Вертолетчица

– А закуска где?! – заревел басом Капустин, разматывая сверток и вынимая из них пару кроссовок.

– Закуску Светка обещала организовать. А эти красочи я в магазине за тридцать рублей купил. Мне такие в Мурмане моряки за сотку предлагали.

– Это последние подарки дядюшки Хонеккер, – презрительно посмотрел на кроссовки Эдик. – Сейчас все магазины в Уренгое барахлом из ГДР завалены. Давайте по маленькой пропустим, у нас килька и полбулки хлеба для закуси есть.

Через час подвыпившие друзья стали собираться на вечеринку. Один Василь уселся на кровати и никуда не торопился.

– А ты чего отстаешь от коллектива? – спросил его Чарлик.

– Ему нельзя, – ответил за друга Эдик.

– Почему? Триппером что ли болеет?

– Нет, он пиздорванец.

Чарлин с Капустой вопросительно посмотрели на Василя, но не один мускул на лице белоруса не дрогнул.

– Объясни, – произнес Сашок. – Это подсудное обвинение.

– Василь, покажи, – улыбаясь, сказал Эдуард.

Белорус приподнялся с кровати и, приспустив спортивные штаны с трусами, вывалил на обозрение здоровенный член в бородавках, уверенно свисавший с ладони.

– Да… это по-жеребячьи, – нараспев произнес ошарашенный Чарлик.

– Вот поэтому бабы из нашей общаги с ним больше общаться не хотят.

– Не грусти, Василь, еще найдется и на твою ялду пилотка, – похлопал белоруса по плечу Чарлик.

В 509 комнате молодых буровиков встретил хорошо отсервированный стол. Четверо девчат проявили большую сноровку, чтобы за каких-то три часа настрогать такую уйму салатов, потушить мясо и сварить на целую толпу пюре.

– А где же ваш четвертый? – спросила Светлана, на щеке и шее которой действительно красовался большой шрам от ожога.

– Да это Василь должен быть, – ответил Эдуард. – Но, если он нужен, я могу позвать.

– Нет! – хором взвизгнули девчата.

Три из них посмотрели испытующим взглядом на четвертую, и маленькая худенькая девушка, сославшись на дела, удалилась. Осталось шесть человек, которые легко делились на пары. Светка оказалась рядом с Чарлиным, Эдик – с завитой, как барашек, Валентиной, за Сашкой принялась ухаживать брюнетка с пухлыми щечками, назвавшаяся Олей.

Выпив по три рюмки за знакомство, за Новый Уренгой и за неотразимых представительниц женского пола, молодежь включила медляк и принялась танцевать.

– Ольга, как вас такое прелестное создание, занесло на край земли? – спрашивал Сашка у прижавшейся к нему девушки.

– Закончила нефтегазовый техникум и поехала сюда по распределению, теперь работаю лаборанткой.

– Техникум – это хорошо, а я всего лишь путягу окончил, но присмотрюсь, тут как да что, и в институт через годик на заочный поступлю.

– Вам, парням, легко, с образованием можно и бурильщиком, и мастером, устроиться, а я на повышение могу только в управление перейти, а там, как известно, все места заняты.

– Пошли покурим, – предложил парням Чарлик.

Молодые люди вышли на лестничную площадку и закурили крепкий Беломор.

– Гитару бы сейчас, гитару, – нараспев произнес Чарлин. – Я пока сюда летели, песню сочинил, Эдик. Гитару надо, я бы сейчас сбацал.

– А что ты раньше не сказал, я бы свою прихватил. Сейчас найдем, я знаю, у кого на этаже есть.

– Сашка, мне Светка кое-что по секрету шепнула, – произнес Чарлин, когда Эдуард ушел. Ты с этой Ольгой не целуйся, она вафлерша.

– Кто сказал?

– Да об этом вся общага знает.

– Что она тогда ее пригласила?

– Да она сама напросилась, когда узнала, что новые люди в гости придут. Хочет замутить с тем, кто не в курсе, а потом, может, тот уже и влюбится.

– Спасибо, что предупредил, но за щеку ей всунуть не возбраняется же?

– Приветствуется, – рассмеялся Чарлик.

– Смотрите, целых две достал, сейчас мы на пару слабаем, – радостно сказал вернувшийся Эдик

– Девочки, увидев ваш прекрасный северный город, я сразу написал про него песню! – провозгласил Чарлин, вернувшийся в комнату.

– Не верьте ему, он успел мне все уши прожужжать, пока ее сочинял.

Ну, здравствуй, Новый Уругвай.

Девчата, ноги раздвигай.

Еще чуть-чуть и в гости жди.

Мы пробурили пуп земли, буровики!

Эй, Новый Уругвай,

Эй, Новый Уругвай, встречай!

Чарлик начал выдавать на-гора второй куплет, Эдуард поддерживал его блатными аккордами своей гитары. Сашка Капустин сидел на кровати, и к нему, как мягкая кошечка, прижималась Ольга. Чарлин умел поразить девушек способностью на ходу сочинять стихи, а уж если это была песня, на которую он затратил побольше времени, у девчат просто отвисали подбородки.

– Пойдем, я тебе свою комнату покажу, – прошептала на ухо Сашки Ольга.

– Покажи, – согласился Капуста, и они покинули компанию.

– Вот тут я живу, – отворяя комнату в конце коридора, сказала Оля.

В чистенькой уютной комнате пахло парфюмерией, по стенам были развешены вырезки из журналов. Девушка включила ночник и прижалась телом к сильному Сашкиному телу, пристав на носочки, потянулась губами к его губам. От мягких женских обнимашек член молодого человека напрягся, но ощутив ее близкое дыхание, он осадил ее, надавив руками на плечи. Ольгин порыв был смят, и она очутилась сидящей на кровати. Ее глаза в полутьме увидели, как разошлась молния брюк и выскочивший наружу член уперся в ее губы. С секунду она промедлила, а затем зарыдав, упала головой на подушку. Не ожидавший такого поворота Капуста взял стул и, усевшись у изголовья девушки, принялся ее утешать.