и все готовились к битве, предвосхищающей бомбардировку.

– Досадное недоразумение, что мэр у нас независимый человек, – говорил шеф газеты, опираясь о стол толстыми пальцами рук, словно Кинг-Конг. – Мы прозевали прошлые выборы, не смогли донести правду до горожан, и получилась такая фигня.

Олег вместе с пятью редакторами сидел на раскладных стульях, втиснутых в кабинет начальника, и просто клевал носом после очередной бессонной ночи, не в силах забыть преследующую его фразу, а другие работники делали заинтересованный вид и даже записывали за шефом в маленькие, никому не нужные блокноты.

«Все не то, чем кажется». Олег вздрогнул на середине реплики босса.

– …Таким образом этот Зюзин выиграл прошлые выборы, – говорил тот. – Что это вообще за фамилия такая дурацкая? Не может человек с такой фамилией вести в будущее наш город, а вместе с ним и завод.

Иногда его слова прерывал грохот цехов через дорогу. Шла загрузка вагонов.

– То ли дело наш кандидат Победин. За таким я хоть в огонь, хоть в воду пойду, – продолжал начальник, раздавая собравшимся буклеты. – Вот посмотрите его предвыборную программу. Еще одна школа, поликлиника… государственная, между прочим, а не эта коммерческая ерунда, где все за деньги. Читайте, читайте дальше. Вот о ком мы должны писать! О нем и только о нем.

Грохот вагонов теперь стал походить на форшлаг мелодии гимна, распеваемого средь тесной духоты кабинета. Олег окончательно взбодрился и теперь удивлялся чрезмерной заинтересованности шефа данным вопросом:

– А что, если кто-нибудь усомнится в нашей объективности?

– Никому в здравом уме не придет в голову усомниться, – грозно отрезал начальник. – Вы читали обещания Зюзи… тьфу, даже произносить не хочу… Действующего мэра? Там же одно безобразие. Школ новых не надо, разрешения на строительство высотных домов никому не давать… Зато он нашел инвестора на еще одну коммерческую больницу. Либерал хренов. Вообще о людях не думает. Хорошо хоть, что органы внутренних дел отныне запретили любое финансирование его предвыборной компании.

Начальник выпрямился над столом, разжав кулаки, и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Сказав «Так!», он начал энергично раздавать указания, как капитан попавшего в шторм корабля. Все сразу засуетились, вскочили. Помимо прочего, одного из газетчиков отправили освещать митинг Победина, а Олега – митинг в поддержку Зюзина.

– Боритесь за будущее нашего города! Не дайте бездельнику украсть еще пять лет нашей жизни! – Шеф выкрикнул каденцию в завершение своей агитационной симфонии, и редакторы разбрелись по душному летнему Пышминску.

Олег направился к месту митинга, задумавшись о том, как дошел до такой жизни. Еще год назад он работал в главной газете страны и писал о глобальных вещах, мировой экономике, пандемии, продовольственных кризисах, новых гаджетах, в общем обо всем, к чему лежала его душа. И вот теперь он скатился до освещения выборов своего крохотного городка. Впрочем, столичная газета наверняка не останется в стороне от единого дня голосования, так что грязной работы никому не избежать.

У Олега засосало под ложечкой, захотелось срочно сменить работу, но обещанные после выборов жирные премии вынуждали ближайшие пару месяцев поваляться в грязи.

Ведущая к месту митинга залитая зеленым аллея манила к себе взмахами кучнистых ветвей, будто зазывала на губернской ярмарке, слишком красивая, чтобы быть реальной, слишком привлекательная, чтобы не быть ловушкой. Уютные лавки по краям дорожки, пышные деревья, склонившиеся с обеих ее сторон, даже белочки в укромных кормушках – все выглядело как тропа к чему-то ужасно плохому, созданная подлыми чарами, чтобы заманивать впечатлительных малых в обманчивый дивный сад. Такой Олег видел самую облагороженную аллею города – через призму скептического настроя.

Постепенно между силуэтами растений начал виднеться сквер, а вместе с ним и железные ограждения, рамки металлоискателей и полицейские, оцепившие зону для согласованного, слава богу, митинга. Они осматривали участников на наличие оружия, взрывчатых веществ, запрещенной символики и тому подобного. Людей в форме было около двухсот, и если бы не те самые ограждения, то служители правопорядка запросто смогли бы оцепить предполагаемую область собрания собственными телами. У каждого второго полицейского была собака или автомат. Со стороны другого входа в парк, где располагалась большая парковка, томились в сладостном ожидании автозаки. Примерно по штуке на каждого пришедшего выразить поддержку действующему мэру. А пришедших было человек триста. Кто-то держал в руках баннеры и транспаранты с призывами поддержать Зюзина, кто-то – мороженное или детей. Веяло зноем глобального потепления. Всех в приятном смысле слова разморило, поэтому красочная, даже пестрая обстановка сквера вокруг выключенного фонтана походила на какой-нибудь морской фестиваль во время засухи, на котором не хочется ничего делать, лишь глазеть по сторонам и наслаждаться жизнью. Созерцанию мешало только огромное количество служебных собак и несколько отрядов ОМОНа в кустах. Но безопасность превыше всего, разумеется.

Олег отстоял очередь к узким входным рамкам и показал свое удостоверение работника СМИ, но был облаян желающей выслужиться собакой. Когда его отвели в сторону для полного досмотра, стало понятно, что его нелюбовь к политике взаимна.