Вертолетчица

– Ну, ее, не нравится мне она.

– Экий ты привередливый.

Капуста закрыл глаза и начал засыпать, во сне ему явилась Наталья Павловна и стала умолять его дать ей пососать, а когда он, ломаясь, согласился, то с удивлением увидел, что вместо члена у него пустота.

«Вертолетчица»

Вахтовый автобус вез к буровой смену. Для новой поварихи Нины все вокруг казалось таким необычным, как будто бы она приехала в новогоднюю сказку. Вокруг заснеженная тайга, ели, сосны, коряги, и по просеке мчится автобус, поднимая снежную пыль. Молодые буровики травят на задних сиденьях анекдоты, заменяя неприличные слова междометиями, громко смеются, стараясь произвести на нее впечатление. Рядом с Ниной сидела пожилая лаборантка Елена Борисовна и косо посматривала на буровиков.

– Ишь разошлись сегодня зубоскалы, – не стесняясь, громко сказала она.

Елену Борисовну за глаза молодежь называет ЕБ, ей под пятьдесят еще годик на северах и можно выходить на пенсию, купить домик на юге и копаться в огороде.

– Приехали, – сказал водитель, останавливаясь у буровой.

– Вашу ручку, мадмуазель, – помог Нине спуститься с высоких ступенек вахтового автобуса выпрыгнувший первый на снег молодой высокий буровик. – Меня кстати Александром зовут, – улыбнулся он, широкой улыбкой обнажая белые зубы.

– А меня Нина.

– Я знаю, будете заведовать нашими желудками.

Нина немного смутилась, но гордо ответила на шутку:

– Не желудками, а их содержимым.

– А это мои друзья Чарлик, Василь, Эдик, – представил Сашка выходивших из автобуса буровиков.

Нина окинула взглядом буровую, и у нее захватило дух. Огромное железное сооружение гудело, ухало, испускало пар, и над всем этим высилась высокая мачта, на которой развивался непонятный флаг.

– А это что за знамя? – спросила она.

– Это флаг императорского военно-морского флота водружен мной туда собственноручно. Мадмуазель, позвольте, я провожу вас к мастеру буровой, а то вы можете заплутать? – предложил ей Александр и взял ее под руку.

– Не стоит, меня Елена Борисовна проводит, – ответила новая повариха, освобождаясь от назойливого кавалера и с надеждой посмотрев на лаборантку.

– Конечно, провожу, Ниночка, – поддержала та молодую женщину.

Александр внимательным взглядом провожал новую повариху, его цепкий взгляд оценивал хотя и скрытые полушубком, но все равно выпирающие женские округлости.

– Что уставился, Санек, пошли, – клацнул его по плечу Чарлин. – Понравилась бабенка.

– Да, сбитенькая, мордашка только подкачала, плоская как тарелка и нос чересчур курносый, как у свинки. Но если задом развернуть, невидно будет, правда, Чарлик?

Увидев новую бабцу,

Он сразу позабыл жену!

Стихами высказался Чарлик, которого на самом деле звали тоже Александром, но так как фамилия его была Чарлин, то для всех он был Чарликом.

– Ну, во-первых, жениться собираешься ты, а не я.

Наталья Павловна забыта,

И поварихою убита.

– Чарлик, тебе надо в литературном институте имени Горького учиться, а не землю бурить.

– Я графоман, но иногда из меня так и прет.

И лирой чудною я север возбуждал,

И буровой трубой сношал.

– Вы что отстали? – крикнул им шедший впереди Эдик. – Давай догоняй.

В кабинете мастера буровой высоко над столом висел большой портрет Ленина, с боков его окружали плакаты Сильвестра Сталлоне с голым торсом и Си Си Кетч с обнаженным животом.

– Мы работаем с ускорением, – говорил Нине мастер Владислав Гаврилович, рассматривая ее документы. – Нужно за два месяца разбурить куст, а затем перетаскивать буровую на другое место. Поэтому люди должны быть сыты. Это ваша основная задача, Нина Алексеевна, сытые люди работают намного производительней и эффективней. Жить будете для вашего удобства в отдельном балке рядом с пищеблоком. Одеваться тепло, как-никак февраль месяц, возможны актированные дни. Я вас лично провожу и все расскажу, и покажу.

– А что такое балок?

– Это очень удобное жилище покорителей севера. Идемте, я же сказал, что все покажу.

Мастер был маленький, цепкий, лысоватый мужичек, еще не перешагнувший сорокалетний рубеж, который явно был хорошим хозяйственником, и Нина с первой минуты прониклась к нему уважением.

В пищеблоке Нину встретила уезжающая с вахты повариха, которая за час ввела ее в курс дела. Попав на кухню, Нина быстро освоилась, готовка была ее любимым делом. У себя в колхозе она готовила на две полеводческие бригады, да еще на МТФ и комбайнеров. Жилось ей в родном колхозе, затерянном на Русской равнине неплохо, но вот как-то до двадцати шести лет жениха так и не удалось найти. После школы у нее был парень, который собирался жениться, но он ушел в армию, перед уходом она отдалась ему на сеновале, пообещав, что будет ждать. Дождаться не пришлось, подъехал к ней на танцах один командировочный городской проныра, что как-то сумел ее раскрутить. Командировочный был в колхозе всего два месяца на время уборочной, а потом умотал, пообещав писать. После его отъезда Нина и начала маяться, и от этой маеты дала своему бывшему однокласснику, который ее добивался чуть ли не с пятого класса. Добился и больше не подошел, зато отписал служившему на Дальнем Востоке жениху о ее падении. Жених в колхоз не вернулся, остался на сверхсрочную в армии, женился, а Нина осталась у разбитого корыта. Потом был женатик, пять лет он обещал развестись, за это время успел сделать с женой двух детей, а Нинка рыдала по вечерам в подушку. Когда его жена в третий раз поплыла пузом, она решила, что все хватит такое издевательство терпеть. В это время в отпуск приехала ее школьная подруга, которая уехала на стройку в Среднюю Азию и теперь у нее имелся муж узбек.