Незаменимый человек. По следам пропавшего директора

– Чтобы Вы понимали, я не только практикующий врач, но занимаюсь ещё и научной работой. Как теоретик, могу сказать, что человеческий организм оснащён сложными системами, которые между собой всегда находятся в равновесии. И, как только начинается воздействие внешних факторов, организм перестраивается, всё время, стремясь к равновесию. За счёт этого явления человек способен приспосабливаться и выживать в самых экстремальных условиях. Такое свойство организма само по себе уникально и до конца не изучено. Что удивительно, наша нервная система обладает памятью? Да, да, представьте себе! Она фиксирует, когда и при каких условиях человеку было хорошо, сохраняя эти информационные файлы где-то глубоко на уровне подсознания. Если вдруг нервной системе нанесён ущерб, например травма головного мозга, то человек, если он выжил, поначалу не в состоянии адекватно реагировать на происходящее. Наша задача – помочь организму, и подтолкнуть его к перестройке для продолжения жизнедеятельности. То есть необходимо подобрать лечение и создать условия, чтобы те самые файлы из подсознания, о которых я говорил, смогли активироваться и восстановить утерянное равновесие. Это и есть путь к исцелению.

– Простите, Виктор Алексеевич, но не могли бы Вы изъясняться понятнее.

– Что же тут непонятного?

– Нельзя ли то, что Вы сказали, применить к нашей ситуации.

– Хорошо. Видите ли, нервная система Ольги сохранила память о том, как хорошо ей было с Вами. Считаю, именно Вы сможете эту память вернуть. Поэтому предлагаю провести научный эксперимент.

– Но как это будет выглядеть на практике?

– Особых усилий от Вас не потребуется. Единственно, что Вам придётся появляться в клинике не только в выходной день, а намного чаще.

– Это без проблем.

– Планирую, что у нас будут совместные сеансы три раза в неделю, то есть через день. Ваша задача – пытаться разговаривать с Ольгой и воздействовать на неё тактильно.

– То есть прикосновениями?

– Да, верно.

– Но у меня нет доступа в палату Ольги, мне было запрещено входить к ней.

– На счёт этого не беспокойтесь, у меня карт-бланш в лечении Ольги, и я всегда смогу объяснить администрации клиники Ваше присутствие лечебной необходимостью. Здесь главное – результат, и мы с Вами его обязательно получим. Вот увидите.

– Виктор Алексеевич, я буду Вам очень признателен.

– Что ж, тогда начнём с сегодняшнего дня?

– Я готов.

– Посидите здесь, сейчас уточню, в каком состоянии находится наш пациент.

Доктор удалился. Меня охватило небольшое волнение, ведь до этого я мог наблюдать Ольгу только на расстоянии, через стекло её больничного бокса, а здесь появляется возможность побыть с ней…

– Всё в порядке, можем пройти в палату, – вернувшись, объявил Темников. – Идёмте.

Как я уже упомянул ранее, специализированное лечебное заведение работало на коммерческой основе, и в большинстве своём здесь содержались пациенты из числа состоятельных граждан. Это были люди после инфарктов и инсультов, а также перенёсшие сложные операции на головном мозге, проходившие сейчас период реабилитации и требующие постоянного ухода.

У Ольги была отдельная палата с индивидуальной медсестрой-сиделкой. Входная дверь открывалась электронным ключом. Когда мы вошли, девушка сидела в специальном кресле, руки и голова были зафиксированы в одном положении, взгляд её голубых глаз, направлен куда-то в сторону. Волосы острижены под «бобрик» – гигиеническая стрижка, необходимая для длительного пребывания в клинике. Поверх ночной сорочки на плечи накинут фланелевый халат, на ногах – шерстяные носки. Она сильно похудела и очень отдалённо напоминала ту Ольгу, которую я знал раньше. У меня сжималось сердце, без слёз смотреть на всё это, было невозможно. Доктор попросил медсестру удалиться.

– Марк Сергеевич, прошу Вас без лишних эмоций, – сказал врач, почувствовав мою первую реакцию. – Вы участвуете в эксперименте и должны держать себя в руках. Постарайтесь расслабиться и руководствоваться только моими командами.

– Понял, – с трудом сказал я, пытаясь проглотить комок, подкативший к горлу.

– Врачи возвратили Ольгу к жизни, а после она была перемещена в наш медицинский центр. При посторонней помощи девушка умеет удерживать равновесие, подсаживаться, вставать на ноги и делать несколько шагов. Пока это лишь небольшой прогресс. Сейчас Вы наблюдаете, если можно так выразиться, живое тело с отключённым сознанием, которое внешне никак не реагирует на то, что происходит вокруг. В какой-то степени сказывается действие препаратов, но личность Ольги спрятана где-то далеко внутри, и я хочу «вытащить» её оттуда. Наша задача – попытаться вызвать ответную реакцию нервной системы на наши действия. Первый сеанс будет длиться недолго. В дальнейшем время взаимодействия будем увеличивать, снижая при этом дозу препаратов.

Я кивнул.

– Принесите стул и сядьте ближе к Ольге, – попросил Темников.

Сев рядом, я почувствовал запах детской присыпки, которую часто используют при уходе за малоподвижными пациентами.

– Возьмите Ольгу за руку.

Выполняя эту команду, сначала я дотронулся до её холодной руки, уже потом осторожно взял её в свою руку и слегка сжал.

– Попробуйте подушечками пальцев надавливать на её ладонь, – руководил моими действиями врач. – Вот так, осторожно. Хорошо.

Я делал всё, как он говорил, но реакции никакой не было.

– Теперь, пусть ваши ладони соприкасаются. Так. Другой своей рукой ведите от запястья вверх, в сторону плеча, слегка касаясь кожи. Вот так, правильно. Немного обратно и опять вверх…

Стало заметно, что рука Ольги выше локтя покрылась «гусиной кожей», и я почувствовал, как ладонь её начала нагреваться.

– Виктор Алексеевич, по-моему, получается, – улыбнулся я. – Видите, она реагирует!

– Вижу. Этот опыт мы пытались проводить недавно, мне ассистировала медсестра, но такого эффекта не было. А с Вами получилось, что доказывает мою теорию относительно памяти нервной системы. Ольга сейчас даёт нам знак, что помнит Вас.

– То есть не всё так безнадёжно, как кажется?

– Я уверен, Вы станете свидетелем пробуждения спящего организма и возврата его в русло нормального функционирования.

– Здорово.

– Ольга мой первый пациент с таким диагнозом. На своём прежнем месте работы мне приходилось иметь дело с больными, потерявшими память. Именно тактильные ощущения зачастую способствовали восстановлению эпизодов из их жизни, утраченных мозгом.

Я взял обе руки девушки в свои, интуитивно поглаживая и разминая их, потом поднёс к губам, стал целовать ладони и кончики пальцев. В глазах Ольги блеснула слеза. Она чувствует, она понимает, что я с ней!

Но потом произошло непредвиденное. Девушку начало трясти, глаза закатились, мышцы рук напряглись.

– П-п, п-п,… – сжимались её губы, издавая звук. – П-п,…

– Что с ней? – забеспокоился я. – Доктор, что происходит?!

– По-моему пора заканчивать сеанс, – спокойно сказал врач и нажал «тревожную» кнопку на стене.

В палату вошла медсестра, достала из ящика стола заранее приготовленный шприц с препаратом, и отработанным движением ввела инъекцию в плечо пациентки. Девушка моментально обмякла, доктор помог сиделке переложить её на кровать.

– Ну вот, Марк Сергеевич, как-то так, – развёл руками Темников. – Пойдёмте на выход, на первый раз достаточно.

Ещё немного переговорив в его кабинете, согласовали дни посещений для проведения эксперимента, на том и попрощались.

4

Все выходные не находил себе места. Перед глазами постоянно возникало безжизненное лицо Ольги, мерещился запах детской присыпки. Чтобы хоть как-то развеяться, после обеда в воскресенье съездил на лыжную базу и, взяв лыжи на прокат, прошёл дистанцию в десять километров по зимнему лесу.

В понедельник утром на работе был раньше обычного. В приёмной меня уже ожидала делегация сотрудников технических служб проектируемого производства, в составе которой были и гости из Москвы.