Космофауна. Контрабанда

Космофауна. Контрабанда
Андрей Валерьевич Скоробогатов

Нелегко живётся в двадцать восьмом веке экипажу гипотраулера "Молотов", доблестным членам профсоюза контрабандистов с планеты Челябинск. Тут тебе и имперские патрули, и шпионы Альянса, полицейские из Ордена Правопорядка, сектантские микронации, опасные круизы вглубь владений Внешней Космической Монголии и бесконечное соревнование в производительности труда с другими контрабандными бригадами. И, конечно же, полное отсутствие личной жизни под пристальным взором капитана корабля – Бати. Ну, точнее, почти полное. Внимание! Автор аполитичен, книга не является призывом к коммунистической революции, анархии, сепаратизму, контрабанде, бюрократии, канцеляриту и прочим вещам, напоминаю, что действие происходит в XXVIII веке.

Андрей Скоробогатов

Космофауна. Контрабанда

ЭПИЗОД I. Холодильники, буржуйка и космический планктон. Глава 1. 18 лет

Нелегко живётся в двадцать восьмом веке экипажу гипотраулера "Молотов", доблестным членам профсоюза контрабандистов с планеты Челябинск. Тут тебе и имперские патрули, и шпионы Альянса, полицейские из Ордена Правопорядка, сектантские микронации, опасные круизы вглубь владений Внешней Космической Монголии и бесконечное соревнование в производительности труда с другими контрабандными бригадами. И, конечно же, полное отсутствие личной жизни под пристальным взором капитана корабля – Бати. Ну, точнее, почти полное.Внимание! Автор аполитичен, книга не является призывом к коммунистической революции, анархии, сепаратизму, контрабанде, бюрократии, канцеляриту и прочим вещам, напоминаю, что действие происходит в XXVIII веке.

– Рули правее! Красного, красного сдвигай!! – орал батя.

– Ай, близко! Близко пошли! – причитал Арсен, наш старпом. – Сейчас потянет!

– С красным всё норм, это синий опять! – отозвался я. – Держу!

– Выныриваем… Пять, четыре, три, два, один!…

Пол задрожал, нас бросило в сторону, затем потянуло назад – корабль недолгое время стремительно падал в сторону неизвестной космической каменюки. Попадали вещи со стеллажей, запрыгала посуда на столике по центру палубы, но затем всё стихло.

А после этого батя подошёл к центральному рубильнику на пульте и отключил все приборы.

* * *

Прошло часов пять.

Я сидел на косоногой табуретке и листал строчки личного дела в браслете.

Возраст: 18 лет.

Место рождения: пл. Челябинск, Экват-ый Аграрный Районный Союз, Микрорайон им.тов.Котельникова, 11567 квартал, общинное фермерское хозяйство Куцевичей-5

Должность по категориям МТП: Юнга 4 разряда

Категория флота: Центральный Контрабандный флот

Подразделение: Четвёртое направление, бригада гипотраулера «Молотов»

Членство в профсоюзе: кандидат в члены

Заработано трудочасов (всего за жизнь): 16066,4

Накоплено трудочасов: 116,35

Потребность во сне: Острая (18 часов бодрствования)

Потребность в еде: Средняя (5 часов)

Текущее поручение: ДГКС0972376-2710, Доставка холодильников

– Щ-щас они мимо протащатся, и нырнём, – уже в третий раз повторил батя, растирая замёрзшие руки.

– Близко? – спросил Арсен.

– Видел же, что у соседней луны на орбиту вышли. Сейчас уже тыщи три от нас.

– Близко. Так всё же – это шобла всякая мелкая, имперцы или Инспекция, слушай? Чего они нас уже вторую звезду пасут?

– Хоть кто может быть, – процедил батя. – И эти, и бессарабские, и, мать их, таймырские! Я уж молчу про всякие микронации вроде Астромига, они тут тоже ошиваются. И всякие стрёмные ордена Инспекции – тоже.

– Бессарабские-то как? – решил я блеснуть познаниями астрогеографии. – До них систем сорок, и через туманность нырять… мелкие суда не вынырнут! А с таймырцами же пакт…

– Не умничай, – предложил батя. – Давайте все ненадолго просто заткнемся и молча посидим.

«Завет Ильича» стоял, опёршись на стеллаж с барахлом и молчал – кулеры перестали охлаждать квантовый мозг андроида, что говорило о температуре ниже десяти по цельсию. Голографический экран браслета, на котором я прочёл про острую потребность в сне, погас, и одним источником света стало меньше. Тусклый свет буржуйки выхватывал лишь силуэты бати, меня, робота и Арсена, скучковавшихся на верхней палубе. Другие источники освещения – подсвеченный пульт на капитанском мостике в двадцати метрах, да тускло сверкающие гипототемы-коньки в круглых просмотровых окнах двух туннелизаторов по бокам. Космическим конькам сказали уснуть, те и погрузились в подпространство по самый нос, лишь на пару сантимов высунулись, держась за вольфрамовые привязи. Электростанция, которая питается от излучения коньков, заглушилась, основные батарейные блоки батя тоже отключил, по какой-то логике посчитав, что ищейки могут нас вычислить по электронаводкам.

Наш волчок, космозверюга для создания гравитации, задремал под нижней палубой, но нырять без спросу не думал и силу тяжести на корабле пока держал успешно. Если бы не он, хитрая система вентиляции не работала, и мы бы все задохнулись от печного дыма. Однако магнитные ботинки снимать пока было рано – мало ли что. Нам хотя бы достался смирный старикан. Бывало, что псина срывалась с привязи, отправляя жителей корабля болтаться в невесомости – наш был не такой.

– Жрать хочу, – заметил я. – Может, картофан поставить?

– Дрова кончаются. И щепок наколи сразу, – буркнул батя – Плохо горит.

– Откуда?

– Из грузового, блин! Откуда ещё. Там в заднем правом углу поддоны от холодосов остались, наколи.

Тихо матюгнувшись – так, чтобы не списались трудочасы за матершину, я пошлёпал вниз. Чтобы добраться до грузового отсека – самого крупного на корабле – потребовалось спуститься на один пролёт, пройти по узкому коридору, раскрыть гермодверь – вручную, поворотным винтом, потому что наша скудная автоматика не работала. Затем прошагать ещё два пролёта вниз вдоль стены грузового отсека, включив фонарик в браслете.

Буржуйка – это батина любовь. Человечество к двадцать восьмому веку изобрело пару сотен способов обогрева помещений, но из всех них наш капитан выбрал именно такое. Как корабль получил – сразу попросил поставить.

Впрочем, хорошо, что на верхней палубе была хотя бы буржуйка. Мы прятались на тёмной стороне какой-то каменюки, выключив основное оборудование. На тот момент я около года ходил с батей на этой ржавой кастрюле, и из них три месяца – как член экипажа, но, признаться, и спустя десять лет мне было одинаково жутко выходить одному в грузовой в подобные моменты. Холодно, температура на всех палубах, кроме верхней, за несколько часов падает до нуля. Магнитные сапоги гулко звенят по чугуниевым ступенькам, эхо отзывается от противоположного борта и затерявшимся вдали стенкам. До носового отсека – тридцать метров, до кормы – сорок, и если посветить фонариком, то далеко не факт, что будет видно конца, особенно. если везёшь что-то пыльное. Наконец, я приземлился на пол, перепрыгнув через три последних ступеньки. От звона на миг проснулся волчок – недовольно заворчал, зашептал тихо на своём космическом наречии. Гравитация на миг стала сильнее на процентов пятнадцать, отчего я слегка ссутулился, но потом снова отпустило. Интересно, он хотя бы не проголодался ещё? Булочек с кормовым плутонием осталось всего две порции, а следующее место, где его можно было бы безбоязненно купить, предполагалось только через три-четыре погружения.

– Ты чего зверюгу будишь, э? – послышался батин окрик через браслет. – Засекут!

Логику, по которой батя выключал все электроприборы, но продолжал использовать радисосвязь через браслеты – мне была непостижимой. Хотя, возможно, она и была – мощность передачи сигнала была совсем небольшой. Дальше я стал пробираться к корме через большой строй холодильников «Кама-300», прочно обмотанных плёнкой и углеродными жгутами. Формально мы везли партию из двухсот холодильников имперского производства, хотя, на самом деле, это был далеко не основной груз. В поддоне каждого десятого было запрятано по паре сотен карат жадеита, пейнита, красного алмаза и других драгоценностей.

Интересно, это из-за них нас преследуют? Или из-за чего-то другого?

Деревянные поддоны были свалены позади холодильников за металлической сеткой в углу, под краном у грузового трапа, а топора, конечно, не оказалось – пришлось переться к носовому отсеку и рыться в инструментах.

Наконец – наколол, набрал дрова и щепки, поднялся наверх.

Получена премия: 1 трудочас

Браслет по дороге радостно пискнул – хоть колол я от силы минут пятнадцать. В условиях иностранной контрабандистской командировки даже у меня, помощника юнги с самой низкой выработкой, один час шел за три.

Когда вывалил груду около буржуйки и бросил на стеллаж подхваченный топорик, батя сперва привычно отругал: