Му-му. Бездна Кавказа

– А людей без нервов не бывает, – снова закрывая глаза и откидываясь на спинку сиденья, возразил водитель. – Бывают нервы крепкие, бывают слабые. У него крепкие, но и прижали его крепко, слушай! Железо тоже ломается. Даже алмаз можно распилить, а это не алмаз – живой человек! Слушай, – оживился он, опять открыв глаза и подавшись к пассажиру, – а может, он бежать решил?

– Бежать ему некуда, – возразил шатен, озабоченно вглядываясь в экран, бросавший на его твердое, гладко выбритое лицо мертвенный голубоватый отсвет. – Надо быть последним ишаком, чтобы на его месте спасаться бегством.

– А зачем тогда мы здесь торчим? – задал резонный вопрос небритый водитель. – Не бежит – значит, просто катается. Ищет подходящий кабак, чтобы горе залить.

– Вот, – по-прежнему озабоченно сказал шатен, – опять остановился. Интересно, кому он звонил?

– Жене, – предположил водитель и, подавшись вправо, вгляделся в экран. – Да, стоит. Я же говорю, ищет кабак. Вернее, уже нашел.

– Какой кабак, э?! – отмахнулся шатен. – У тебя все время кабак на уме! Там пустырь, слушай! Заводи, поехали!

– Зачем заводи, почему заводи? – демонстративно изумился водитель. – Все работает, дорогой!

– Поехали, поехали! – торопил обеспокоенный странным поведением красной точки на экране ноутбука шатен.

– Не шуми, уважаемый, уже едем!

Громоздкий внедорожник задним ходом выбрался со стоянки. Вспыхнули мощные фары, протянув вдоль улицы два конуса яркого света, в которых мельтешили снежинки, «дворники» с негромким шорохом смахнули с ветрового стекла серую снеговую кашицу. Водитель переключил передачу и плавно дал газ, потом притормозил перед выездом из переулка и снова утопил педаль. Руководствуясь указаниями следившего за схемой на экране ноутбука пассажира, он кратчайшим путем погнал «додж» к тому месту, где, мигая, замерла красная точка. Справа в темном небе проплыли, подобно большим океанским лайнерам, четыре стоящие в ряд шестнадцатиэтажные башни, слева протянулся казавшийся бесконечным бетонный, заплетенный поверху колючей проволокой забор какой-то промышленной зоны.

– Не гони, – сказал шатен. – Он тронулся, едет нам навстречу.

Водитель завертел головой, выискивая, куда бы свернуть во избежание нежелательной встречи.

– Опять стал, – прервал его поиски пассажир. – Что он там делает, слушай?!

– Может, машина глохнет, – предположил водитель, снова включая третью, а затем и четвертую передачу. – Это же не машина, а корыто с болтами!

Несмотря на напряженность ситуации, шатен иронически хмыкнул.

– Когда себе такое же корыто покупал, кричал: вах, какая машина! Не машина – ласточка! А теперь говоришь – корыто…

– Потому и говорю, что знаю, – проворчал водитель.

– Не переживай, дорогой, – посочувствовал ему пассажир. – Так всегда бывает: тратишь деньги на машину, а покупаешь опыт. А что может быть дороже опыта?

– Только хорошая машина, – сказал водитель. – Ну, что он там?

– Стоит. Постой, не гони, мы уже совсем рядом…

Водитель притормозил. В следующее мгновение из-за угла прямо в глаза ему ударил свет включенных на полную мощность фар, и небритый кавказец издал гортанный возглас – явно ругательный, хотя хамская манера ездить с дальним светом была в полной мере присуща и ему.

– Что делаешь, шакал?! – ничего не видя, кроме двух нестерпимо ярких пятен слепящего света, закричал он водителю встречной машины, как будто тот мог его слышать. – Чтоб ты совсем ослеп, как я, только навсегда!

Машина с шумом промчалась мимо. Небритый водитель яростно потряс головой, словно это могло помочь ему избавиться от плававших перед глазами зеленоватых фосфоресцирующих пятен, и выровнял «додж», который тем временем вознамерился съехать на заснеженную обочину.

– Потихоньку, – предостерег его пассажир. – Он где-то рядом.

– А это не он? – спросил водитель, ткнув большим пальцем за спину, туда, где скрылась ослепившая его машина. – Какая тачка, ты не видел? Не «десятка»?

– Он стоит на месте, – с оттенком нетерпения сказал шатен и пощелкал ногтем указательного пальца по экрану ноутбука. – Видишь? Странно, где же он? Смотри внимательно!

– Смотрю, – сквозь зубы ответил водитель, переключаясь на первую передачу. – Я, дорогой, с закрытыми глазами ездить не умею и не хочу – машину жалко, мне Мустафа за нее голову оторвет и собакам бросит.

– Помолчи! – резко бросил пассажир. – Ничего не понимаю…

Красная точка продолжала размеренно мигать почти в самом центре экрана. Она по-прежнему не двигалась. Другая точка, синяя, обозначавшая их машину, приблизилась к ней вплотную; на мгновение синяя точка закрыла красную, как Луна заслоняет солнечный диск во время затмения, а потом спокойно поползла дальше, оставив красную точку все так же мерно мигать там, где, как утверждали глаза сидевших в «додже» кавказцев, не было ничего, кроме занесенного снегом пустыря и разъезженной обледенелой колеи.

– Стой, – осознав, наконец, что дело неладно, приказал пассажир. – Давай потихоньку назад. Скажи, дорогой, что ты видишь?

– Ничего, – лаконично ответил водитель, по тону своего спутника понявший, что сейчас лучше воздержаться от пространных высказываний.

– И я ничего, – растерянно признался шатен. – А компьютер утверждает… Стой!

Машина остановилась. Справа от них расстилался бугристый, заметенный снегом пустырь, обрамленный цепочками далеких городских огней. Из снега торчали какие-то перекрученные ржавые железяки, бесформенные глыбы бетона и мертвые стебли прошлогоднего бурьяна. Слева все так же тянулся разрисованный непонятными надписями и пиктограммами бетонный забор, над которым на фоне неба маячил остов мостового крана. Снежная целина по обеим сторонам дороги была нетронутой.

Из встроенных в обшивку салона динамиков по-прежнему дробным горохом сыпалась лезгинка. Шатен протянул руку и выключил магнитолу.

– А компьютер утверждает, – повторил он в наступившей тишине, – что наш клиент прямо здесь – рядом с машиной, в машине или, может быть, под ней. Ты никого не переехал?

– Э! – со смесью возмущения и обиды воскликнул водитель. – Постучи по своему компьютеру. У него в мозгах что-то заело, клянусь!

Синяя точка неподвижно замерла на экране. Второй точки не было видно, лишь мигающий красный ореол то появлялся, то исчезал вокруг синего кружка на схеме городских улиц.

– Лучше я постучу по твоей голове, – упавшим голосом сказал шатен. – А ты постучи по моей. А потом поедем к Мустафе, и он постучит нашими головами друг о друга, и будет стучать до тех пор, пока они не треснут, как пара гнилых орехов. Мы его упустили, Ваха. Это он проехал мимо нас, клянусь аллахом!

– Э? – небритый Ваха снова ткнул большим пальцем через плечо, в ту сторону, где две минуты назад скрылась ослепившая его машина. – А это?

Корявый, как сучок, палец с желтым от никотина ногтем ткнул в экран ноутбука, где все оставалось без изменений.

– Что – это?! – зло воскликнул шатен, с треском захлопнув крышку компьютера. – Это, это… Он просто потерял свой мобильник! Или выбросил. А, шайтан! Разворачивайся, надо догонять!

– Как же мы его догоним без маячка? – резонно возразил водитель, но, наткнувшись на яростный взгляд напарника, замолчал и принялся энергично крутить баранку, разворачивая громоздкий автомобиль на узкой скользкой дороге, зажатой между стенами высоких сугробов.

Глава 5

Примерно в двух кварталах от кафе Шахов загнал машину в темный двор и вышел. Заперев центральный замок, он подошел к заднему крылу и провел кончиками пальцев по холодному, чуть шероховатому от налипшей грязи металлу, ощутив цепочку округлых вмятин. Было ясно, что, если удастся дожить до утра (а он подозревал, что удастся, и не испытывал по этому поводу прилива положительных эмоций), на работу придется добираться общественным транспортом – сначала на троллейбусе, а потом на метро. Потому что, если на службе увидят, во что превратилась за один вечер его машина, это вызовет массу вопросов…

Без разбора молотя ботинками коричневато-серую снеговую кашу, он выбрался на кое-как расчищенный тротуар и зашагал в сторону кафе, где была назначена встреча с частным сыщиком. Снегопад усилился, пушистые хлопья сыпались, как пух из распоротой подушки, оседая на плечах и непокрытой голове. По вискам заскользили капли талой воды, и только тогда Михаил спохватился, что идет без шапки, которая, скорее всего, осталась в машине. Впрочем, с таким же успехом она могла потеряться – там, возле гаражей, пока он бегал, протискивался, снова бегал и стрелял.

На ходу он закурил сигарету и выкурил ее в четыре длинные, жадные затяжки. Впереди на заметаемом снегом тротуаре заиграли цветные отсветы неоновой вывески, вдоль улицы потянуло вкусным запахом чего-то жареного, и Шахов вдруг ощутил зверский голод. «Основа любого мероприятия – сытый желудок», – вспомнилось ему, и он невесело усмехнулся. Бывают же совпадения! Именно эту фразу любил повторять покойный тезка частного сыщика Дорогина, усаживаясь за импровизированный стол во время обеденного перерыва на съемочной площадке. Впрочем, фразочка была расхожая; книгу, на которую в разговоре с ним сослался сыщик, Михаил прочел лет в шестнадцать. Книга была хорошая, и ничего удивительного, что другие ее тоже читали…

Кафе, по счастью, оказалось дешевой забегаловкой – ни тебе вечерней музыкальной программы, ни молодежной дискотеки, ни мордоворота на входе, осуществляющего сортировку посетителей по одному ему ведомым признакам. Особого наплыва упомянутых посетителей также не наблюдалось, хотя обеденный зал не пустовал: свободные места в нем имелись, а вот свободных столиков не было ни одного. Из зала доносилась какая-то попсовая мелодия, незатейливая пошлость которой отчасти искупалась тем, что музыка играла негромко, в половину мощности установленного за стойкой бытового музыкального центра. Михаил сдал пальто немолодой угрюмой гардеробщице, пригладил перед зеркалом влажные волосы, проверил, не слишком ли заметно выпирает из-под пиджака рукоятка «Ярыгина», и шагнул в интимный полумрак, где мягко сияли настольные лампы и бра, невнятно гудели людские голоса, звенели ножи и вилки, а запахи табачного дыма и пищи приятно щекотали ноздри.

Он направился прямиком к стойке бара, над которой перемигивались огни цветомузыкальной установки, попеременно окрашивая во все цвета радуги шеренги разнокалиберных бутылок с броскими этикетками. На фоне этого греховного великолепия скучал молодой бармен в белой рубашке, винно-красном жилете и галстуке-бабочке. Михаил предполагал, что брюки и обувь на нем также имеются, но их не было видно из-за стойки, так что с уверенностью утверждать, что молодой человек одет полностью, было нельзя.

При виде посетителя бармен слегка оживился, приготовившись обслужить прилично одетого клиента, но Шахов отказался от предложенной выпивки.

– У меня здесь встреча, – сообщил он. – Не подскажете, где найти господина Дорогина?