В поисках себя

– Избавившись от нас, власти могут постепенно лишиться установленного ими порядка.

– Каким это образом?

– Представь, Гред. Некоторые обиды (пусть это так называется), которые мы наносим различным гражданам, заставляют их обращаться за помощью к своим властям, заставляют людей нуждаться в них. Власти в свою очередь для борьбы с обидчиками, то есть с нами, обзаводятся всевозможными силовыми ведомствами. Но как только эти ведомства смогут (а это вполне им по силам) полностью искоренить неугодную часть общества, то есть нас, воров, обязательно наступит период, когда по мнению простого народа сама надобность в таких ведомствах начнет отпадать. Как властям правдиво ответить своим гражданам на их естественный вопрос, для чего необходимо иметь высокозатратную армию правоохранителей, которым уже якобы не с кем бороться? Так сложилось, что в силу естественных причин все люди всегда чем-то неудовлетворены. Рано или поздно это неудовлетворение начинает вызывать в них различные мысли о способах изменения своего положения, а это, в свою очередь, может спровоцировать череду всеобщих волнений и мятежей, с которыми прекрасно могли бы справиться распущенные силовые ведомства. И что? В период всеобщего хаоса властям придется идти на невыгодные для себя уступки? Нет. Такого они не могут и не желают себе позволить. И поэтому власти не могут допустить полного искоренения нашей прослойки, борьба с которой и объясняет большинству недалеких людишек якобы истинное предназначение этих силовых структур. То есть той силы, которая на самом то деле нужна больше не для борьбы с нами, а для поддержания установившихся основ общества, для защиты самих власть имущих от простого народа, по какой-то причине вдруг ставших недовольными этой властью. Мы являемся звеном в неразрывной цепи взаимоотношений, складывающихся в сложный механизм под названием государство. Лиши эту цепь нашего звена, и механизм государственности может полностью испортиться.

– Кажется, я понимаю, что вы имеете в виду.

– Не сомневаюсь, что понимаешь, Гред. Ты толковый малый. Тем и нравишься мне. В следующий раз я объясню тебе, кому и зачем мы иногда приплачиваем. Я про высокопоставленных особ. А теперь иди и развлекись. И помни, что ты являешься важной частью общества. Только не попадайся с поличным при совершении неправомерных деяний, – Черный Лист весело рассмеялся…

После ухода Черного Листа Хорек еще долго размышлял над словами своего учителя и покровителя. Какой, думал он, я на самом деле все еще наивный и несмышленый. А ведь казалось, что я уже много знаю, умею, разбираюсь во всем. Да, думал Хорек, нужно как можно больше узнать у пожилого вора про устройство этого мира, чтобы приобрести большую легкость в ориентировании при выборе правильного направления на пути, уготованного ему богами.

Ближе к вечеру Хорек встретился со Стрекозой в заранее условленном месте. Местом встречи была выбрана центральная площадь города, с которой молодым повесам предстояло определить направление своей увеселительной прогулки. Стрекоза предложил отправиться на юг города. Он хотел посетить кабак, в котором они развлекались в прошлую свою встречу. Но Хорек наотрез отказался, сказав, что в этот раз они пойдут в один из самых больших и дорогих публичных домов. Стрекоза непроизвольно ощупал свои карманы, проверяя наличие необходимых для подобной дорогостоящей затеи денег. Хорек рассмеялся и уверил друга, что средств, имеющихся у него в наличии, с лихвой хватит им двоим. Из центра города они направились в северном направлении, весело обсуждая, как проведут эти вечер и ночь. Через полчаса они проходили мимо большого трехэтажного здания, огороженного высоким каменным забором, густо обвитым зеленым плющом.

– О, – остановился Хорек, – Думаю, что мы у цели. «У мадам Фиорины», – прочитал он слова на большой красочной вывеске, флагом закрепленной на металлическом штоке, установленном возле высоких ворот, – Посмотрим, что нам сможет предложить мадам Фиорина, – он рассматривал вывеску с названием заведения, на которой также были изображены три смазливые девицы в платьях с длиннющими разрезами, открывающими зрителю их стройные ножки. Каждая из нарисованных девиц протягивала вперед одну свою изящную ручку и в манящем жесте указательным пальчиком словно бы приглашала прохожего, в этот момент рассматривающего ее, обязательно посетить их заведение. В другой руке девицы держали наполненные алым вином фужеры. Художнику, выполнившему эту композицию, необычайно живо удалось передать томную похоть во взгляде девиц.

– Знаешь, Хорек, – как-то неуверенно проговорил Стрекоза, – Может, найдем другое место? – он схватил друга за рукав и потянул в сторону.

– А чем тебе не нравиться это? – удивился Гред, вырываясь из захвата, – Если ты про заоблачность расценок в этом месте, то, уверяю тебя, у нас с тобой достаточно средств, чтобы зараз купить любовь половины шлюх, работающих здесь, – Хорек по-дружески приобнял Стрекозу, – Не дрейфь. Идем. Мне нравится этот дом. Ты только посмотри, дружище, какая тут вывеска. Настоящее произведение искусств, – он весело рассмеялся, увлекая друга ко входу.

– Я… Мне… Это место мне не по душе.

– Ну, почему же? – остановился Хорек.

– Слишком близко к центру.

– И что с того?

– Мало ли? Здесь гораздо чаще можно столкнуться с гвардейским патрулем.

– Чудак. И чего ты боишься? Чем может быть опасен для нас патруль? Мы же будем здесь отдыхать, а не работать, – Хорек снова рассмеялся, – Заметь, не мы одни будем отдыхать здесь. И все вполне законно, – пройдя мимо них, в ворота зашел представительный с виду горожанин.

– Ну, не лежит у меня душа к этому месту, и все тут, – упрямился Стрекоза.

– Знаю я тебя. А ну, давай колись. В чем истинная причина твоего нежелания пойти именно сюда? – Хорек говорил строго, но в глазах его блестели веселые искорки.

– Да, ничего такого. Просто какое-то нехорошее предчувствие, – оправдывался Стрекоза.

– Так. Теперь я точно никуда не пойду. Пока ты не признаешься мне во всем. И помни. Терпение у меня не безгранично, – пошутил Хорек, – А ну, говори!

Стрекоза неуверенно помялся и, не глядя на Хорька, сказал:

– Тут работает Ветка. Она…

– Как Ветка? – веселость слетела с лица Хорька, – Как работает?

– Да вот так, – резко выдохнул Стрекоза, – Уже года три. Нет. Здесь она около двух лет. А так, работать в борделях начала три года назад.

– Ветка шлюха?

– А как ты представлял себе ее будущее? – Стрекоза разозлился, – Ты что? Первый день живешь? Будто тебе неизвестно, что случается с повзрослевшими девочками, растущими в трущобах и начинающих зарабатывать на жизнь попрошайничеством или воровством. Все они кончают одинаково. Страшненькие рано или поздно либо спиваются, либо попадаются на краже и умирают в тюрьме или на каторге. Смазливые, типа Ветки, становятся жрицами любви. И это не в их воле изменить свою жизнь, – возбужденно скороговоркой выпалил Стрекоза. И уже более спокойно добавил, – Так все устроено, Хорек. Не нам с тобой что-то менять.

– Я хочу увидеть Ветку, – упрямо проговорил Гред.

– Ее давно никто так не называет, – грустно сказал Стрекоза, – Теперь она Виолетта.

– Мне плевать, как ее теперь зовут. Я хочу встретиться с ней, – Хорек решительно направился ко входу. Стрекоза, понурив голову, поплелся вслед за другом.

На входе в здание их встретили два дюжих охранника, следящих за порядком в заведении вместе с еще десятком бойцов, разместившихся внутри дома. Молодых людей, предварительно справившись, не ошиблись ли они адресом, проверили на отсутствие какого-либо оружия и вежливо пропустили внутрь, убедившись в необходимой наполненности их кошельков. Внутри здание представляло огромный центральный холл, ярко освещаемый многочисленными свечами, размещенными в канделябрах, стоявших на столах, и нескольких люстрах, свисавших с высокого потолка. В левом краю холла несколько музыкантов извлекали негромкую мелодию из своих инструментов. По всему холлу в определенном порядке, создающим приятный комфорт, были расставлены кресла и удобные диванчики, на которых одни посетители еще выбирали предлагаемый им «товар», а другие уже предавались расслабленной неге после увеселительного времяпровождения. Обслуживали посетителей, предлагая им вино и разные закуски, молодые девушки и юноши, наполовину раздетые или наполовину одетые (это как посмотреть). Вновь прибывшие иногда заинтересовывались теми, кто в данный момент выполнял роль обслуги. Тогда они брали за руку понравившуюся им девушку или, что тоже случалось, юношу и поднимались с ними по длинной лестнице на второй или третий этажи здания в отдельные комнаты. Но чаще посетители занимались выбором специально выстраиваемых перед ними жриц и жрецов любви, облаченных в дорогие, красивые одеяния, пошитые таким образом, чтобы не скрывать, а лишь подчеркивать физические достоинства претендентов на право ублажать похоть выбравшего их. С ними также уединялись в специальных комнатах. Между гостями заведения, успевая каждому уделить толику своего внимания, перемещалась официальная владелица храма любви госпожа Фиорина. Среднего роста женщина около шестидесяти лет еще сохраняла некое изящество и легкость своей стройной фигуры, а ее припудренное лицо все еще хранило остатки былой красоты, постепенно увядающей в силу естественных причин.

– Приветствую вас, молодые люди, в моем заведении, – госпожа Фиорина подошла к Хорьку и Стрекозе, неуверенно остановившимся возле входа, – Прошу вас, присаживайтесь на любое свободное место, – ее голос, неожиданно хрипло-трескучий, никак не подходил к ее приятному внешнему облику, – Вот, прошу вас, – повторила она свое приглашение.

Хорек и Стрекоза заняли место на свободном диванчике.

– С удовольствием принимаю у себя столь молодых и симпатичных юношей, – продолжала госпожа Фиорина, – Вижу, вы впервые посещаете это место. Но уверена, вам настолько понравится то, что здесь могут предложить, что вы непременно станете нашими завсегдатаями, – она мило улыбнулась, продемонстрировав всем свои здоровые зубы, – Итак, – она щелкнула пальцами, приглашая подойти ближе несколько девиц, в это время расслабленно стоявших возле барной стойки, разместившейся неподалеку от лестницы на верхние этажи, – Какими обладаете предпочтениями? У нас все девушки просто прекрасны.

Девицы остановились напротив молодых ребят и смотрели на них с лукаво-ироничной мимикой, не столько представляя самих себя, сколько оценивая их.

– Вижу ваше смущение. Понимаю, – госпожа Фиорина продолжала улыбаться, – Вы впервые стали гостями у нас. Но, поверьте, не стоит ничего опасаться. Вас обслужат самым наилучшим образом. Как вы желаете провести время? Какие у вас предпочтения? Кого бы в этот раз вы желали видеть рядом с собой в минуты небывалого любовного наслаждения? Кто вам больше нравится? Обратите внимание на этих прекрасных девушек, – девушки одарили молодых людей лучезарными улыбками, – У нас есть блондинки, брюнетки, рыженькие. А вот, – госпожа Фиорина указала на чернокожую девицу, – Луара, родом с далекого юга. Или, может, – она понизила голос, – вас интересуют юноши? Тогда… – владелица заведения обернулась к барной стойке, возле которой стояли два молодых парня с подкрашенными глазами.

– Нет-нет, – быстро проговорил Стрекоза, – Юношей нам не надо. Я бы, пожалуй, – он неуверенно посмотрел на притихшего Хорька, – хотел бы поближе познакомиться с Луарой. Если можно, конечно.

– Конечно, можно! – воскликнула госпожа Фиорина, – Для того вы и здесь. А с кем бы желали познакомиться вы? – обратилась она к Хорьку, – Как мне к вам обращаться? Вы можете назвать мне любое, даже выдуманное имя. Здесь никто не требует от посетителей их настоящих имен.

– Зовите меня Ларс, – пробормотал Гред.

– Прекрасно, господин Ларс. Итак. На кого из девушек упал ваш взгляд?

– Простите, – Хорек почувствовал, что краснеет, – Мне бы хотелось увидеться с Виолеттой. Она здесь?

– О-о, – протянула удивленная госпожа Фиорина, – Значит, вы в достаточной степени осведомлены о моем заведении. Наслышаны о персонале. Что ж. Но вам придется немного подождать. В эту минуту интересующая вас девушка занята. Но она должна скоро освободиться. А пока вы можете подождать ее, заказав у нас великолепный ужин. Надеюсь, вы также наслышаны о нашей прекрасной кухне.

– Да. Пожалуй, я отужинаю, – согласился задумавшийся Гред, – Подожду Виолетту. А ты, Стре… Стенли, – вовремя поправил себя Гред, – развлекайся.

– Господину Стенли я могу предложить поужинать с Луарой в отдельном номере. Если он, разумеется, не против.

– Да, – согласился Стрекоза-Стенли, – Было бы неплохо.

– Вот и замечательно. Луара проводит вас, господин Стенли, в номер. Там вы закажете все, что пожелаете. Хорошего вам вечера.

– Встретимся здесь позже, – сказал Стрекоза Хорьку и в сопровождении взявшей его за руку чернокожей Луарой поднялся по лестнице на второй этаж. По пути он все время оглядывался на товарища. Его взгляд был немного виноватым.

– Господин Ларс, – пригласила Хорька госпожа Фиорина, – идемте со мной. Я усажу вас за столик, предназначенный для подобных вещей. И как только Виолетта освободится, она сама подойдет к вам. Если вам что-либо понадобится еще, обращайтесь к прислуге или прямо ко мне. Я буду здесь неподалеку.

Гред около получаса сидел в полном одиночестве, наблюдая за постепенно уменьшающимся содержимым своих тарелок. Ему принесли хорошо прожаренный кусок мяса, овощной салат и большой стакан пива, которым он неторопливо запивал лениво поглощаемую еду. Тихие разговоры посетителей смешивались с негромкой музыкой.

– Какой приятный вечер. Не правда ли?

Хорошо знакомый, но приправленный какими-то новыми нотками голос, неожиданно раздавшийся за спиной Греда, заставил его внезапно прекратить пережевывание очередного кусочка мяса. Он медленно повернул голову на звук этого голоса. Перед ним стояла ослепительная красавица. Виолетта или Ветка, как ее звали в прошлой жизни, когда они вместе проживали в доме Старой Клары, лишь отдаленно напоминала ту девочку, которую помнил Хорек. Милая девчушка, почти всегда чумазая и с растрепанными волосами, превратилась в высокую, очень стройную девушку с правильными чертами лица и изысканной прической Ее кожа без изъянов отдавала ослепительной белизной. Правильный макияж лишь подчеркивал природную красоту лица девушки. Откровенное платье не скрывало упругих грудей, плоского живота и пары соблазнительных ножек. Словно выточенные умелым скульптором из белого мрамора руки девушки заканчивались ухоженными пальцами таких же точеных кистей. Ногти покрывал ярко-красный лак.