Похоть Inc.

Скотч… Его же можно оплавить от обычной настольной лампы, а потом освободиться. У нее и температура-то не слишком высокая, я даже как-то на спор несколько секунд такую в ладони держал. Правда, был ожог, но не такой там жар…

Жар-пожар. Огненно-рыжие волосы и тут снова речь об огне. Как-то странно.

– И вовсе я тебя не ненавижу. Я тебя просто презираю, маленький ублюдок! – она на миг отвлекла меня от мыслей о пламени, но я сразу же вернулся к ним, потому что ощутил, как заметная волна тепла прошлась по коже.

Как интересно. А ну-ка снова! Я сосредоточился на скотче, на пламени, рисовал перед собой языки огня, лижущие стены или хотя бы стул. Но без толку. Даже временное ощущение тепла пропало. Что за фигня!

Может, все-таки нужны какие-то особые слова? Латынь? Заклинания из Гарри Поттера? Невербальная хрень какая-нибудь? Или Тони просто меня надул. Блядство…

– В камеру смотри.

– А? – я даже не заметил, как вернулась Ника.

– На меня смотря, говорю!

Я чуть приподнял голову, но продолжил смотреть на свои руки, замотанные скотчем. Полыхнула вспышка, отразившись от блестящей ленты весьма натуральным пламенем.

– Я кому говорю, смотри сюда! – она дернула меня за подбородок и тут же отскочила назад. – Пока ты гниешь в тюрьме, я буду смотреть на эту фотографию и…

Она еще раз сделала снимок, и вспышка вновь преобразилась в очень естественное пламя. Я постарался отключиться от всего вокруг, пытаясь видеть лишь язычки пламени на скотче. Коже стало очень и очень жарко, почти нестерпимо – и я увидел, как скотч начал деформироваться и съеживаться.

Давненько я такой боли не испытывал! В нос ударил запах жженых волос, отвратный еще и тем, что смешался с запахом горелого клея.

– Что-то горит? – озадаченно спросила рыжая и тут глаза ее округлились, когда она увидела плавящуюся клейкую ленту. – Демон!

Она в ужасе выронила камеру, и та жалобно звякнула разбитым объективом. Криком Ника отвлекла меня, и жар мгновенно исчез, оставив после себя лишь ноющую боль где-то под кожей.

Я дернул рукой, потом еще раз – скотч уже не был таким уж липким и прочным, и вскоре правая рука оказалась на свободе.

– Демон! – снова раздался вопль, пока я искал что-то острое, чтобы разрезать остальные полосы. – Обожемойбожемой! – заголосила она, принимаясь буквально вышвыривать ящики из ее письменного стола на пол. Может, крест ищет?

Среди содержимого одного из них я обнаружил канцелярские ножницы и оперативно освободился, сразу же встав на ноги.

– Ну наконец-то! – прохрипел я, что со стороны явно больше звучало как рык. Оставалось еще дьявольски рассмеяться, но что-то мне не хотелось шутить.

– Отче наш… – запричитала рыжая, ухватившись за маленькую иконку, которую схватила с полки над письменным столом. На нем я увидел свой телефон. – Пожалуйста, не надо, пощади! – и выставила икону перед собой.

Я подошел к столу, взял телефон и сунул в карман, а потом двумя пальцами опустил икону чуть ниже, чтобы видеть лицо рыжей:

– Ты больная, ты в курсе?

А потом развернулся и поспешил к выходу. Телефон на месте, остается только отчитаться перед Тони, что таким звездецом я заниматься не намерен. Пусть сам анализирует эту психичку.

Вышел на улицу, бахнув дверью, но не успел пройти и маленький садик перед домом, как по асфальту засвистели шины:

– Руки вверх!

– С-с-сука! – процедил я сквозь зубы, выполняя приказ.

Глава 37

Пара пистолетов, направленных на меня с очень близкого расстояния, не оставляли шансов убежать. Словить пулю в придачу к остальным моим бедам? Нет уж, спасибо.

– Тони, скотина, где же тебя носит! – подумал я, слушая шаги.

– Темыч, проверь дом, живо!

– Почему я?

– Реще, бля! – рявкнул у меня над самым ухом тот, кто, похоже, был постарше званием. – Мордой к стене. К стене, я сказал!

Глухо зазвенели наручники. Оправдываться еще и тут?

– Я ничего не сделал! – крикнул я.

– Это мы потом разберемся, что ты сделал, – отозвался полицейский, стягивая наручники вокруг моих запястий. – Нас вызвали – мы приехали разобраться.

Хлопнула дверь за моей спиной:

– Она без сознания, Дим.

– Твоих рук дело? – меня тут же прижали к стене, едва не сдирая кожу с лица о старую штукатурку. – Признавайся.

– Нет! – выдавил я и тут же ощутимый пинок под коленку едва не опрокинул меня. – Да что вы…

– Шьем о нападении, Дим? – прозвучало над моей головой.

– Вооруженном или нет?

– Ничего не нашел, но ее камера разбита и…

– Забрал?

– Нет.

– Так забери, олух! – меня принялись обыскивать и телефон снова покинул мой карман.

– Вообще-то меня похитили! – выпалил я.

– Ага…

– И связали!

– Да-да, очень интересно, – абсолютно безразлично произнес полицейский и развернул меня к себе лицом. – Вот это да-а-а! – протянул он. – Ты и правда малолетка какой-то.

– Мне двадцать!

– И что, потянуло на постарше?