На рокадном направлении

Я даже представить не могу, да и, честно сказать, боюсь думать, сколько безвинных репрессировано.

Лавр закурил и неожиданно сменил тему:

– Если бы ты уехал в Женеву, то мог бы встретить Хельгу, – и, глубоко затянувшись, неожиданно, без перехода, произнёс, глядя куда-то вдаль: – Знаешь, я нашёл убийцу Журавля

.

Викентий вздрогнул и судорожно схватил его за руку, ожидая продолжения.

– Я убил его, – отрывисто произнёс Лавр и, закурив новую папиросу, рассказал историю двадцатилетней давности. – Понимаешь, можно было ранить и взять живым, но я застрелил его.

– Ты всё правильно сделал, – уверенно сказал Викентий. – Очистил землю от одной гадины. Я уверен, что на его руках много крови.

– Не знаю, – вздохнул Лавр. Некоторое время они сидели молча.

– Меня больше беспокоит другая гадина, которая с каждым днём становится всё сильнее… – задумчиво произнёс Викентий. Лавр вопросительно взглянул на него, ожидая продолжения.

– Гитлер! Вот кто меня очень сильно беспокоит! Я начал наблюдать за этим бесноватым ефрейтором после «Пивного путча»

, – вздохнул Викентий. – Война в Испании, аншлюс

! Оккупация Чехословакии, Польши.... Он творит что хочет! «Хрустальная ночь»,

«Ночь длинных ножей»!

Средневековье какое-то… Прогрессивные силы Германии понимают опасность его правления и начали борьбу ещё в 30-м году! Тогда на него было совершено первое покушение, потом ещё девятнадцать, представляешь? А он как заговорённый, прямо мистика какая-то!

– Может, Гитлер сам их организовывает, чтобы повысить популярность? – предположил Лавр.

– Не думаю… – покачал головой Викентий. – Он и без этого очень популярен, а немецкий обыватель ослеплён его лозунгами о величии рейха. Ты знаешь, кто такие гитлерюгенд?

– Что-то вроде наших пионеров? – неуверенно спросил Лавр.

Викентий вздохнул:

– Нет, милый друг, это гораздо страшнее. Вроде бы всё одинаково: любовь к родине, готовность к защите Отечества, но… – он сделал небольшую паузу. – На вершине пирамиды у них стоит фюрер. Основа их идеологии – это слепое подчинение и вера в свою арийскую исключительность. Факельные шествия, сожжение книг – все это воспитывает и провоцирует агрессию, и это страшно! Немцы нарастили огромный военный потенциал. Тевтоны рвутся в бой! Конечно, прозрение наступит, но какой ценой?

Викентий взглянул в окно, где в предрассветном сумраке начали проступать очертания старого клёна.

– Идём спать, завтра я покажу вам город. Он небольшой, но очень уютный, здесь есть что посмотреть.

***

– Сегодня будем пробовать осетинскую кухню, – безапелляционно сказал Викентий. – Осетинские пироги – это что-то божественное! Уверяю, на Кубани таких нет! И, что самое удивительное, чем меньше общепитовская точка, тем вкуснее пироги, – возбужденно продолжал он, увлекая их в маленькую чайную.

– С мясом, с сыром, со свекольной ботвой, пожалуйста, и каждый на четыре части разрежьте, – сказал он молодой официантке. – Ещё бутылку «Киндзмараули» и графинчик граммов эдак на триста араки. Это осетинская водка, – пояснил он гостям, когда девушка, приняв заказ, отошла. – Она слабее нашей, но тоже очень неплохая.

Пироги произвели на гостей впечатление.

– Я потом вам дам рецепт, – улыбнулась Наталья, наблюдая, как Людмила разглядывает тесто.

– А вы знаете, почему я заказал именно три пирога? – тяжело откинувшись на спинку жалобно скрипнувшего стула, спросил Викентий. – Их подают всегда по три. Это символизирует триединство мира: Солнце, вода, Земля или Бог, небо и земля, а вот на поминках подают по две штуки. Почему? Увы, не знаю.

– Когда вас ждать в Краснодаре? – спросил Лавр, протягивая руку за очередным куском.

– В ближайший отпуск, – твёрдо ответил Викентий. – Но в следующую субботу мы у вас. В Кисловодске есть новый ресторан, очень необычный -«Замок коварства и любви». Вот туда я вас и приглашаю! – он поднял вверх руки и, пресекая возможные возражения, добавил: – Директором назначен мой вчерашний студент, а ныне аспирант. Он и накормит, и с ночлегом решит.

– Название интересное, – сказала Людмила.

– Восточный вариант Ромео и Джульетты, приправленный кавказским коварством, – улыбнулся Викентий. – Бедняк полюбил богачку, и она, конечно, тоже. Но, как водится, отец решил выдать её замуж за старого, но богатого князя. Что им оставалось делать? Нищий красавец предложил своей возлюбленной броситься с высокой горы на острые камни, чтобы навсегда соединиться в смерти. Взобрались на гору. Посмотрела девушка вниз, испугалась и предложила ему прыгнуть первым. Он прыгнул, а девушка, посмотрев на то, что от него осталось, передумала, вернулась домой и вышла замуж за старика князя. С тех пор это название и осталось, – он разлил остатки водки и добавил: – В общем, штатная для несчастной любви ситуация. Хотя могли сбежать, как-нибудь да устроились бы.

***

Дни летели быстро, Лавр и Людмила превратились в заправских курортников. Уже не морщась, как в первый день, с удовольствием пили воду из сероводородных источников и привыкли к расслабленному состоянию после физиопроцедур. Познакомились с семейными парами из Мурманска и Ленинграда, с которыми вместе посещали концерты и гуляли в курортном парке по терренкуру.

В субботу, когда супруги шли по аллее в столовую, сзади раздался весёлый голос Викентия: «Обед отменяется, точнее, переносится в другое место!»

Подхватив их под руки, он увлёк их к выходу, где около машины, рядом с моложавым черноусым мужчиной стояла Наталья и приветственно махала рукой.

– Знакомьтесь, один из моих лучших учеников – Автандил! – представил его Викентий и, распахнув дверь, широким жестом пригласил всех в автомобиль.

Людмила, с интересом рассматривая окрестности, спросила:

– А нам далеко ехать?

– Нет, – свернув белоснежными зубами, улыбнулся Автандил, – и десяти километров не будет.

Когда они вышли из машины, Людмила замерла, поражённая суровой красотой гор, особенно величественно выглядевших на фоне полуденного солнца. На обрывистом выступающем мысу, в отрогах скалистого хребта стоял древний замок, к которому они перешли по горбатому мосту через небольшую, но бурную речку.

– Какое восхитительное место. Настоящая седая старина! – восхитилась она.

Автандил гордо улыбнулся:

– Это Аликоновское ущелье. Пастуха, который разбился, звали Али Конов. А насчёт старины… – он покачал головой. – Замок построен в прошлом году. Строили местные мастера, старались, чтобы всё было как раньше.

После небольшой экскурсии по ресторану они сели на полуоткрытой веранде.

– Вы позволите? – обратился Автандил к дамам. Получив утвердительный ответ, он подозвал девушку в национальном костюме, ожидавшую неподалеку:

– Манана, это очень дорогие мне люди, и всё должно быть вкусно и красиво! Из закусок принеси сыр, суджук, балык, икру, ну, масло, само собой, маслины, лобио с киндзой и орехами, зелень-мелень всякую, – Автандил озабоченно пошевелил пальцами в воздухе.

– Сначала харчо! Люля подашь минут через сорок, сумах и ткемали, понятно. После люля, через часок, мы ведь никуда не торопимся? – он взглянул на Лавра, который, поняв, что электрофорез на поясницу и душ Шарко отменяются, согласно кивнул.

– Потом ишхан! Это форель из озера Севан, только там водится, – пояснил Автандил гостям. – На углях пусть запекут. Теперь насчет пить! – он на мгновение задумался. – Дамам саперави, а нам пока по бутылочке «Московской особой»

и «Отборного»

. Нарзанчика штучки три, а к форели ркацители белого. Сразу принеси две пачки «Герцоговины», пепельницы, по стакану чая – и спокойно накрывай!