Крайний случай

И вот недавно справляли 50-летие Александра Федоровича. От всей колонны вручили ему подарок, на который сбросились всем коллективом. Никто не остался в стороне. Отметили юбилей прямо на рабочем месте, на стыке двух смен, в рабочей мужской компании…

За разговором мы добрались до тракторной бригады. Пространство между обычными вагончиками было заставлено «Кировцами». Один из них немного накренился из– за спущенного переднего левого колеса. «Не повезло имениннику, – сказал Альберт, взглянув на травмированный трактор, – прямо на день рождения колесо пробил». Пробитое колесо – это у «Кировца» часто случается, несмотря на то, что покрышка довольно мощная.

В бригадирском вагончике нас встретил Виктор Баранов, бригадир по перевозкам, Он ближайший начальник Александра Федоровича, он руководит, он требует. В тракторной же бригаде действует почасовая оплата труда. Там не надо нарабатывать тонно-километры. Там царит режим ожидания. Есть заявка – она выполняется, нет – люди могут отдыхать. Александр Федорович отличается от всех редкой трудоспособностью и практически всегда в работе. Нет в нем такой жилки: где-то прилечь – «авось меня не тронут». Он как запрягся, так и пашет…

Александр Федорович – Работяга с большой буквы. Не случайно по итогам уборочной кампании в Казахстане он регулярно занимал 1-е, 2-е места, а в 1980 году получил орден Трудовой Славы III степени. Не случайно, уже работая здесь, он получил грамоту за трудовые заслуги, подписанную лично бывшим министром топлива и энергетики Шафранником и впоследствии неоднократно награждался как грамотами, так и именными подарками.

Человек Александр Федорович не хвастливый, и об ордене ребята из бригады узнали совершенно случайно. Уж так судьба ему выпала, что пришлось несколько раз переезжать в нашем городе. А в таком деле, как переезд, без помощи не обойдешься. Так вот, два года назад Ромка, перенося вещи, наткнулся на этот орден и спрашивает в шутку: «Дядь Саня, а ты где орден-то свистнул?» А он отвечает: «Какое тебе свистнул? Мой он». Пока все посмеивались ответу Александра Федоровича, считая его шуткой, нашлось орденское удостоверение.

Без шероховатостей «начальник – подчиненный», конечно, не обходится. Александр Федорович немного и пооткровенничает со своим другом – тезкой, тоже Александром, но Степановичем. Говорит: «Да что он меня все грузит, других, что ли, не видит?» Друг утешает его: «Саня, да другой так, как ты, не сделает». В общем, если какое незапланированное дело выпадает, то бригадир в первую очередь обращается к Александру Федоровичу. Особенно если кого надо вытащить, да если пурга. Хоть только один мост у его «Кировца» ведущий, а у других – оба, лучше Александра Федоровича никто с задачей не справится.

Как-то зимой надо было оператора на буровую отвезти. Пурга же так разошлась, что ничего окрест не видно. Дорогу полностью снегом замело, остались лишь еле видные приметы. Куда в такую погоду ехать? Александр Федорович согласился. И доехал. В разговорах потом отшучивался, на ощупь, говорил, нашел дорогу, ведь все кусты в округе знакомы. Рисковал, конечно, но и причина тому была. Скважина остановилась. Присутствие оператора стало необходимостью. Получил приказ – надо выполнить, считает Александр Федорович и живет по этому принципу. Каждый день – как в бой.

Тепло отзываются об Александре Федоровиче его товарищи по работе. Вот, например, Николай, тоже тракторист. «Это не человек, а золото, – говорит он. – Кажется, нет ничего, что бы Саня не мог сделать». Прошлой зимой у Армена, работающего в той же бригаде, заглох трактор. Кто ни пытался – не удалось завести машину, и все тут. Подошел Александр Федорович… трах-бах – и все наладил. Многие тогда удивились. Умеет он руками работать. Без запчастей как-то выкручивается. Мастер. «Он самый глобальный мужик. Такие редко встречаются», – заключил Николай.

Володя – стропальщик. Он искренне считает Александра Федоровича своим старшим братом. По работе они вместе – в одной, так сказать, связке, перевозят оборудование. Володя загружает, Александр Федорович везет. Всем известно, что редкий водитель будет помогать загружающим. Александр Федорович к таким не относится. Пока Володя наверху орудует, он внизу зацепляет. Умеет и словом подбодрить, чтобы работа не висела на душе, как гиря, а текла весело и интересно.

Александр Федорович, похоже, являет собой редкое сочетание профессионализма, трудолюбия и тех качеств, за которые называют человека компанейским, интересным, безобидным. В выходные – бока не отлеживает. Его хобби – рыбалка, а если выпадает время, свободное от домашних забот, то он отыскивает свою французскую палатку и надувную лодку, полученные через общеизвестный Еврошоп, достает многочисленные самодельные рыболовные снасти и едет к своим заветным местам, на берега одного из водоемов. Кстати, что интересно, орден, пока его не увидели ребята из бригады, планировалось переделать на мормышки. Обладатель не придавал ему особого значения.

С ним любят ездить на рыбалку, приглашают. Он и сам иногда организует народ. У Александра Федоровича своей машины нет, но он, так сказать, дает заявку. Ребята поддерживают. Увозят и привозят. Вот и Володя, с которым мы познакомились раньше, иногда выполняет функции извозчика, а Александр Федорович его рыбкой угощает. Он любитель ловить не сетями, а удочкой. Главным в рыбалке видит возможность отвлечься от жизненной суеты. Посидеть, отдохнуть в свободное время. На рыбалку готовится, как на праздник.

Этим летом Александр Федорович рыбу удил всего пару раз. Выезжал оба раза со своим другом – тезкой. Случай опять же произошел запоминающийся. Забросили снасти, сидят, ждут. Не клюет. Хоть бы кто попробовал наживку, а то полная тишина. Вдруг начал тихонько позвякивать колокольчик на удочке нашего героя. На безрыбье и малек рыба. Александр Степанович подталкивает в бок Федоровича и говорит: «Саня, вытаскивай. У тебя на крючке кто-то есть». «Да мелочь», – говорит Александр Федорович. Вдруг колокольчик дернулся – посильнее. Тут уже ждать нечего. Вытаскивают, а на одном крючке сидят две рыбки: налим налимчика заглотил.

С самим Александром Федоровичем удалось встретиться лишь на следующий день. Да и то не сразу. Оказалось, что он у своего «Кировца» накачал пробитое колесо и быстрее, пока оно не спустило, поехал ремонтироваться на «Стартовую». Вообще, Александр Федорович приезжает на работу раньше всех, первым автобусом, поэтому нет ничего удивительного, что он не стал дожидаться нас, а сразу погрузился в работу. Мы устремились за ним. Встретились в арочнике.

Издалека, когда он подходил, я по движениям, походке поначалу принял его за молодого человека. И лишь вблизи стали заметны морщины на его лице. Сразу вспомнились слова Александра Степановича: «Ведь ему 50, а с молодежью не сравнить. Никогда на бюллетень не пойдет. Все на ногах переносит». И сразу, после первого взгляда на него, я понял – он такой, как мне о нем рассказывали. Слишком много жизни в его глазах, от которых прямо-таки исходит ощущение доброты и спокойствия.

Светлая аура окутывала этого человека.

Родился Александр Федорович в Восточно-Казахстанской области, в деревне, в километрах пятнадцати от Усть-Каменогорска. После окончания восьмилетки пошел по стопам своего отца и поступил в училище механизации сельского хозяйства. Получил профессию механизатора широкого профиля, успел год отработать до призыва в армию. Служил два с половиной года – попал как раз в переход с трехгодичной службы к двухгодичной… Вернулся домой и с головой окунулся в работу.

Человек он к труду привычный. Свой дом, хозяйство – там ленивому не место. До сих пор вспоминает, как уток выхаживал. Вставал в три часа утра, шел на рыбалку, улов скармливал уткам и шел на работу. И так каждый день, пока не начиналась уборочная страда. На Север приехал, как и все, чтобы поправить материальное положение. К тому времени он уже обзавелся семьей. Кстати, обе дочки родились в год, когда Александр Федорович получил орден. Три награды за год!

Откуда же берется в этом немолодом уже человеке столь юная энергия? Сам Александр Федорович считает, что активная жизненная позиция – это привычка, сохранившаяся с детства. Всегда рано вставал и поздно ложился. Так живет и здесь. А назад, на родину, уезжать не тянет. Вначале, когда сюда приехал, снилось, что на землю вернулся. Сейчас такого нет. Понравилось ему здесь. А когда уезжает в отпуск, снится Муравленко.

Октябрь 1998

Родом из Удачного

«С особенной яростью и жестокостью Северная глушь ломает упорство человека, потому что человек – самое мятежное существо в мире, потому что человек всегда восстает против ее воли, согласно которой всякое движение в конце концов должно прекратиться».

Джек Лондон

Уже в дороге вьюга застала их – двух мужчин в ненецких малицах, мчавшихся на оленьей упряжке по необъятной снежной тундре. Один – пожилой, но еще полный сил каюр, из ненцев. Второй – коренастый, среднего роста – старший участковый инспектор небольшого поселка Находки, что расположен в Тазовском районе на берегу Карского моря. Начальник Находки – так и звали его знакомые и друзья. Каких он кровей – разобрать было невозможно: лицо скрывали мощная борода и капюшон. Остались позади уже многие десятки километров пути, а впереди ждало еще столько же. Они переезжали со стойбища на стойбище. Проходила перепись населения, а так как многие дела вершились одновременно, то параллельно велась работа и по заготовке мяса.

Метель разыгралась нешуточная. Мало что можно было разобрать окрест. Ехали уже вторые сутки. Каюр определял курс по одному ему известным приметам. Тундра, ни одного дерева. Дед сгребал снег и что-то высматривал под ним. Но в конце концов и его опыт оказался бессилен перед ураганной снежной пеленой, скрывавшей даже только что оставленные упряжкой следы. «Пока не кончится метель, мы отсюда не выедем, – сказал каюр, – надо переждать».

Путники положили рядком трех оленей, и сами легли между ними. Так лежали трое суток. Олени согревали их своими телами. Но все же мороз дал о себе знать. Первым не выдержал дед: «Однако я замерзаю». Он знал, что у Леонида, так звали участкового, есть 700-граммовая фляжка, под завязку наполненная спиртом. Стали понемногу прикладываться к ней, чтобы согреться. Но вскоре спирт закончился. Вьюга навеяла какой-то бред. Сколько продолжалось такое состояние, сказать трудно. Казалось, время замерло. И вдруг наступила тишина. Они разрыли снег, которым их занесло с головой, и ярчайшее солнце ослепило. Снег блестел непереносимой для отвыкших от света глаз белизной. Глаза инстинктивно закрылись, а когда к ним вернулась способность нормально видеть, то оказалось, что рядом, всего метрах в трехстах, стоит буровая. Чуть-чуть не доехали. А по ложбине, совсем рядом, спокойно бежали два волка, не обращая на людей никакого внимания.

Буровая была, как оазис в пустыне. Леонид зашел в балок, где собралась вся бригада.

– Здравствуйте всем. Как найти бурового мастера? – спросил он.

– Вот ненцы пошли. Уже бурового мастера им давай. Ты бы хоть переоделся, а то видок у тебя… – раздалось в ответ.

Леонид не стал спорить, средь мужиков из дикой бригады можно и на неприятности нарваться. Он снял своего гуся (национальную верхнюю одежду ненцев из оленьей шкуры мехом наружу), снял чижи (национальную обувь) и остался в спортивном костюме с пистолетом на поясе. Удивление было не меньшим:

– Ничего себе! Ненцы с пистолетами ходят!..

Бывает, сидя дома за чашкой чая, Леонид нет-нет да перелистает альбом со старенькими фотографиями, которые снимал «Сменой» в такие морозы, что затвор подчас прихватывало. Иной раз вновь перечитает свой старый дневник, который вел, неделями пропадая на стойбищах. И вспомнит, как просидел целую неделю в чуме, где ничего кроме сушеного омуля не было. Его ели, им топили печку, из его жира делали свечку. Этот омуль, от которого и сытно, и тепло, и светло, до сих пор у него поперек горла стоит… Ему знаком вкус сырого мяса, сырой рыбы. Приходилось также пить теплую оленью кровь, чтобы не заболеть цингой.

Как-то, возвращаясь после длительной командировки, Леонид решил заглянуть в чум богатого ненца. Усталость буквально валила с ног. Он знал, что пуша (жена ненца) по традиции постирает одежду, накормит. Зашел. Жены у ненца не оказалось, но зато вместе с ним жили две дочки. Одна окончила институт международных отношений. Другая – школу искусств. Они и переодели гостя. А богатый ненец предложил то, чего в этом снежном, холодном краю ожидать было совершенно невозможно: баню. Леонид, правда, с некоторым сомнением, согласился. Парная ждала его в соседнем чуме. Там весело трещала горящими дровами раскаленная докрасна печка, стояли ведра, до краев наполненные горячей водой. Попарился на славу. А после бани чистый и голодный ужинал вместе с хозяевами. Все выпили по рюмке «апой-капли» (водки). Причем сначала выпили женщины, потом мужчины. Затем все вместе приступили к супу из жестковатого мяса совы, который показался тогда самой вкусной едой на свете.

Главным в работе участкового было, как и везде, укрощение преступного элемента. Большую часть населения Тазовского района составляло в те годы местное население: ханты и ненцы. Спокойствие этого «медвежьего уголка» нарушалось лишь изредка. Как-то Леонида разбудили в два часа ночи. Оказалось, что из мест заключения вернулся домой ненец и в первую же ночь, отметив с другом свое освобождение, всадил тому нож под сердце. Леонид тут же пошел к пострадавшему, который был еще жив, и выяснил, где находится преступник. Он легко нашел небольшой деревянный сруб, но входная дверь была плотно заперта. Леонид с силой высадил ее и ворвался внутрь избы. Вдруг его кто-то сильно огрел по спине. Леонид вытащил пистолет и, не целясь, выстрелил туда, откуда был нанесен удар. Но напрасно. Преступник спал, как мертвый, а ударил по спине Леонида лом, которым была заперта дверь. Ударил с отскока, на манер пружины. Преступник бесхитростно тут же сознался в содеянном. Правда, ножей у него было около десятка, и которым он ударил, точно не помнил. Леонид хотел его тут же арестовать. Но ненец попросил отсрочку, пообещав прийти на следующий день к вертолету. И пришел. На зоне ему жилось лучше.

Вот так началась северная милицейская жизнь Леонида. С таежной романтики, за которой он устремился из Донецкой области самостийной теперь Украины…

В армейские будни Леонида красной строкой вплелись события 1968 года в Чехословакии. Когда мятежная танковая дивизия ушла в Татры (горный массив), противотанковый дивизион, в котором он служил, устремился вдогонку на захват. Был выдан полный боекомплект. Бойцы впервые сутками не снимали каски. Но сражение не состоялось. Однако для девятнадцатилетнего пацана хватило и этих впечатлений. Сельское население относилось к нашим воинам добродушно. Солдаты обменивались с селянами продуктами: свои консервы и сигареты – на местные фрукты и овощи. Враждебно встретили силы Варшавского договора горожане. Бывало, и бутылки с зажигательной смесью бросали на бронетехнику. А в одном городе прямо днем на глазах у всех зарезали регулировщика. К нему подбежала группа людей, схлынула – а тот лежит в луже крови.

После демобилизации Леонид год крутил «баранку» на автопредприятии. Потом по направлению Донецкого бюро обкома партии был назначен замполитом в особый дивизион (сейчас такие подразделения называются ОМОНом). С этого и начались для него милицейские будни…

Случайно открылся ему и Север. Леонид приехал к другу в Тазовский район Ямало-Ненецкого округа. Был расцвет лета, больше походивший на раннюю весну. Дум о трудоустройстве в здешних краях не было. На «земле» была хорошая работа. Но судьба свела Леонида с его будущим начальником, и тот уговорил его бросить насиженные места. Перевод проходил тяжело и растянулся на целый год. Время внесло свои коррективы: должность заместителя начальника милиции, на которую переводился Леонид, уже была занята. Пришлось работать старшим участковым…

Через несколько лет Леонид приказом начальника УВД Тюменской области был назначен начальником вновь созданного отдела внутренних дел небольшого северного города Муравленко.

Работали сутками. Каждый сам обставлял свой кабинет, шел на поклон к руководителям предприятий – в милиции был большой дефицит оргтехники (имелся всего один компьютер), не хватало телефонов да и всего остального.

Как-то нефтяники получили новые машины. И не просто машины, а «Мицубиси». Их распределили быстро. Милиция осталась с носом, но хотя бы попытаться отхватить «Мицубиси» стоило. Вечером Леонид нанес визит начальнику нефтегазодобывающего управления Кошелеву. Он в то время был царь и бог – снабжал город всем необходимым. Леонид попросил:

– Дайте хоть одну машину для милиции.

– Ладно, одна на складе имеется. Завтра заберете, – только чтобы отвязаться от очередного просителя, пообещал Кошелев.

Но Леонид, как человек опытный, знал, что значит «завтра». Впереди целая ночь, и Кошелев может передумать. Поэтому сразу после разговора поехал на склад, нашел начальника и донес до него, что «дал Кошелев добро, надо срочно забрать машину». Подняли сторожей, разогнали собак и выехали. На следующий день «Мицубиси» уже стояла в ГОВД, оборудованная мигалками. Кошелев наутро действительно передумал, но было уже поздно…

В начале 90-х, на волне демократии в городе стали образовываться преступные группировки. Как-то ночью на пустыре промзоны между бандитами завязалась перестрелка. Тогда восемь милиционеров, среди которых был и Леонид, задержали около 30 преступников. Были изъяты автоматы, обрезы, гранаты. Многие из бандитов, побросав оружие на землю, сказали, что оно тут и валялось, а чье – они не знают. Ранен был только один преступник…

В День милиции 10 ноября 1992 года в ГОВД поступило сообщение, что в районе нынешнего парка, возле лыжной базы, раздается стрельба. Сотрудники милиции, в числе которых был и Леонид, окружили место пальбы, насколько это было возможно при их малом числе. Начали подходить. И тут по ним открыли прицельный огонь. Пули, пролетавшие рядом, рождали ощущения не из приятных. При аресте двум стрелявшим несовершеннолетним пацанам изрядно досталось. Впоследствии выяснилось, что они пристреливали оружие, готовясь к грабежам.

Вечером того же дня в дежурную часть поступило сообщение, что в одном из домов на пятом этаже идет страшнейшая драка. Леонид с группой срочно выехал туда. Поднялись. Из-за двери доносились глухие удары, треск ломающейся мебели, крики. Леонид плечом высадил дверь, и оперативная группа ворвалась в квартиру. Дрались двое, стены и пол были в крови. Одного драчуна участковые сразу схватили и прижали к полу. Другой пробежал через зал, выбил окно, сгруппировался и рыбкой выпрыгнул наружу… Снега было еще мало, внизу – металлические гаражи. Леонид подбежал к окну и сквозь дыру в стекле увидел «рыбку», неподвижно лежащую на земле.

– Все, трупак, – сказал он.

Но один из участковых быстро спустился вниз на всякий случай, чтобы, если пострадавший еще дышит, доставить его в больницу. Через некоторое время он вернулся, тяжело дыша, и доложил:

– Вы знаете, еле его связали.

Прыгун всего лишь повредил ключицу. Он оказался бывшим афганцем-десантником. Выучка его и выручила. Даже более того: после такого прыжка прошли боли в голове, которые его мучили с Афганистана. А прыгнул он по забывчивости. Начал пьянствовать дома, в квартире на первом этаже. Когда выпил все свои запасы, то поднялся к другу на пятый этаж. Там между собой немного повздорили. Когда в квартиру ворвалась милиция, он уже забыл, где находится, решил, что дома, вот и «пульнул»....