Овернский клирик

В отличие от большинства подобных легенд история отца Эльфрика оказалась полностью правдивой. Уже в Сен-Дени я узнал, что сорок лет назад в ворота обители постучался немолодой путник, пришедший неизвестно откуда. Его впустили, и он остался, чтобы стать живой легендой, одной из тех, на которых стоит наш орден. Затворник покидал келью лишь в великие праздники, и тогда все, кто был в храме, с почтением взирали на высокую, чуть сутулую фигуру в темной ризе с глубоким капюшоном, закрывавшим лицо. Отец Сугерий втайне уже распорядился записывать все рассказы о праведнике, ходившие среди братьев. Бог весть, не придется ли вскоре составлять жизнеописание нового святого?..

В келье отца Эльфрика я ни разу не бывал. Туда вообще никто не заходил, кроме аббата и отца Эрве. Поэтому я переступил порог не без смущения и некоторой опаски. Я совсем не знал затворника – и никто его не знал, – но чувствовал, что старый монах чем-то отличается от всех нас, суетящихся за стенами Сен-Дени.

– Я потревожил вас, брат Гильом, но вы, если не ошибаюсь, не спали.

Еще до того, как разглядеть темный силуэт, застывший возле узкого окошка, сквозь которое сочился ночной сумрак, я успел испытать некоторое удивление. Поразила речь – совершенно правильная, даже изысканная латынь. Почему-то думалось, что будущий святой изъясняется несколько иначе.

– Садитесь, брат Гильом, слева – ложе. Я неплохо вижу в темноте, но если хотите – зажгу лучину.

– Нет, не надо. – Я наконец-то оправился от смущения. – Я тоже вижу, но мне надо немного привыкнуть.

Темный силуэт качнулся – отец Эльфрик отошел от окна и оказался рядом.

– Вот как? Это редкий дар… У вас болит голова, брат Гильом?

– Что? – Я невольно поднес руку к ноющему с вечера виску.

Внезапно я почувствовал, как боль исчезает без следа. Захотелось немедленно перекреститься, но я сдержался, чтобы не обидеть старика. Казалось, он понял – в темноте послышался такой неожиданный в этих суровых стенах смех.

– Полно, брат Гильом! Извините, иногда забываю…

Что именно он забывает, отец Эльфрик уточнять не стал, а я не решился переспрашивать.

– Брат Гильом, вам предстоит трудный и опасный путь…

Отец Эльфрик сделал паузу, а меня посетила грешная мысль. Отец аббат обещал никому не рассказывать о нашей миссии…

– Не судите строго отца Сугерия. – Я вздрогнул, настолько слова затворника пришлись к месту. – Он очень беспокоится о вас. К сожалению, то, о чем он просит, выше моих скромных сил.

Просит? Наверное, отец аббат и сам начал верить в рассказы, ходившие об отец Эльфрике. Я почувствовал внезапное раздражение. Сейчас старик предложит мне какой-нибудь амулет с коренным зубом Святой Екатерины…

– Теперь вы сердитесь на меня. – Отец Эльфрик покачал головой, и мне стало не по себе. – Понимаю! Предстоит разбираться в кознях епископа Памье и сеньора д'Эконсбефа, а тут среди ночи вам навязывает свое общество выживший из ума старикашка, сорок лет не выходивший за монастырскую ограду!

Глаза привыкли к темноте, и я уже мог разглядеть его. На этот раз он был не в ризе, а в простой рубахе, и лицо было открыто – худое, с резкими острыми чертами. Странным блеском светились глубоко посаженные, большие глаза. Затворник вовсе не выглядел старикашкой – а ведь ему должно быть не менее восьмидесяти.

– Отец Эльфрик, я…

– Не надо, – длинная худая рука нетерпеливо дернулась. – Не называйте меня так. Я – брат Эльфрик, такой же смиренный сын Сен-Дени, как и мы все. И я просил вас прийти вовсе не для того, чтобы вручить вервие, которым опоясывался Святой Ашель, дабы оно хранило вас от козней окситанской нечисти.

– Я бы не отказался, – мысль показалась забавной, но в глубине души все мы верим, что подобные детские чудеса случаются.

– Увы… Я не такой ученый человек, как вы, отец Гильом, но давно понял, что лишь Сила Божья может защитить от Врага. Но эту Силу не сохранишь в реликварии. Да пребудут с вами Господь и Святой Бенедикт!

Он осенил себя крестом, и я последовал его примеру. Наступила тишина. Мне показалось, что отец Эльфрик хочет сказать что-то важное. Хочет – но не решается.

– Брат Гильом, в беседе с отцом Сугерием вы упомянули дэргов.

– Да… – этого я уж совсем не ожидал. Какое дело затворнику из Сен-Дени до моих ученых штудий?

– Вы считаете, что дэрги – это тайная секта, сохранившаяся с давних времен?

– Сохранившаяся? – Я удивился еще более. – Брат Эльфрик, я не утверждал такого! Мне кажется, что дэрги – тайный орден, существовавший в первые века после Рождества Спасителя. От них сохранились предания, документы, надписи, но они сами…

– Дэрги существуют, – голос прозвучал тихо, и в первый миг мне почудилось, что я ослышался. – Они существуют, брат Гильом.

Конечно, следовало просто согласиться и не спорить со стариком, но привычка взяла верх:

– Простите, брат Эльфрик, но такое мне уже приходилось слышать. К сожалению, никаких доказательств не существует. Дэрги – это легенда, основанная на каких-то реальных, но уже забытых фактах.

– Забытых? – голос старика прозвучал печально. – Это верно, брат Гильом. Дэргов забыли, но они еще существуют. Это не секта и не орден. Это племя.

Я пожал плечами. Подобное тоже приходилось читать.

– Да, это племя – или народ, не знаю, как выразиться точнее. У этого племени странные обычаи и странные легенды, но они такие же – или почти такие же – люди, как и все прочие.

– Сами дэрги считали иначе. – Я вспомнил один старинный манускрипт, который нашел в скриптории Клюни. – В споре со Святым Иринеем один дэрг утверждал, что он – демон. Или даже бог. Будто он и другие дэрги повздорили с Юпитером и тот отправил их на Землю…

– Надеюсь, вы не придаете значения языческим бредням? – голос отца Эльфрика прозвучал сурово и резко. – Дэрги – обычные люди и в большинстве своем – добрые христиане. Их… нас крестил Святой Патрик, тот, кто принес свет Истины в Бретань и Ирландию.

– Нас?!

– Нас. Я – дэрг, брат Гильом.

Почему-то я поверил сразу. Может, причиной был голос – так не лгут. А может, о чем-то подобном я начал догадываться, как только старик упомянул дэргов.

– Сейчас нас осталось немного, но когда-то – еще до галлов – дэрги жили по всей Франции. Есть легенды, что они пришли из-за моря. Говорят, часть нашего народа отделилась и теперь обитает где-то далеко на Востоке. Всякое говорят, брат Гильом… Но я решил вам рассказать, что знаю и в чем уверен. Может, это сослужит вам службу.

– Спасибо, брат Эльфрик. – Я встал, но повелительный жест старика заставил вновь опуститься на жесткое деревянное ложе.

– Дэрги – обычный народ, но среди них действительно встречаются опасные колдуны. Очень опасные. Это не жалкие деревенские старухи, которые не страшны даже полуграмотному священнику. Может, это вообще не колдовство, а какое-то древнее знание. Будьте настороже, брат Гильом! Это действительно опасно. Настолько опасно, что иногда стоит замуровать себя в келье на всю жизнь, чтобы не причинить зла невинным людям…

– Вы… – Я оборвал себя, но брат Эльфрик, конечно, понял.

– Умному – достаточно, брат мой… Увы, я не могу вручить вам волшебный талисман или хотя бы непробиваемую рубашку, дабы защитить от удара ножом в спину. Но я когда-то был лекарем… У вас в последнее время стали уставать глаза.

Я кивнул. Годы, проведенные над рукописями, не прошли даром.

– Вот, – рядом со мною оказалась небольшая глиняная чаша. – Это настой из трав. Мне принес их отец Сугерий – он очень заботлив. Промойте глаза, брат Гильом.

– Сейчас? – удивился я. – Я признателен вам, брат Эльфрик, но…

– Уважьте старика.

Обижать затворника не хотелось, и я послушно обмакнул пальцы в холодную, пахнущую чем-то острым и незнакомым, воду. Отец Эльфрик протянул мне чистое полотенце.

– Это, конечно, не чудодейственная вода из грота в Лурде, но настой мне хорошо помогает. Вам сразу же станет легче. Прикройте веки и посидите несколько минут.

Я повиновался. Ощущение в самом деле было приятным – ни боли, ни жжения. Мне показалось, что по всему телу расходится легкое, еле заметное тепло. Внезапно пальцы старика коснулись моего лица, затем – еще раз. Я удивился, но тут же понял – его рука начертила крест. Потом пальцы коснулись груди.