Милосердие инквизитора

– Ты как?

– Эфира мало, я слабею… Ноги сами собой подкосились.

– Всё уже почти кончилось! – отвечал Реммет, – сейчас выведем тебя.

Он взял её на руки и побежал к выходу, попутно свистнув своей лошади, чтобы тоже выехала из замка. К тому времени уже все вышли за стены. Взволнованный Сквент, не увидев Маору среди спасённых, не находил себе места, всё ещё не оставляя надежды, что она в порядке. А когда увидел её на руках у Реммета, быстро побежал к ним с испуганным лицом.

Сам же инквизитор удивлялся себе: разбуди его прошлой ночью, да скажи, что он будет чародеек на руках таскать, спасая им жизнь, он бы не поверил. Но что есть, то есть. Нарушил две статьи кодекса инквизиции, запрещавшие спасать жизнь магам и как-либо им помогать. И что теперь будет, если кто-нибудь узнает? И так репутация не ахти, теперь ещё и это. Реммета как пить дать казнят… «Ну и пусть!» – подумал он: «Пред богами и этими рабами я чист. Они свидетели, что ничего дурного я не сделал…»

– Любовь моя! – Сквент погладил Маору по голове.

– Со мной всё в порядке! – отвечала она и встала на ноги.

Внезапно с фрегата последовал новый залп. Одно из ядер вылетело из стены неподалёку, чуть не задев стоявших рядом людей.

– Проклятье! – тяжело вздохнул инквизитор, переводя дыхание, – видимо, придётся ещё побегать…

– Не придётся, – отвечала Маора. Подошла ближе к стене, крепко сжала кулаки и воскликнула:

– Нэйтвене Массис!

То было мощное заклинание, способное рушить целые скалы. Собственно, это и произошло. По почве пошла трещина, выступ, на котором стоял замок, обрушился и грохнулся прямо в воду с таким грохотом и тряской, что, казалось, небеса разверзлись, и сам Маггот пришёл пожинать свой урожай грешных душ. Удар о воду вызвал гигантскую волну метров в двадцать высотой, которая буквально смела корабль, разбив его на куски.

Маора, услышав только тишину и не заметив никаких признаков пиратского корабля на горизонте, улыбнулась. У неё из носа потекла кровь, и она без чувств свалилась на землю.

Сквент тут же подбежал к ней, восклицая:

– Любимая! Что с тобой?! – он нежно взял на руки её голову, поглаживая. Маора хоть и была без сознания, но признаки жизни подавала.

Реммет же стоял с ошалевшими глазами, поражаясь, во-первых, её невероятной силе. Такого он мог ожидать от какого-нибудь Йоффы Гундланга или таинственного Ла-Мея Борха, но никак не от молодой и хрупкой чародейки. Явно это из-за кольца Сквента, который тот подарил Маоре. Усиление силы магии от кольца – это уже магия безумия. Отсюда и такая невероятная сила. А, во-вторых, ловил себя на мысли, что просто так ему это с рук не сойдёт. Это на дело лекарей можно закрыть глаза иногда, если, конечно, они не были так же опасны и знамениты, как Йоффа Гундланг, и если практикуют магию тихонечко, не привлекая внимания. Всё равно потом какой-нибудь более принципиальный инквизитор в любом случае этого мага достанет. А заклинание Нэйтвене Массис это уже слишком мощная боевая магия. На такое Реммет не обращать внимания не мог.

Вскоре Маора пришла в себя.

– Солнышко! Любовь моя! – радостно воскликнул Сквент, – всё в порядке?

– Да… – тихо отвечала она, – только болит голова и в ушах звенит…

– Ещё бы! Такое заклинание мощное применила…

– Ерунда. Я так каждый день могу… – чуть улыбнулась Маора. Люди, тем временем, боязливо подходили к краям образованного обрыва и присвистывали от удивления:

– Вот это, конечно, перданула она знатно… – присвистнул один смерд, – богам на зависть.

– После такого ещё осталось чувство юмора? – спросил Реммет чародейку.

– Стараюсь…

– А мне вот ни черта не смешно! – гневно воскликнул в ответ инквизитор.

Сквент тут же вскочил, прикрыв Маору от Реммета.

– Что бы ты ни задумал, не надо!

– Ты знаешь законы! Силу она зачерпнула из кольца! Это точно магия безумия! Я не могу её простить! Я не должен!

На конфликт обратили внимание люди, начав, как и Сквент прикрывать Маору от Реммета.

– Что вы собираетесь делать?

– Не трогайте её!

– Она же спасла вам жизнь, милостисдарь инквизитор! Вам не стыдно будет потом в принципе дышать этим воздухом?!

– Господин инквизитор! – продолжал вторить другим пожилой освобождённый мужчина, – я так же, как и многие здесь, знаю законы. Никто из нас не собирается спорить с тем, что она совершила несомненное преступление. Но я взываю к вашему милосердию! Она с этим достопочтенным молодым человеком, – показала на Сквента, – спасла кучу людей из рабства. Мы знаем это не только потому, что теперь свободны сами. Об этом говорили охранники. Речь идёт не о сотнях… О тысячах бывших рабов! И всех спасали они. Разве это не благородный поступок? Разве не о свободе как о высшем благе говорил Идвенс в своей проповеди на Искхаре? Разве не богоугодное это дело – спасать из рабства людей, попавших туда по чужой, злой воле? Вот и я так думаю, что богоугодное. Но при этом понимаю, чего вы боитесь. И готов поклясться вам, как, уверен, и все остальные, что мы никогда никому не скажем о том, что здесь произошло. Никто из нас не обмолвится ни разу! Только песни будем петь, где восславим некоего инквизитора, что преступил через долг, но заслужил нашу любовь за проявленное милосердие. Прошу вас, господин инквизитор! – мужчина встал на колени, – пощадите эту чародейку…

Остальные тоже начали вставать на колени и приговаривать:

– Пощадите!

– Пощадите!

Реммет с горечью усмехнулся. Это для них, для черни долг инквизитора – пустой звук, которым можно пренебречь, когда захочется. Для церковника же это тяжёлая ноша. Им с самого первого дня обучения на инквизиторов рассказывают о жестоком колдуне Ирфадоне, который поведал магам великую тайну, что, только убив всех людей, не владеющих магией, не умеющих черпать эфир, можно и стать всемогущим, и даже победить старость и даже кончину, став абсолютно бессмертным. Поэтому маги и начали эту войну, истребляя людской род. И только церковь смогла объединить людей перед лицом великой опасности и сплотить их. А отступник из магов по имени Ярвинд дал людям шанс, подарив им огненный песок и технологию изготовления кольца защиты из частиц упавшей с неба звезды Элькьянен. Только благодаря ему, церкви и падшим в бою первым инквизиторам люди продолжают жить, не будучи истреблёнными магами под корень. Но, увы, забывают об этом. А инквизиторы, не жалея живота своего, уничтожают магов не из желания утолить собственную кровожадность, а дабы более никогда ни один человек не пострадал бы от рук магов, решивших в своём безумии и эгоизме, что простые люди должны умереть во имя вечной жизни чародеев. Реммет жил с этой мыслью каждый день, спал на сырой земле каждую ночь, терял свои жизненные силы и здоровье… Чтобы люди жили и не были бы истреблены магами. А они сейчас просят его о милосердии, хотя Маора им такого подарка наверняка никогда не преподнесёт. Ну не глупцы ли?

А Сквент… Бедняга Сквент. Вскружила ему голову чародейка! Сама ведь останется юной и свежей ещё сотни лет, а его покинет, только он состарится, дав ему почувствовать всю горечь того лживого чувства, что называется любовь. Как же этот дурак не понимает…

– Разойдитесь! – вдруг скомандовала Маора.

Люди недоумевали.

– Мы же спасаем тебе жизнь!

– Разойдитесь! – ещё раз твёрдо повторила она.

Люди покорно исполнили просьбу.

Реммет уже пошёл к чародейке, достав палаш из ножен, но на пути встал Сквент. Был весь в слезах. Тоже обнажил свой палаш и приготовился к бою.

– Отойди! – приказала ему Маора.

– Нет! – отвечал Сквент, – я не отдам тебя ему!

– Пожалуйста… – спокойным голосом попросила она, кротко улыбнувшись.

– Он же убьёт тебя!

– Значит таков путь.

Сквент взглядом полным ненависти взглянул на Реммета и отошёл. Раз это была воля его возлюбленной, то он её исполнил.