Раб. Книга первая

– Это мои пираты! – он повернулся, чтобы уйти.

– Как это, твои?! Мои! – закричал Кирилл и схватил его за рубашку.

– А так, мои! У меня тоже такие были! – пытаясь вырваться, закричал Вася.

Толя и Виталик действительно заступились за Кирилла. Они пытались схватить Васю за руки и кричали ему:

– Отдай! Это Кирюхины пираты! Отдай!

Вася попытался вырваться от противников, но Виталик сделал ему подножку и тот упал. Кирилл навалился на него сверху, схватил за руку и попытался разжать пальцы, державшие пиратов. Завязалась энергичная возня на ковре, которая затем, переросла в драку. Кириллу всё-таки удалось отобрать пиратов. Но Вася не сдавался. Он схватил его одной рукой за рубашку, а другой ударил по лицу. Кирилл разозлился ещё больше. Он со всех сил набросился на Васю и стал бить его по чём попало. Виталик и Толя Васю не били, но пытались схватить его за руки, и со стороны могло показаться, что трое бьют одного. А это, согласно кодексу мальчишеской чести, считалось абсолютно недопустимым. Поэтому Славик Дунаенко, обративший внимание на драку, решил восстановить справедливость. Он накинулся на Кирилла, сбил его с ног, и стал колотить кулаками. Против Славика, Кирилл мало что мог сделать. Он пытался отбиваться, но это только раззадоривало Славика, которому казалось, что он борется за правое дело. В конце концов, Кирилл перестал сопротивляться, закрыл лицо руками и заплакал.

Следом за активными боевыми действиями началась словесная перепалка. Дети начали на повышенных тонах выяснять, кому на самом деле принадлежат пираты.

– Он пиратов у него забрал! – кричал Виталик.

– Это мои пираты! Ничего не знаю! – кричал в ответ Вася.

– Это мои пираты! Я их сегодня из дому принес! – хныкая, доказывал Кирилл. – Отдай!

– Не отдам! Это мои!

– Это Кирилловы пираты! Мы себе спокойно играли, а ты их забрал! Так не честно! – вступался Толик.

Славик понемногу понял, в чем причина конфликта и решил стать судьей в данном вопросе. Почти не колеблясь, он принял сторону Васи. Тому было много причин, хотя, конечно, в силу своего возраста, он их не осознавал. Во-первых, с Кириллом они соперничали из-за Наташки, во-вторых, у Кирилла всё получалось намного лучше, чем у него: и лепить, и рисовать, и танцевать, и рассказывать стихи, что служило причиной зависти, и, в-третьих, Славик, ещё не зная сути спора, вступил в драку против Кирилла и теперь уже не мог отступиться от своей позиции. Иначе, выходило бы, что он неправ. А он чувствовал себя абсолютно правым в данной ситуации.

Когда Кирилл боролся со Славиком, он выронил отвоеванных, уже было, пиратов, и Вася не преминул их сразу же забрать себе. Теперь он их крепко держал в руке и ни за что бы никому не отдал. Так что, Славику оставалось лишь узаконить данное положение вещей. Он вскинул руку и тоном, не терпящим возражений, провозгласил:

– Так! Пираты Васины! И всё! Никто, чтобы их у него не забирал. Понятно!

Толя и Виталик предпочли промолчать. Расстановка сил, явно была не в их пользу. Они поняли, что пираты, как ни крути, достанутся Васе и смирились с этой несправедливостью тем легче, что она их прямо не касалась. Но Кирилл, услышав Славикин вердикт, со слезами на глазах и истошным ревом: «Отда-а-а-й!», отчаянно бросился на Васю, в тщетной попытке вернуть пиратов. Но силы были не равны. Вася быстро вырвался из рук Кирилла и побежал к своему шкафчику в раздевалку прятать вновь обретенных пиратов, а Славик, возмущенный таким неуважением к своему авторитету, опять повалил Кирилла на ковер и стал бить еще ожесточённей.

– Ты что, Кирюха, совсем нюх потерял!

Перестав его колошматить, он отошел на два шага и посмотрел на своего противника взглядом, выражавшим примерно следующее: «Ну что, будешь теперь меня слушать? Или тебе еще накостылять?». Побитый и униженный Кирилл, лишившийся, к тому же, своей собственности, представлял собой жалкое зрелище. Он сидел на ковре красный, растрепанный, с взъерошенными волосами, тяжко всхлипывал и вытирал руками слёзы, лившиеся из глаз и сопли, вытекавшие из носа. Делал он это одновременно, и получалось, что он их не вытирал, а размазывал по лицу, что делало его вид ещё более жалким. Его рубашка высунулась из штанов, одна пуговица была оторвана и ещё две расстегнуты.

В таком виде его и застала Марина Георгиевна, наконец-то, вернувшаяся в группу.

– Кирюша, детка! Что с тобой?! Что случилось?! – она заохала и запричитала вокруг него.

Остальные дети стали галдеть:

– Он у него пиратов забрал!

– Да нет! Это не его пираты!

– Его! Я видел!

– А они подрались! Из-за пиратов!

– С кем? С кем подрались? – пыталась выяснить Марина Георгиевна. Она, то бросалась его заправлять, то искала, чем бы ему вытереть лицо. Прошло некоторое время, пока она, наконец, сообразила, что Кирилла, первым делом, следует отвести в ванную и вымыть.

– Так, Кирилл, идем умываться, – она взяла его за руку и повела в ванную. Там он умылся, вытерся полотенцем и, продолжая всхлипывать, стал заправлять рубашку и застегивать оставшиеся пуговицы. Тем временем, воспитательница пыталась выяснить у него, что случилось.

– Что произошло, Кирилл? Почему вы подрались? С кем?

– Мы…, мы…, мы… играли, – сквозь слезы стал рассказывать Кирилл, – а он у меня пиратов забра-а-а-л! – он не удержался и опять заревел.

– Кто забрал? Каких пиратов?

– Ва-ва-ва-ся Су-су-су-слов.

Оказавшийся поблизости Толик подтвердил:

– Да, Марина Георгиевна, мы играли в пиратов, а Вася, подошел и схватил и они стали драться. А потом Славик…

– Ну, успокойся, Кирилл, успокойся. Перестань плакать. Ну, что ты. Сейчас всё выясним, – Марины Георгиевна взяла немного успокоившегося Кирилла за руку и повела в группу.

– Так! Вася! – она попыталась придать своему голосу как можно больше строгости, – Вася, Почему ты забрал у Кирилла пиратов?

Но тут, неожиданно, вместо него ответил Славик. Он с важным видом подошел к Марине Георгиевне и заявил:

– А это Васины пираты. Он у него своих забрал. А этот Кирилл, – тут он вспомнил Кириллову кличку, – этот Пикасо, не хотел их отдавать. Вот и получил.

– Так чьи это пираты? Дети! Чьи, на самом деле?

– Мои! – решительно заявил Вася.

– Мои, – тихим голосом произнес Кирилл.

Мнения окружающих разделились:

– Это Кирилла!

– Нет, это Васи!

– Я видел, как Вася с ними играл!

– Нет, это Кирилл сегодня с собой принес!

Марина Георгиевна поняла, что выяснить, чьи же все-таки на самом деле пираты не представляется возможным, и решила оставить всё как есть.

– Ну ладно, ладно, сами разберитесь по-честному, чьи пираты. А сейчас надо помириться. Вася иди сюда, помирись с Кириллом, дай ему руку.

Вася подошел. Воспитательница взяла его за руку и протянула Кириллу. Кирилл машинально её пожал, что и дало Марине Георгиевне основания объявить о примирении:

– Ну, вот и хорошо. Помирились. И всегда надо мириться. А теперь – за парты, доставайте пластилин, будем заниматься лепкой.

Дети потянулись за столы, стали рассаживаться и доставать пластилин. Кирилл же, после всех переживаний и потрясений совсем не был расположен к лепке и не пошел со всеми, а побрел в дальний угол и сел на стул. Он уже не думал о потерянных пиратах, об унижении и побоях, которые ему довелось перенести, о несправедливости, столь явной и беззастенчивой с которой он так жестоко столкнулся первый раз в жизни. Ни о чём, об этом, он не думал. Он думал лишь об одном: чтобы поскорей пришла мама, и забрала его домой.