Идрис и Пифон

Тот в одну секунду понял, что его план, как отвязаться от назойливого Соколова, оказался слишком близок к провалу. Дилемма, которая стояла теперь перед ним, была неразрешимой и проигрышной при любом раскладе. Соглашаясь помочь, но взяв с собой Евгения, он понимал, что девушке без медикаментов, например, успокоительных, помочь не сможет. В открытую дать их девушке, разумеется, при чужих глазах не выйдет. Сделать всё так, чтобы Евгений не заметил, конечно, возможно, но сложно. В свою очередь, отказываясь помочь, Дмитрий сейчас признавал, что он в деле экстрасенсорики абсолютный профан и неудачник. А этого он допустить не мог ни в коем случае. Если это признать, он вообще уже нигде не сможет выступать, так как и этот его позор Евгений сможет запечатлеть на камеру. Поэтому, хотел он этого или нет, и, понимая, что будет сложно, но Соколова всё-таки придётся взять с собой.

– Ну, хорошо! Возьмём с собой! Только учтите, что я вас предупреждал!

– Я верю в вас! – улыбнувшись, будучи в приподнятом настроении духа, отвечала Полина, резко рванула вперёд и махнула рукой, – идём. Я тут в десяти минутах ходьбы проживаю. Даже замёрзнуть не успеем. А если наоборот, то я угощаю вас чаем или какао, – взглянула на обоих поочерёдно, – идёт?

– Согласен! – улыбнулся Соколов, торжествуя. Он переиграл Пустова, но победа эта была шаткой. Мало ли что задумает хитрый лис, чтобы выкрутиться из опасной для себя игры.

– Идёмте уже, наконец. И так устал уже до смерти… – отвечал тот. Сам же достал свой телефон, на ходу расписывая что-то объёмное какому-то абоненту в «Вайбере». Видимо, своему другу и коллеге.

Соколов довольно констатировал: «Игра началась!»

Глава 3. Экзорцист.

«И чем я только думал?!» – обрушался сам на себя Пустов: «Надо было бежать! Сейчас упаду в грязь лицом, а этот урод начнёт на всех языках мира вещать о том, какое я ничтожество! Попробует – Богом клянусь, убью! И так после его разоблачений вся жизнь под откос ушла. Денег нет, кредиторы достали, с половиной нажитого имущества расстался из-за его чёртовых расследований, продавая всё на барахолках. А теперь он, тварь такая, решил меня добить! Ну, уж нет! Будет ещё на моей улице праздник! Эта зараза у меня так подавится, что уже больше никогда меня не потревожит! Я-то ему обеспечу!»

План его был прост, а потому вроде бы без подвохов и проблем: Дмитрий отправляет Ларису в аптеку за каким-нибудь мощным седативным препаратом. Когда окажутся на месте, под шумок она пойдёт на кухню, разведёт его в воде, потом даст девочке, чтобы та горло просушила. А Пустов пока отвлечёт Соколова, и бесноватая успокоится, уснёт. И всё будет записано на камеру этого вечного скептика. Остаётся только догадываться, какой эффект произведёт такое чудо на зрителей Соколова, да и на него самого в первые часы. Главное – вовремя свалить, а когда этот проклятый борец с мракобесием поймёт, где его обманули, много воды к тому времени утечёт. И пусть попробует оправдаться: после драки кулаками не машут. Что до бедной девочки, то пускай и через восемь или двенадцать часов бесноватой снова станет хуже! Да даже если подохнет, не беда. Это уже будут не проблемы потомственного мага и ясновидящего Дмитрия Идриса. Главное сейчас, чтобы Соколов отвязался хоть на время, а ради этого можно девочку даже отравить или убить. Грех-то всё равно будет на руках этого назойливого упыря – он же до ручки довёл. А бедняжку было бы жалко, да. Люди вообще страдают, умирают – их всех по-своему жалко. Но такова суровая правда жизни. Люди уходят и приходят, одни сильнее, другие слабее, а о третьих вообще ноги вытирать. Что теперь? Каждого оплакивать, каждого жалеть? О себе надо в первую очередь думать и заботиться, а потом уже о других, если на этих время и деньги останутся. А так выживает сильнейший. Естественный отбор в действии.

До дома Ивановой идти пятнадцать минут. Первые десять шли молча, будто воды в рот набравшие. Да и говорить особо на таком морозе не хотелось: казалось, вдохнёшь раз – сразу получишь воспаление лёгких. Саму героиню бала это молчание, тем не менее, сильно напрягало: «Может быть, я действительно появилась там не вовремя?» – но Полина старалась успокоить себя тем, что всё наоборот хорошо. Помочь ей – благое дело, так что Идрису только в радость. А Евгений, как представитель науки, зафиксирует чудо. И наука таки скажет, что ошибалась насчёт экстрасенсов и есть всё-таки необъяснимые явления на этой земле. И вера Полины в волшебство была искренней, не подвергалась с её стороны сомнению. Более того, с любым, даже с учёным, была готова поспорить, а если надо, и по морде съездить, ибо не раз любое случайное совпадение принимала за чудо.

Потом Лариса вдруг сообщает:

– Я, если что, в аптеку. Не теряйте меня!

Соколов напряжённо глядит на её отдаляющийся силуэт, потом смотрит на отрешённого Пустова – тот как будто и не заметил, что его подопечная исчезла, ничего не сказал, даже не повернулся в её сторону. Странно всё это, однако, было. Но какого-то особого значения этому Евгений не придал: мало ли что там у неё случилось. Голова, быть может, заболела, или эти дни. Всё может быть…

И тут тишину нарушает уже Полина:

– А как наука сегодня может объяснить феномен бесноватости? То, что произошло с моей дочкой…

Евгений улыбнулся:

– Не хочу показаться занудой, но на самом деле всё достаточно сложно. Это может быть и шизофрения, и так называемое расщепление личности. Последнее весьма неплохо объясняет появление «посторонних голосов», характерных для бесноватости. Что до проявлений бесов, больной остро реагирует на свет, кожа гиперчувствительна, в связи с чем опрыскивание святой водой вызывает раздражение, мышцы находятся в гипертонусе – тело выгибается под неестественным углом, вплоть до того, что пациент может сам причинить себе вред – от растяжения до легкого вывиха. Чаще всего подобные аномалии происходят из-за гормональных сбоев. С другой стороны это может быть психоз. Всё ещё хуже, если человек является глубоко верующим. То есть религиозное лицо, у которого развивается психоз, вполне возможно, будет переживать все признаки нападения злых сил, традиционные для его религии и/или культуры, а убеждённый атеист-любитель научной фантастики столкнётся с похищением инопланетянами или какой-нибудь атакой киборгов. Но тут я уже не знаю, не специалист. Другие считают, что это обычное истерическое помешательство – слишком верующие люди, наслушавшись проповедей, навязывают себе, что в них вселился бес. Единственный способ изгнать – экзорцизм. Ещё есть диссоциативные, невротические расстройства, правда сторонники этих версий не считают одержимость бесами болезнью.

– А почему?

– Спросите их сами, – пожал плечами Соколов.

– А что вы скажете? – спросила Полина Идриса, – почему люди становятся бесноватыми?

Тот призадумался.

– Не всегда это чёртики какие-нибудь, как утверждают священники-экзорцисты. Это могут быть и астральные сущности…

– В виде гномиков. Сейчас я вам их почищу, – съязвил Евгений и расхохотался, водя ладонью по кругу. Заодно доказал, что этот мем будет жить вечно. С яростью взглянув на него, Идрис продолжал:

– Если первых изгнать легко, да и вред они наносят не столь ощутимый, то вторые крайне опасны, и столкновение с ними может быть чреватым не только для жертвы, но и для экстрасенса.

– Правда? – взволнованно произнесла Полина, глядя на Идриса.

– Да, – с задумчивым и тоскливым взглядом опустил тот голову, глядя в землю. И представить сложно, что в тот момент думала Иванова. Наверно, представляла себе Пустова как крутого супергероя наподобие доктора Стивена Стрэнджа из комиксов Марвел, который сейчас пойдёт договариваться с Дормамму, который вселился в её бедную дочурку. В общем-то, пожалуй, герой, каких ещё поискать надо. В её глазах он только что вырос до небывалых доселе высот по степени храбрости. Ведь, оказывается, столкнувшись с потусторонним, и погибнуть ещё можно! А он, невзирая на страх перед неизведанным и страшной смертью, идёт помогать бедной девочке, притом не потребовав никаких денег за изгнание. Разве не душка? И это осознание его превосходства над обычными смертными раздувало в ней целую бурю эмоций, схожих с сексуальным возбуждением – герой без страха и упрёка пришёл спасти тебя от напасти, настоящий рыцарь, а ты принцесса, заключённая в башне с драконом, охраняющим тебя, чтобы не убежала. Он убивает змея, а после обнимает, весь залитый кровью поверженного врага. Безумно, пикантно и дико. И, возможно, Полина бы с подобной формулировкой согласилась, если бы не одно но…

– Храни вас, Господи! – отвечала она и перекрестила Пустова. Так что даже если внутри неё и прячется сексуально распущенная бестия, пожирающая Идриса взглядом, то искать её дикое нутро придётся внутри убеждённой пуританки.

«Какой же я дурак!» – подумал Евгений, увидев это: «Всё это время рассуждал о том, что в голове у этой недалёкой женщины. А ответ всегда был на поверхности! Сначала думал, что тупая, а теперь оказалось верующая! Хотя тупой и верующий – для убеждённого воинствующего атеиста Соколова вещи равнозначные. Сама же говорила, что обращалась к священникам, чтобы провели обряд экзорцизма! И как же хорошо, что эта тупая верунья меня не слышит» – Соколов рассмеялся про себя. Он обожал видеть то, как издеваются над верующими, и сам любил пошутить на эту тему. Принятие закона об оскорблении чувств верующих, конечно, хоть и заставило его теперь держать язык за зубами, но, благо, за мысли не сажают в России пока, так что думал он всё ещё свободно. Плюс к тому на своём YouTube-канале частенько организовывал «Докинзовские чтения», на которых частым гостем был Александр Глебович Невзоров. Лошадей читать на латыни он там, слава Вергилию, не учил, но шуток про верующих, которые потом разбирались на мемы, выдал целую тонну.

– Чего это вы такой весёлый? – спросила Полина, глядя на Соколова.

– Да нет… – боязливо и растерянно ответил он, будто Иванова собиралась ему иголки под ногти вогнать, – я нормальный.

– Мне кажется, вы смеялись над Идрисом!

– Нет, вам показалось…

– И всё-таки… – после небольшой паузы добавила, – я понимаю, что наука отрицает и Бога, и экстрасенсорику, но проявите, пожалуйста, к нам и нашим проблемам просто человеческое уважение. Это, надеюсь, для вас не очень сложно, так ведь?

– Я согласен… – огорчённо отвечал Евгений, словно родители узнали, что все апельсины из вазы скоммуниздил он, а не брат, на которого с таким рвением доносилась ложь. Полина вообще сейчас напомнила ему набожную мать, протестуя против убеждений которой он во многом и пошёл в науку, категорически отрицая даже минимальную вероятность существования бородатого дядьки на троне из пористых зефирок в облаках.

Хотя и нельзя сказать, что она была неправа в другом. Каким бы ты рьяным атеистом ни был бы, уважать чужое мнение не просто важно, а в нашу эпоху токсичности в сети жизненно необходимо, чтобы найти общий язык, точки соприкосновения, а не перевести всё в гражданскую войну на просторах комментариев в интернете. Короче говоря, нужно быть воспитанным и порядочным человеком, а не быдлом. Правда, если быть честным, именно с воспитанием у людей из обоих лагерей и возникают серьёзные проблемы. Ведут себя, как дети малые, хотя за пределами мониторов порою взрослые люди, сами уже с детьми. А в интернете они тролли и словоблуды, и это в тридцать-сорок лет! То есть, далеко не всегда все эти люди детского возраста. И если такие родители, то чего вы удивляетесь невоспитанности нового поколения детей?

– Вот и славно! – улыбнулась Полина, потом взглянула вперёд и, улыбнувшись, провозгласила, – кстати, мы уже пришли.

Дом был панельным, как и все остальные на улице Олимпийской: типичный для советского времени, когда строился. Благо была ночь и морозная зима, и это железобетонное убожество было не так хорошо видно. Весной, летом и осенью после дождей или с началом таяния снегов вода стекала по стенам, оставляя подтёкшие следы, приобретавшие какой-то странный коричневый оттенок. От того на вид панельки становились ещё более убогими. Зимой же всего этого ужаса видно не было, а потому причин вешаться только уже от одного тошнотворного вида этих каменных ящиков не было. Если зайти внутрь, то можно обнаружить, что в подъездах с годами ничего не меняется по всей стране. То мочой воняет, то мусором, то бабушкиными пирогами из соседних квартир. Штукатурка с краской облупилась, а места, где ещё нет, были разрисованы маркерами с всякими гадкими матерными надписями и неприличными изображениями мужских детородных органов. На лестницах валялись бычки: некоторые даже дымились. А подниматься по ступенькам была одна мука, потому что какой-то урод снова выкрутил или разбил все лампочки. Одним словом – хулиганьё.

Этаж пятый. Входная дверь массивная, металлическая. Полина открыла её, и виду Пустова с Соколовым предстала обычная однокомнатная квартира с обшарпанными ещё советскими обоями, испорченным временем паркетом и тусклой лампочкой в прихожей, а также облезлым линолеумом на полу на кухне и в комнатах. О том, что владелица душой ещё была в СССР, свидетельствовали старые настенные часы с кукушкой, декоративные оленьи рога, убогая плитка на полу ванной и туалета, Из бытовой техники был старый вологодский холодильник «Юрюзань», раскачивавшийся, будто желейная масса, кухонный стол и газовая плита «Лысьва». Чайника и микроволновки не было. В единственной комнате были содраны обои, на стенах свежая штукатурка. И Ватсону будет понятно, что хозяйка квартиры затевала ремонт, но он так и не закончился. Главным же отличительным признаком конкретно этой квартиры был затхлый запах будто здесь жила престарелая бабушка, не любившая открывать окна, потому что для этого сначала нужно было встать, а ноющие старые кости не позволяли. И запах такой явный, что у Соколова даже немного закружилась голова.

– Будьте как дома! – сказала Полина, снимая пальто. Туалет, ванная – всё, что нужно, на месте. Я ещё ремонт затевала, но, увы, ничего не получилось. А мужчины, чтобы доделать его, нет… – тоскливо вздохнула.

– Дочь есть, а мужа нет? – спросил Евгений.

– Увы. Когда дочь родилась, он сразу убежал. Правда, предлагал остаться со мной, если сделаю аборт. Я отказалась. Но сразу он не ушёл. Дошли до меня слухи, что ходил к ведьме, дабы она ребёнка заговорила, и у меня выкидыш случился. Хотите – верьте, хотите – нет, – взглянула на Евгения, – через пару дней везли на скорой. Опасность выкидыша была, еле спасли. После папочка дочурки ушёл с концами. А я осталась одна со своей роднулей на руках, – Полина с грустью отвернулась и чуть всхлипнула, – мужских рук нет, а самая сделать ремонт не смогла, так что простите за беспорядок…

– Вы – сильная женщина! – похвалил её Пустов, искренне восхитившийся её решимостью сохранить жизнь ребёнку в обмен на собственное социальное благополучие. «Тупая биомасса…» – съязвил про себя Соколов, надменно взглянув на Иванову.

– Кто хочет чаю? – спросила Полина.

– Не… Спасибо! – сморщившись, отвечал Евгений, боявшийся что-нибудь подцепить из-за казавшейся ему кругом антисанитарии. Он настолько брезгливо смотрел на обстановку в квартире, что не хотел снимать обувь, ибо пол казался ему грязным. Всё-таки сняв, бродил на цыпочках, так как тапок гостевых тут, разумеется, не было. Да и откуда бы им появиться в этом тараканьем разъезде?

– Не откажусь! – Идрис широко улыбнулся. Полина ему в ответ.

Внезапно, как из преисподней в квартире раздался истошный девчачий крик с хрипотой:

– Мама!!! Кто это?!

Евгений застыл в ужасе. Идрис вздрогнул, еле отловив сердце, выпрыгнувшее у него от испуга из груди. Звучал этот голос, как нечто внеземное, что-то не из нашего мира. Когда чуть отлегло, у обоих по спине пробежала целая армия мурашек, будто конница Чингисхана, прошедшая по Евразии. Ни тот, ни другой раньше не сталкивались ни с чем подобным. Только по телевизору смотрели. Но понятно, что одно дело – увидеть на экране, а совершенно другое – услышать вживую. Просто пробирает до костей, да настолько, что фильм «Изгоняющий дьявола» будет смотреться уже, как мультик на детском утреннике.

Идрис ощущавший дрожь в коленях, всё больше корил себя за то, что вообще в эту заснеженную дыру приехал и сейчас вынужден слушать этот хриплый крик, от которого кровь стынет в жилах. Соколов же ни думать, ни делать – да он вообще ничего не мог. Просто стоял с выпученными глазами, словно потеряв рассудок. Такое чувство, что прошёл через Верденскую мясорубку, а сейчас притворялся сумасшедшим, чтобы не отправили туда вновь. Потому что дважды из ада ещё никто не выбирался. А дьявол – гадёныш такой, умеет подле себя держать. На самом же деле пытался прийти в себя от шока и ужаса, мысленно рвал волосы на голове, так как понимал, что его подвешенное состояние сейчас может серьёзно повлиять на холодное и непредвзятое наблюдение за процессом экзорцизма от Идриса. В таком состоянии просто не заметит, как этот шарлатан сыграет против правил, а потом доказывай до второго пришествия, как он всех обманул. Рехнёшься же быстрее, да и после драки, как известно, кулаками не машут.

– Танечка, это те, кто поможет тебе, – спокойно отвечала Полина, которой уже было не привыкать такое слышать, потому она и не отреагировала так же, как её гости.