Кровь и Судьба. Anamnesis morbi

Не имей сто рублей, а имей сто друзей, гласит народная мудрость. Бланк ее оценил в полной мере.

Изгнанные Сидоровым за пятую графу[18 - Графа в советском паспорте «Национальность», в настоящее время отменена.] друзья коллеги-проктологи, устроившись сами, после «исхода», как между собой называли они массовое увольнение из недостроенного НИИ, поддержали всех, кто незаслуженно пострадал от директора-антисемита.

Так Антон Семенович занял вполне достойное место руководителя отделением, давшее ему определенную свободу в выборе пациентов и непременный интерес к своей персоне у различных начальников средней руки, страдающих геморроем, но не доросших до обслуживания в кремлевской больнице.

Потрет учителя Бланк повесил на стену в своем кабинете, рядом с портретами стремительно меняющегося руководства страны. Эти смены его не сильно беспокоили, ибо начальство меняется, а геморрой вечен. Причем, не фигуральный геморрой, как синоним проблем на задницу, а вполне реальный, с багровыми кровоточащими узлами вокруг выхлопного отверстия прямой кишки.

Бланк всегда очень благожелательно встречал различных товарищей руководителей, которые не могли или не хотели пользоваться услугами кремлевской медицины.

Все-таки больное место такое пикантное, а Кремлевка – известное гнездо дятлов, покажешь на осмотре свое дупло, и пойдут эти птицы своими большими носами настукивать в разных совсем не медицинских инстанциях, обсуждая твою деликатную болезнь, а это непременно отразится на репутации и карьере. Могут так и отказать в продвижении по карьерной лестнице, скажут: куда это ты с такой жопой, да на высокую должность?! Не годишься! Ишь, как запустил…

А к Бланку ляжешь с гастритом, как в санаторий, но заодно, как бы незаметно и от геморроя избавят. Тихо, деликатно, без лишнего шума. Справочку дадут, что в определенной части тела произведен «косметический ремонт». И никакого вреда для репутации. Выходит такой начальник с тюнингованным анусом и, ничего не опасаясь, ждет повышения по службе.

Бланк из большого уважения к важным пациентам всегда сам лично осматривал начальников, помня заповедь Ройтмана, выставлявшего свой указательный палец десницы: " Я как царь Мидас, одним этим пальцем институт построил!".

И это была чистая правда. Ройтман так умело вводил свой золотой палец в естественное отверстие большого начальства, видимо зная, на какие кнопки там нажать, что необходимые ему суммы выделялись без лишних уговоров и объяснений.

Бланк постиг эту науку в совершенстве и поступал точно также.

Ройтман тет-а-тет объяснял своим ученикам, что действие сие, ректальное исследование – имеет необычное свойство сближения с пациентом, и как результат, максимальное доверие к лекарю. А это доверие уже открывает и двери в высокие кабинеты и кошельки.

Так больше десяти лет Антон Семенович руководил отделением, и копил в воей записной книжке телефоны друзей, от чиновников разного масштаба, до артистов различной популярности, пока не грянула перестройка… многие его друзья и коллеги, соратники в деле борьбы с геморроем начали частно практиковать, вставляя свои пальцы уже не бесплатно.

Задумался и Бланк, как бы тоже реализовать свои возможности и связи? Смазав палец вазелином, он принялся листать записную книжку, размышляя: кто и чем из этого списка ему может быть теперь особенно полезен?

Глава 4. КиЛ и ЭСХИЛЛ

Антону Семеновичу посоветовали обратиться к грамотному юристу. Наиболее грамотным в поле зрения Бланка оказался Александр Гарин, которого ему посоветовал кто-то из освобожденных от бремени геморроя пациентов.

Юрист обозначил гонорар за консультацию и довольно быстро набросал варианты коммерциализации деятельности Бланка в условиях нарождающегося капитала и «нового мы?шления», которое активно проповедовало руководство страны, при этом толком так и не объяснив, а в чем же новизна его? В словоблудии публикаций терялся здравый смысл.

С развалом СССР все стало предельно ясно, когда в массы бросили всем понятный лозунги «Обогащайтесь»! «Бери от жизни все»! Выяснилось, что те, что мог и умел, давно это делали, не афишируя, а кто не мог, кому не позволяла совесть, тому никакие лозунги не помогли, они погружались в трясину долгов и делались из бедных в лучшем случае – нищими, а в худшем – мертвыми.

Бланку оставалось свершить главное: собрать команду молодых, энергичных, голодных и потому особенно не отягощенных коммунистической моралью врачей, ну и еще найти стартовый капитал.

Остальные юридические и экономические вопросы решались без проблем, Гарин-старший частью их брал на себя, экономическую и внешнеторговую он тоже подсказал, как решить. Кроме обычного гонорара, за каждую решенную задачу, все равно А.С.Бланк остался обязанным Гарину-старшему. То есть так обязанным, что никакими гонорарами покрыть невозможно.

Именно в это время Гарин-младший с дипломом выпускника Калининского мединститута и интернатурой по анестезиологии метался по клиникам Москвы в поисках вакансии кардиолога, о которой мечтал с пятого курса. Но всем хотелось получить в штат анестезиолога, и никому не был нужен недоученный кардиолог. Чтобы не терять врачебного стажа Жора дежурил на «скорой», но, как он любил цитировать принца Флоризеля: работал, «но совершенно без удовольствия».

Бланк по прежнему вставлял свой палец в каждый анус большого начальства, имеющего доступ к государственным деньгам, в поисках необходимого стартового капитала, и однажды сделал это настолько удачно, что, фигурально выражаясь, «извлек» вместе с пальцем различного оборудования для хирургии, урологии и гинекологии на несколько десятков миллионов долларов.

Самым подходящим для хранения импортного медицинского оборудования зад оказался у министра ореховой промышленности Рудыго Михаила Наумовича, который министром стал только после развала СССР, до этого момента он руководил управлением ореходобывающей отрасли, которое входило в состав ГУЛАГа и имел звание генерал-майора ВВ[19 - ВВ – внутренние войска.].

Новый министр кроме огромного штата работников, миллионов гектаров кедровой тайги и приличной суммы оборотных денег, не имел ничего. Связан он был не с пищевой промышленностью, как могут подумать неискушенные читатели, а с оборонкой. Ведь мало кто знает, что масло кедровых орехов обладает уникальными свойствами и используется в ракетостроении, а из ореховой скорлупы делают какие-то особые звуко- и тепло изолирующие прокладки для боевых самолетов. Но это относится к государственной тайне.

Чищенные кедровые орехи продавались за валюту, на которую закупались редкие орехи кешью и бразильские, без которых, как оказалось, ракеты так как надо лететь не могут. Вообще они летят, конечно, но как-то не так, как хотелось армии.

В общем, новоявленный министр получил министерство и сотни тысяч работников ореходобытчиков, бывших зеков и вольнонаемных, которых понадобилось как-то лечить от хронических профессиональных болезней.

Бланк предложил для этого свою «клинику» – кооператив "КиЛ". Конечно, в обмен на оборудование.

Рудыго, после того, как Бланк своим «золотым» пальцем лишил его невинности – согласился на такой бартер, создав заодно и фонд социальной поддержки ореходобытчиков «Орешек» и «Орех-банк» с единственным представительством на Новом Арбате, новые финансовые корзины должны были от имени МИНОРЕХПРОМА заключить необходимые договоры с клиникой Бланка и контролировать как переданные деньги, так и списание их по актам выполненных работ. Для чего в клинике постоянно работал бухгалтер-аудитор фонда «Орешек».

Министерство Рудыго, ввиду того, что отменили монополию государства на внешнюю торговлю, вынуждено было создать массу коммерческих структур вроде «Орехи России», «Орехимпэкс», «К-К-К», «Эко-КГБ» что означало: «Кедрач, Кокос, Кешью», «Эко-Кокос, Грецкий орех и Бразильский орех», и никак не относилось к расовой сегрегации , зато благодаря созвучию непременно привлекало внимание к ореховому бизнесу, и тому подобное. Через которые из страны беспошлинно вывозились чищенные кедровые орехи, но ввозились экзотические: кокосовые, бразильские и кешью. Мировой оборот орехов нарастал, при этом Россия заметно наклоняла его в свою сторону, пока не встревожилась корпорация De-NUTS управляемая семьей Оффеншпиллеров из Африки и Бразилии.

Семья африкано-бразильских магнатов стала искать выходы на Рудыго, так чтобы не привлекать внимания финансовых и специальных служб.

В Крыму Рудыго купил участок южного берега Черного моря, на котором запланировал высадить плантацию кокосовых пальм. С пальмами как-то не задалось, зато выросла четырехэтажная дача Рудыго, по внешнему виду и площади не уступающая Ливадийскому дворцу и больше подходящая в качестве санатория.

Впрочем, Рудыго ее так и использовал, приглашая туда важных людей для переговоров, бывал там и Антон Семенович Бланк.

Надо ли говорить, что разное начальство, включая всяких министров и их замов, еще сильнее уважало Бланка и регулярно навещало его отделение а затем и медцентр, чтобы подставить ему соответствующую часть тела для проверки – все ли там, в этой "темной пещере" в порядке?

«Конструктор» для сборки – «Эндоскопический специалист и лазерный дробильщик», то есть медицинские приборы в ящиках от разных зарубежных фирм, прибывший в отделение Бланка в год окончательного развала СССР и стал основой для самой первой частной клиники в обновленной России.

Сперва эти приборы использовались на благо рядовых граждан – жителей и гостей Столицы, однако с развитием капиталистического движения, они стали работать исключительно для добывания денег. Негласно малое предприятие, как и последующий "Медицинский центр ЭСХИЛЛ" уже через пару лет стали называть «Клиника Бланка».

К тому времени он уже действительно превратился в двухсот, а затем и трехсоткоечную больницу, аббревиатура которой не имела отношения ни к древней Греции[20 - Эсхил – древнегреческий драматург, поэт.], ни к поэзии, а расшифровывалась как «Эндоскопическая хирургия и лазерное лечение». Антону Семеновичу Бланку удалось в очередной раз своим волшебным пальцем извлечь из могучего ануса мэра Столицы целый особняк бывшего НИИ "ненужной промышленности" с характерной архитектурой времен застоя, то есть семиэтажный параллепипед «стекло-бетон», в который кооператив «КиЛ» и переехал под конец своего существования, а, умирая, приказал долго жить новорожденному "МПЦ ЭСХИЛЛ". Площадь новой добычи Бланка доводила его до головокружения – больше тридцати тысяч квадратных метров. Антон Семенович уверовал в магическую силу своего указательного пальца окончательно. Дело оставалось за обнаружением нужной задницы, но все подходящие зады теперь находились за границей.

.

Глава 5. Маркетолог поневоле

Получив визитную карточку Бланка, Гарин задумался. Сам по себе этот звонок никого ни к чему не обязывал. Позвонить не проблема. А что сказать?

– «Здрасьте, вам унитазы не нужны?

– Был нужен, да уже взяли…

– А может, и я на что сгожусь?

– Может и сгодишься»…

– Если рот пошире открывать будешь, – вслух закончил Гарин воображаемый диалог.

Этот анекдот на тему эпизода из фильма о «Неуловимых мстителях» приходил на память всякий раз, когда Жора пытался представить грядущий разговор с Бланком.

А какой он кардиолог? Год интернатуры у Марка – это не специальность. Это так, все равно как если просидеть год на кухне лучшего ресторана, наслаждаясь запахами и видя, как работают профессиональные кулинары, так поваром не станешь. Пассажиром не научиться водить машину, сколько ни следи за шофером. Читатель не станет писателем, если сам писать не начнет…

А что ему предложит проктолог Бланк? Черт возьми, какая вообще связь кардиологии с проктологией? Или, как сказал бы дед: «Жора, чему ты удивляешься? Для России это же нормально – все делать исключительно через задницу»!

Отец сказал, что Бланк создает частную клинику. И набирает салаг? Это невозможно. А может быть не гадать, а взять да и позвонить?

На дворе происходит черт те что… ГКЧП провалился. Ельцин слез с танка.

Гарин и не собирался ехать к Белому дому, но совсем не потому, что мама запретила, а потому что всей душой был на стороне взбунтовавшихся коммунистов.

Мама Мария сидела целыми днями в обнимку с приемником «Sony» и слушала «Эхо Москвы», «Голос Америки» и «Радио Свобода», которые перестали глушить. Она была за демократического президента – Ельцина.